Как для действующего президента Дональда Трампа, так и для кандидата-демократа Джо Байдена на повестке дня будут стоять три вопроса: как не дать Ирану разработать ядерное оружие, как ограничить наличие у него баллистических ракет, в том числе таких, с помощью которых это ядерное оружие может доставляться до цели, а также как пресечь шаги Тегерана по дестабилизации региона, включая его «поддержку терроризма», пишет Иэн Даджен в статье, вышедшей 26 октября в The Strategist.
Тем не менее Байден и Трамп по-разному понимают успех и пути его достижения. Так, цель Трампа состоит в том, чтобы договориться о новых условиях Совместного всеобъемлющего плана действий — ядерной сделки с Ираном — или заключить новое соглашение, которое бы решало все имеющиеся проблемы Вашингтона в отношении Тегерана. При заключении этого соглашения с Исламской Республикой американские власти будет полагаться на те 12 требований, которые в мае 2018 года озвучил госсекретарь США Майкл Помпео. Иными словами, в случае переизбрания Трамп стал бы проводить стратегию дальнейшей конфронтации.
Байден отказался от выбранного Трампом курса и намеревается добиваться разрешения имеющихся противоречий посредством дипломатии. Он выступает за то, чтобы вернуть США в число участников СВПД, а остальные три вопроса решать отдельно. Бывший вице-президент выберет путь жесткого диалога, в котором тем не менее будет место для договоренностей и впоследствии взаимовыгодного решения по широкому кругу вопросов.
Тактика Трампа заключается в том, чтобы добиться смены режима в Иране посредством кампании «максимального давления» с использованием изоляции и всеобъемлющих санкций. Эти запретительные меры должны создать крайне острую экономическую ситуацию, в условиях которой руководство республики будет вынуждено сесть за стол переговоров. Если успеха добиться не удастся, Трамп очевидным образом будет стремиться спровоцировать острое недовольство иранских граждан, способное привести к свержению иранского режима. И договариваться Трамп будет уже с теми, кто придет к власти в результате этого восстания.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
В случае своего переизбрания Трамп, вероятно, будет пытаться принудить Иран к переговорам в начале 2021 года. Президентские выборы в республике намечены на середину следующего года, а результаты недавних парламентских выборов позволяют предположить, что президент Хасан Рухани — умеренный политик, который по конституции не может добиваться переизбрания, — может уступить свое место решительному консерватору. Рухани мог бы предложить более выгодную сделку, если бы сделка с Трампом была возможна.
Похоже, Трамп не имеет ничего против последствий своего курса на продолжение конфронтации, которые могут включать в себя серьезные беспорядки или военный конфликт. И если он радикально не изменит свою тактику, результат может быть любым. Любое существенное инакомыслие внутри страны, угрожающее режиму Ирана, будет подавляться самым активным образом. Даже в худшем случае — если иранский режим потеряет контроль — не стоит ожидать захвата правительства организованной оппозицией, поскольку её нет. Дестабилизация Ирана, в котором проживает 83 млн человек, будет иметь ужасные последствия как внутри страны, так и на региональном уровне.
Такими же будут последствия и у вооруженного конфликта, который в конечном счете может затронуть другие региональные государства и негосударственные субъекты, такие как Израиль, Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Ирак, «Хезболлу» и другие проиранские и антииранские формирования. Хотя ни одна из сторон не хочет войны, проблема заключается в том, что такой конфликт может быть непреднамеренно спровоцирован из-за просчета, особенно если одна из сторон планирует стратегию упреждающего удара. В случае возникновения конфликта иранские ядерные объекты, ракетные базы и производственные объекты почти наверняка станут основными целями для ударов США.
Иран будет стремиться избежать любого подобного развития событий, чтобы защитить свой режим, но переговоры в таких обстоятельствах чреваты унизительной публичной капитуляцией.
Дипломатическая стратегия Байдена, пользующаяся поддержкой других сторон, подписавших СВПД (Великобритания, Франция, Германия, ЕС, Россия, Китай и ООН), также будет направлена на то, чтобы на основе доброй воли и доверия, оставшихся со времен правления Барака Обамы, провести переговоры, но выбор будет невелик. В чем именно будет заключаться переговорная тактика Байдена, пока не разглашается.
Из трех указанных выше проблем проще всего, вероятно, будет решить вопрос о ракетах. В 2017 году верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, по некоторой информации, ограничил дальность действия баллистических ракет своей страны до 2 тыс. километров, что, по утверждениям других представителей иранского руководства, обеспечивает Тегерану адекватный региональный оборонный потенциал.
В Иране заявляют, что не намерены разрабатывать межконтинентальные баллистические ракеты или ракеты, способные нести ядерное оружие. Они говорят, что не имеют такого оружия и не собираются его создавать. Иран также утверждает, что его ракетный потенциал представляет собой значительно меньшую угрозу, чем огромный массив современного оружия, включая ракеты, развернутый против него США и их региональными союзниками.
Если Иран докажет имеющиеся ограничения на радиус действия своих ракет и если будет заключена сделка, ограничивающая экспорт ракет — особенно для «Хезболлы», которую Израиль считает прямой угрозой своей безопасности, — заключить соглашение в целом будет возможно.
Заключение новой версии СВПД также создало бы взаимовыгодную ситуацию при соблюдении определенных условий. Тегерану придется подтвердить взятое на себя в рамках СВПД обязательство, что он ни при каких обстоятельствах не будет стремиться к созданию или приобретению любого вида ядерного оружия. Обеим сторонам придется договориться о характере и сроках вступления в силу пересмотренных положений о заключительном этапе действия договора: Исламской Республике необходимо будет вновь ввести ограничения на обогащение урана, которые бы подлежали проверке со стороны МАГАТЭ, а США должны будут отменить все санкции, введенные Трампом.
Но добиться этого будет не так просто. Байден вряд ли снимет сразу все санкции Трампа. Он, вероятно, пойдет на отмену достаточного числа запретительных мер для того, чтобы возобновление переговоров по СВПД могло состояться. При этом он сохранит некоторые санкции, чтобы обеспечить рычаги воздействия, необходимые для влияния на региональную деятельность Ирана.
Хотя Байден еще не объявил о каком-либо более широком плане мирного урегулирования на Ближнем Востоке, обстоятельства на сегодняшний день благоприятные, и сделать это необходимо как можно скорее. Как и у Трампа, у Байдена не так много времени, чтобы решить вопросы, по меньшей мере в первом приближении, с правительством Рухани.
Если бы Белый дом мог выступить с новаторским и амбициозным мирным планом, можно было бы привлечь Иран и другие заинтересованные стороны в регионе за стол переговоров и воплотить на практике огромное число обязательств каждой стороны по обеспечению мира, безопасности и стабильности.
Байден мог бы выступить со всеми тремя вопросами, а также поддержать «Ормузскую мирную инициативу» Рухани, а также другие региональные инициативы, включая недавние соглашения Авраама. Такой план предоставит Ирану (и другим) живую площадку для демонстрации своей готовности сотрудничать и использовать влияние с региональными государствами и негосударственными субъектами для адаптации конструктивных решений к региональным реалиям.
Трудности, возникающие на этом пути, будут значительными, но вместе с ними значительными будут и возможности. Остальные санкции можно будет постепенно отменять по мере появления результатов.
В ожидании объявления любого такого мирного плана, вполне вероятно, между представителями Байдена и Рухани, изучающими эти вопросы, велся неофициальный диалог. Укрепление доверия будет ключевым моментом для обеих сторон.
Комментарии читателей (0):