Россия и Китай совместно отстаивают историческую правду

На круглом столе, прошедшем 1 сентября в ИА REGNUM по случаю 75-летнего юбилея Победы над милитаристской Японией, ознаменовавшей разгром агрессора и окончание Второй мировой войны, один из уважаемых экспертов Станислав Тарасов совершенно справедливо указал на то, что защита исторической правды у нас нередко превращается в череду сугубо оборонительных информационных сражений. И предложил подумать над тем, как на этом важнейшем поле битвы за умы и сердца людей по всему миру перейти в контрнаступление, навязав западным оппонентам и их польско-прибалтийским марионеткам, которые особенно усердствуют по части исторических фальсификаций, собственную повестку. Мнения по этому вопросу разделились; что касается полемики с Западом, сошлись в том, что ее необходимо продолжать с позиций отстаивания исторической правды. И не ради американских или европейских спекулянтов, а во имя просвещения собственных граждан, особенно подрастающего поколения, учитывая кардинальное ухудшение в последние десятилетия качества школьного и вузовского исторического образования. Но в целом инициатор этого предложения как в воду глядел. Не прошло и двух дней, как наступательная альтернатива была предъявлена сразу Россией и Китаем. Причем, в сложившейся ситуации обе стороны явно действуют согласованно, ибо случайных совпадений в большой политике такого уровня — а история это политика, опрокинутая в прошлое, — не бывает.

На следующий день после круглого стола в ряде российских СМИ появилась статья одного из бывших руководителей президентской администрации Виктора Иванова, экс-директора ФСКН, возглавляющего российский сектор российско-китайского Комитета дружбы, мира и развития. В ней автор, на наш взгляд, абсолютно по делу, обратил внимание на казус «европоцентризма», который мешает правильному пониманию и оценке источников, хода, исхода, итогов и исторических уроков Второй мировой войны, которая и сегодня является важнейшей темой международного обсуждения и не оставляет места для равнодушия по двум причинам. Это и самая кровавая война в истории человечества, которая обошлась нашей стране в десятки миллионов жизней и вполне могла стать концом цивилизации, победи в ней силы нацизма и милитаризма. И результаты этой войны до сих пор определяют основы существующего мирового порядка. Нынешней геополитической эрозии его в пользу США и Запада нашим оппонентам явно недостаточно; они задались целью добиться морально-нравственной, смысловой победы, подтвердив претензии на сохранение собственного глобального лидерства, а заодно и обезопасив себя от неизбежных в будущем обвинений в пособничестве нацизму, особенно на этапе его становления. Дескать, «победителей не судят».

Главное достижение статьи В. Иванова — критерии, доказывающие, что мировой характер война приобрела задолго до 1 сентября 1939 года, даты ее начала в официальной историографии, связанной с нападением Германии на Польшу и ответным объявлением Берлину войны со стороны Великобритании и Франции. И с этой точки зрения трудно возражать, что полномасштабная военная агрессия Японии против Китая, которая началась 7 июля 1937 года с японской военной провокации на пекинском мосту Лугоу (мост Марко Поло), гораздо более соответствует исходному пункту Второй мировой войны, ибо:

• налицо наличие второго агрессора — не только европейского в Германии, но и азиатского в Японии, который раньше европейского сосредоточился на военном захвате чужих территорий и начал их именно с Китая, распространив в последующем на другие страны;
• массовые жертвы, в том числе среди мирного населения страны, подвергшейся агрессии;
• оккупация обширных территорий с перекраиванием границ, которая началась как раз с отторжения от Китая его северо-восточной части — Маньчжурии;
• наличие в Азии отдельного от Европы, самостоятельного, азиатско-тихоокеанского театра военных действий (ТВД), на котором осуществлялась японская агрессия.

