Нагорный Карабах: прошёл месяц кровопролитной войны

На карабахском фронте сорвана третья, на сей раз американская, попытка достигнуть соглашения о прекращении огня. Ранее стороны конфликта при активном посредническом участии МИД России и лично президента Владимира Путина дважды заключали соглашение о прекращении огня, но перемирие каждый раз длилось всего несколько часов. Когда переговорный процесс переместился в Вашингтон, многим экспертам, особенно закавказским, начало казаться, что-теперь-то «команда президента США Дональда Трампа добьется того, чего не удалось Владимиру Путину».

Действительно, после переговоров заместителя госсекретаря США Стивена Бигана с министрами иностранных дел Армении и Азербайджана Зограбом Мнацаканяном и Джейхуном Байрамовым было сообщено о достижении договоренностей о прекращении огня в Нагорном Карабахе. Однако многие российские, американские и европейские эксперты предполагали, что «вашингтонское перемирие» не продлится долго хотя бы потому, что политические симпатии США склонялись все же в пользу Армении. Ранее госсекретарь США Майк Помпео заявлял, что «армяне смогут постоять за себя». Потом Трамп выступил с интригующем скетчем. Он пояснял, что «урегулировать конфликт между Арменией и Азербайджаном просто», и пообещал, что Вашингтон это сделает. «Я называю это «легкий случай». Мы разберемся с этим, — говорил он на митинге в штате Нью-Гэмпшир. — Идите и скажите это своему народу… Это легко, если знаешь, что делаешь». При этом он напомнил, как недавно лидеры Сербии и Косово вообще «обнялись и поцеловались» в Белом доме.

Это вызвало соответствующую реакцию в Баку и в Ереване, где предположили наличие у американцев проекта превращения Нагорного Карабаха в «кавказское Косово». Более того, Трамп обозначил главных игроков, с которыми США намерены иметь дело — Ереван и Баку. По его словам, США «работают с Арменией» и был достигнут «очень хороший прогресс». При этом помощник президента по нацбезопасности Роберт О'Брайен уточнил, что «Ереван согласен на режим прекращения огня, а Баку пока нет, и Вашингтон подталкивает его к принятию этого решения». Такому ходу событий не симпатизирует Турция, которую США, как и Россия с Францией в статусе сопредседателей Минской группы ОБСЕ, не принимают в качестве участника урегулирования конфликта. В этой связи складывается устойчивое ощущение того, что США намерены оторвать Азербайджан от Анкары вместо того, чтобы оказывать на Турцию давление. Поэтому, считает эксперт варшавского Центра восточных исследований Матеуш Худзяк, «Анкару на данном этапе не устраивает «карабахский мир по-американски», и она сделала все, чтобы сорвать «вашингтонское перемирие».

Перемирие совпало с «круглой датой». Исполнился месяц с того дня, как началась новая карабахская война. Самое время подвести промежуточные итоги. Первое. Война приобретает затяжной характер и не просматривается прогресса не только в вопросе мирного урегулирования, но и заключении тактического перемирия в гуманитарных целях. Конфликтующие стороны несут тяжелые человеческие и материальные потери. 22 октября Путин на заседании дискуссионного клуба «Валдай» отметил, что, по его данным, Армения и Азербайджан потеряли более двух тысяч погибших с каждой стороны, а общее число приближается уже к пяти тысячам. По данным Le Monde к настоящему моменту под контроль Баку перешли только два района из семи в равнинной части Карабаха. Как полагают европейские эксперты, это «далеко не то, что совместно планировали генштабисты Азербайджана и Турции, нынешний ход событий становится для них в какой-то мере сюрпризом». Первоначально предполагалось, что президент Азербайджана Ильхам Алиев ограничится большими территориальными приобретениями, чем в 2016 году, а потом прекратит наступление, заявит о своем успехе и начнет мирные переговоры. Но против этого выступает президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, подминающий суверенитет Азербайджана, что выводит на первую позицию проблему конечной цели карабахской войны.

Второе. Четко просматривается стремление Анкары переформатировать отношения с Москвой в Закавказье, изменить там существующий статус-кво и после этого выйти с ней на договоренности без участия Запада, как это было в 1920-х годах между Лениным и Ататюрком. Сейчас многие российские эксперты заявляют, что таким образом Эрдоган осуществляет свой неоосманский проект, но опускают то, что он приглашает вступить на этот антизападный путь и своего российского коллегу. Более того, Анкара полагает, что архитектура международных отношений в Закавказье и на Ближнем Востоке меняется, что открывает перед Турцией и Россией новые геополитические возможности. В этом контексте Анкара видит свое подключение к урегулированию нагорно-карабахского конфликта естественным процессом и ждет ответной реакции со стороны Москвы, чтобы вместе вступить в более сложную геополитическую комбинацию на Большом Ближнем Востоке. Поэтому Азербайджан, как участник этой игры, вместе с Турцией занимает в конфликте пока максималистскую позицию.

Третье. Определяющиеся региональный и глобальный геополитические расклады сил не способствуют укреплению позиций Минской группе, занимающейся урегулированием конфликта. Анкара, как один из членов МГ ОБСЕ, в случае перемирия на карабахском фронте в политическом плане ничего не выиграет, поэтому заинтересована и дальше обострять. Существует также внутритурецкий фон: проблемы с непростой экономической и неустойчивой эпидемиологической ситуацией, которая грозит ухудшиться. Анкара демонстрирует готовность решительно выступить на стороне Азербайджана и стать участницей геополитической интриги в Закавказье, чтобы иметь возможность ретранслировать ее в Сирию или в Ливию. Но пока Эрдоган нервничает, срывает свои неудачи на карабахском направлении на президенте Франции Эммануэле Макроне и греках (без согласования с НАТО он объявил о масштабных учениях флота в Средиземном море, недалеко от греческих островов).

Что касается Москвы, то вряд ли для нее стали секретом как действия Эрдогана, так и дрейф Алиева в сторону Турции. Но когда глава МИД РФ Сергей Лавров заявляет, что, с одной стороны, Анкара не является для России стратегическим партнером, а, с другой, говорит о наличии хороших отношений с Турцией, хотя «не во всем совпадают наши подходы к тем или иным проблемам», возникает немало вопросов, на которые пока нет ответа.