Лукашенко видит слабость Москвы и её готовность к унизительной капитуляции

Проблема замещения нефти и газа из России поставками из других стран была создана на пустом месте в Минске задолго до прихода Александра Лукашенко к власти. Её активно продвигали в парламенте (Верховном совете) представители националистических партий и организаций в начале 90-х годов. По их мнению, монополия «имперской России» на поставку стратегического сырья ставит постсоветскую Белоруссию в политическую зависимость.

На самом деле, Россия всегда продавала Белоруссии нефть, газ и другое стратегическое сырьё по ценам гораздо дешевле, чем другим партнёрам (в том числе не менее братской Украине). Проблемы с поставками возникали исключительно по одной причине — когда Минск отказывался платить по счетам.

С начала нынешнего века, с крахом мечтаний Лукашенко об управлении более обширным государственным образованием, официальный Минск вспомнил сначала об экономическом, а затем и о политическом багаже националистов. Новое дыхание получила идея «Балто-Черноморского коллектора», которую праворадикальный «Белорусский народный фронт» предлагал ещё правительству Вячеслава Кебича.

Как и в случае с «Днём вышиванки», позаимствованным с Украины и насаждаемым «идеологами» Лукашенко в рамках политики «белорусизации», в идее нефтяного коллектора тоже не было принципиальной оригинальности. В 1993 году БНФ адаптировал к текущему моменту отвергнутую в 30-е концепцию «Междуморья» Юзефа Пилсудского.

В начале 2000-х Лукашенко окончательно отказался от долго эксплуатируемой идеи воссоединения Белоруссии с Россией. Даже формат Союзного государства, подкреплённый союзническими скидками на нефть, газ, оружие и многое другое, показался минчанам слишком опасным. Поэтому реализация подписанного в 1999 году договора о создании СГ была заморожена и выхолощена.

В юбилейном 2019 году Лукашенко демонстративно отказался подписывать «дорожные карты» углубления экономической интеграции, табуировав даже обсуждение интеграции в других сферах. Параллельно, в рамках внешней политики «многоветорности», официальным Минском осуществлялся «разворот на Запад». Отказ от признания независимости Южной Осетии и Абхазии, демонстративная поддержка Грузии в военном конфликте 2008 года, торпедирование поддержанной Москвой концепции федерализации Украины и поддержка мятежников во время госпереворота 2014 года, непризнание границ Российской Федерации после воссоединения с Крымом, развитие отношений с НАТО, Вышеградской группой, Центрально-Европейской Инициативой, Организации Черноморского экономического сотрудничества и Советом государств Балтийского моря (Белоруссия не имеет выхода к морям), членство в программах Евросоюза «Восточное партнёрство» и другие направления активности вполне ясно указывали на дистанцирование Белоруссии от России.

Во внутренней политике происходило стремительное сближение руководства Белоруссии с формально оппозиционными русофобствующими национал-радикалами — вплоть до включения их в государственные комиссии и выдачу мандатов «палаточников» (членов Палаты представителей Национального собрания). Пророссийские настроения подавлялись в зародыше штрафами («дело Денисенко), увольнениями («дело Геращенко»), уголовными делами с лишением свободы («дело регнумовцев»), изгнанием из правового поля даже культурно-просветительских организаций (ликвидация Минского общества русской культуры «Русь», отказы в регистрации ОО «Бессмертный полк»). Симптоматичными стали выносимые с 2017 года приговоры белорусским участникам войны в Донбассе на стороне ДНР и ЛНР, истерия вокруг мифической интервенции («дело вагнеровцев»).

Знаковой стала реабилитация Академией наук националистической символики, использовавшейся белорусскими сепаратистами и коллаборационистами во время Первой и Второй мировых войн, «перестройки» и всего постсоветского периода — вплоть до сегодняшнего дня, когда их бело-красно-белый флаг фактически стал символикой протеста. Лукашенко по-прежнему называет его «фашистским», однако документы госорганов уже утверждают, что это патриотическая и «национальная» символика. Похожая ситуация была в Хорватии после её выхода из состава Югославии — там тоже признали «национальной», а затем и официальной государственной символику, использовавшуюся местными нацистами в период геноцида нехорватского населения.

В 2020 году от дискриминации российского бизнеса на белорусском рынке и «отжатия» относительно небольших активов официальный Минск перешёл к откровенно рейдерскому захвату крупной собственности. Летом спецслужбы Белоруссии инспирировали уголовное дело в отношении сотрудников дочерней компании Газпрома — третьего по величине белорусского банка ОАО «Белгазпромбанк», в котором Нацбанк Белоруссии установил своё правление и стал распоряжаться фактически украденными активами как своими.

Торговые войны с Россией дополняли меры внутренней и внешней политики официального Минска. «Молочные», «колбасные», «газовые», «нефтяные» и другие «войны» не появлялись сами по себе, но были и остаются естественным проявлением политики официального Минска, видящего Москву слабой, идеологически дезориентированной, не понимающей своих национальных интересов и готовой к компромиссу любой ценой, если не сказать капитуляции — унизительной и с обязательной контрибуцией.

Наглядным примером стала очередная нефтегазовая война 2019−2020 годов, в ходе которой Лукашенко получил большой гешефт при демонстративном отказе от выполнения союзного договора, открытой поддержке геополитических врагов России и выстраивания своей президентской кампании на платформе махровой русофобии. Дело дошло до обвинений руководства России в военном вторжении — интервенции, которая якобы началась в июле с заброски в Белоруссию 200 бойцов ЧВК с военным опытом Донбасса, Сирии и других «горячих точек».

Москва в сложившейся ситуации продолжила кредитовать строительство АЭС в Гродненской области Белоруссии, учитывая, что Минск не скрывает значения проекта в контексте своей концепции энергетической безопасности. Лукашенко и его министры постоянно подчёркивают: с вводом БелАЭС на полную мощность сократятся закупки нефти и газа в России, а это значит, что сократится экономическая и политическая зависимость от номинального союзника. Ради реализации этого проекта Москва «задним числом» пересмотрела условия своего кредитования атомного проекта, списала Белоруссии около $1 млрд и улучшила условия погашения российского правительственного $10-миллиардного кредита.

Правительство РФ пошло на уступки Лукашенко и ценой российского бюджета стало компенсировать поставщикам нефти в Белоруссию снижение стоимости экспортных поставок до приемлемого Минского уровня. Обычно так поступают колонии при поставках на рынок метрополии.

Для спасения балансирующей на грани краха финансовой системы Белоруссии было принято решение о финансовой поддержке как бы союзника — прямой и косвенной, по линии Евразийского фонда стабилизации и развития и через размещение долговых обязательств белорусского правительства на российском рынке. Минск рассчитывал на деньги ЕФСР при погашении задолженности за поставки газа в 2020 году ($330 млн), которую почти полгода отрицал и даже выставляли дочерней компании Газпрома встречные претензии.

При этом Лукашенко не снял с повестки, но максимально вывел из публичного пространства вопрос о снижении стоимости российского газа для Белоруссии до уровня Смоленской области. Газпром и правительство России считают такие претензии необоснованными. На несостоятельность претензий белорусского друга и партнёра неоднократно указывал Владимир Путин.

Тем не менее с учётом особенностей президентской кампании в Белоруссии и заморозки реализации договора о Союзном государстве, Москва пошла на переговоры о льготировании поставок российского газа и помощи партнёру в оплате. Министерство энергетики Белоруссии в кратком сообщении по итогам состоявшихся 11 ноября в Санкт-Петербурге переговоров своего шефа Виктора Каранкевича с председателем правления ПАО «Газпром» Алексеем Миллером поведало: «Тема переговоров касалась условий поставки природного газа в Республику Беларусь с 1 января 2021 года. Кроме того, стороны констатировали отсутствие задолженности белорусских потребителей за поставки российского газа».

Газпром поставляет газ в Белоруссию по $127 в соответствии с подписанными 31 декабря 2019 года и 14 февраля 2020 года протоколами о порядке формирования цен при поставках на белорусский рынок. Фактически цена осталась прошлогодней, хотя были официальные заявления о стоимости прошлогодних поставок на уровне $110−111 за тысячу кубометров. Два протокола понадобились из-за коллапса с контрактами на поставку нефти и газа в Белоруссию, подписание которых в конце прошлого года блокировал лично Лукашенко, раздосадованный сочинскими переговорами по Союзному государству.

В ноябре 2019 года бессменно правящий с 1994 года Лукашенко оказался готов оставить белорусские НПЗ без нефти, а бюджет — без почти половины экспортной выручки не только для того, чтобы продемонстрировать способность «прогнуть» российских союзников и партнёров под себя. Такая маленькая победоносная торговая война ему была необходима не столько из экономических соображений (снижение стоимости импорта стратегического сырья), сколько из политических в контексте переназначения себя на очередной президентский срок.

В январе 2020 года, после прекращения действия контрактов и, таким образом, поставок российской нефти (газ в начале года поставлялся по доброй воле Газпрома), Лукашенко стал переплачивать за «альтернативную» нефть из Норвегии, Саудовской Аравии, США, Азербайджана. Он даже хвастался и преподносил как «перамогу» перекупку через посредников российской нефти с заложенной в неё российской вывозной экспортной пошлиной, которая не уплачивается при поставках из РФ.

Лукашенко активно искал альтернативу российскому газу почти 20 лет. Рассматривались варианты поставок через СПГ-терминалы на Чёрном и Балтийском морях. Среди поставщиков «альтернативного» газа, как и в случае с «альтернативной» нефтью, рассматривались геоэкономические враги России.

Благодаря усиленно демонстрируемому «развороту на Запад», в котором ключевую роль сыграл глава МИД Белоруссии Владимир Макей, Евросоюз настолько проникся жалобами и русофобскими тревогами номинального союзника России, что в марте 2019 года премьер-министр Литвы Саулюс Сквернялис отправил официальное предложение белорусскому коллеге Сергею Румасу (на то время) остановить строительство БелАЭС взамен на поставки «альтернативного» газа через СПГ-терминал в Клайпеде.

В нынешнем году, 20 января министр иностранных дел Литвы Линас Линкявичюс в очередной раз и публично напомнил о готовности помочь с диверсификацией импорта углеводородов Минску, всячески демонстрирующему страдания от «российской угрозы». Представитель официального Вильнюса прокомментировал начало поставок в Белоруссию «альтернативной» норвежской нефти через Клайпеду и заявил о готовности наладить поставки «альтернативного» газа.

СПГ-терминал дорого обошёлся литовским налогоплательщикам. Стоимость получаемого через него газа намного выше российского. Поэтому, пытаясь подыграть Минску, официальный Вильнюс пытался оформить дополнительный заработок и вывести политический проект если не на уровень экономической рентабельности, то хотя бы минимизировать издержки.

Белоруссия тем временем сокращала потребление российского газа. За 9 месяцев 2020 года отбор снизился до 13,115 млрд куб. м (-9%) и в 2021 году снизится ещё больше по мере выхода БелАЭС на проектную мощность. Запуск первого энергоблока уже состоялся.

Россия оказывает поддержку режиму Лукашенко, который балансирует на грани краха. Он сам себе создал нынешние проблемы, а заодно — своему союзнику.

Белоруссия давно находится в системном кризисе, который после августовского голосования усилился. Видимой частью этого айсберга являются длящиеся четвёртый месяц протестные манифестации.

При этом ни внутренняя политика официального Минска, ни внешняя не претерпели принципиальных изменений. Продолжается русофобская «белорусизация», с августа был неоднократно подтверждён курс внешнеполитической «многовекторности», по-прежнему саботируется превращённое в фарс союзное строительство.

Продолжение поддержки такого «союзника» старым добрым энергетическим грантом должно быть обосновано. Стратегической ошибкой Москвы в выстраивании отношений с Минском стал приоритет экономики над гуманитарным и политическим направлениями интеграции.

Прежде чем выступать спонсором, следовало договориться о ценностях, о механизмах реализации и ответственности. Вместо этого запрягли телегу впереди лошади.