В связи с этим еще один важный момент. В материале обращается внимание на Антикоминтерновский пакт, подписанный послом Японии в Берлине с главой МИД Германии в ноябре 1936 года. Подчеркивается, что к этому моменту японские милитаристы уже несколько лет вели в Китае пусть и необъявленную, но, по сути, полноценную войну. И сам факт немецкой подписи под этим документом, который японская сторона именует Японо-германским соглашением по обороне от коммунизма, стал не только поддержкой агрессивных действий Токио, но и его поощрением к их расширению. В. Иванов обращает внимание, что японские войска на упомянутом мосту в Пекине в июле 1937 года появились отнюдь не из ниоткуда. Они там оказались в результате предыдущего этапа «ползучей» агрессии, начатой еще в 1931 году с захвата Маньчжурии и создания на территории трех нынешних северо-восточных провинций Хэйлунцзян, Ляонин и Цзилинь, а также части современных провинции Хэбэй и автономного района Внутренняя Монголия марионеточного государства Маньчжоу-го. Если брать политическую подоплеку тех событий, то милитаристская клика Токио явочным порядком, за спиной у Китая, попыталась не только осуществить территориальные захваты, но и пересмотреть итоги Синьхайской революции 1911−1912 годов, возведя на трон полностью подконтрольного ей Пу И, свергнутого тогда в малолетстве последнего императора династии Цин. И тем самым предъявила претензии на колониальное порабощение Китая. Трудно отделаться от мысли, что Маньчжоу-го — это «пилотный проект» самурайствующих агрессоров для всей страны, и стоило бы Китаю капитулировать, как следующим шагом марионеточная цинская династия на японских штыках вернулась бы править уже в Пекин, что, без сомнения, преподнесли бы миру как «восстановление законности и правопорядка». Критики Китая за то, что он не объявлял Японии войну до декабря 1941 года, то есть до вступления в нее США, совершенно не учитывают того обстоятельства, что поступи он так, японцам это, не исключено, здорово бы помогло для реализации колониального «квазимонархического» сценария, который можно назвать «оккупацией под видом реставрации». (Кстати, не этим ли самым под «крышей» определенных кругов внутри власти и при поддержке Запада и потомков белой эмиграции, сегодня занимаются российские компрадорствующие «монархисты»?).

Статья В. Иванова — не первый в нашей стране материал на тему пересмотра «европоцентричной» даты начала Второй мировой войны. Этот вопрос в феврале текущего года поднимался участниками еще одного круглого стола в ИА REGNUM — «Кто и как искажает историю Второй мировой войны», посвященного беспрецедентному масштабу исторических фальсификаций, которые проявились уже и в конкретных действиях — сепаратном, без России и ее лидера, праздновании юбилейных военных дат во Франции и Польше. Отказу в приглашении на круглую годовщину высадки англо-американских экспедиционных сил в Нормандии еще можно найти хотя бы формальное объяснение: советские войска в той операции не участвовали (хотя надежно прикрывали ее на Восточном фронте масштабным наступлением в Белоруссии, вскоре после начала которого союзники, наконец, смогли прорвать оборону противника у основания нормандского полуострова Котантен и выйти на оперативный простор). Но вот юбилей освобождения Освенцима, где российское представительство тоже не пожелали видеть, хотя это прямая, безоговорочная и монопольная заслуга именно Красной Армии, — уже совсем другая, дурно пахнущая история. Ибо вместо признания нашей ведущей роли в разгроме германского нацизма и японского милитаризма, России «лыком в строку» постоянно вставляются «шпильки» про пакт Молотова — Риббентропа, и понятно, почему это делается. Запад вне себя от обеспеченной этим документом невозможности единого фронта против СССР с гитлеровской Германией, прообразом и генеральной репетицией которого следует рассматривать «трогательный» альянс нацистов и западных «демократий» в поддержке Финляндии в «зимней» войне против Советского Союза. А еще раньше — в Испании, и надо признать, что тот, казалось бы «внутренний», гражданский конфликт, из-за его интернационализации фашистской интервенцией, поддержанной лондонским «Комитетом по невмешательству», как и агрессия режима Муссолини против Эфиопии, — тоже исторические штрихи, как минимум, ставящие под сомнение обоснованность признания 1 сентября 1939 года датой начала Второй мировой войны.

Маленькое отступление. Поскольку обязательно отыщутся демагоги, прикрывающие сотрясением воздуха конъюнктурные мотивы западных лидеров, превентивно напомним им, что на Западе очень хорошо знают правду и искажают ее сознательно. Пример кукловода и историка в одном лице Генри Киссинджера: в книге «Дипломатия», которую «патриарх» американской и глобальной политики писал в качестве итогового труда всей жизни, упоминается диалог Гитлера с верховным комиссаром Данцига, состоявшийся как раз на фоне визита в Москву главы МИД Третьего рейха Иохаима фон Риббентропа. «Все, что я предпринимаю, направлено против России. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы уразуметь это, я вынужден буду пойти на договоренность с Россией, разбить Запад, а потом, после его поражения, повернуться против СССР со всеми накопленными силами», — дословно цитирует нацистского фюрера Киссинджер, снимая тем самым всякие сомнения в причинах нынешних спекуляций вокруг этой мотивации. И признает, что это «действительно было отражением первоочередных задач Гитлера: от Великобритании он желал невмешательства в дела на континенте, а от СССР он желал приобрести «Lebensraum» (жизненное пространство — В.П.)».

Поэтому с В. Ивановым трудно спорить ‑ и с его логикой, и с масштабом потерь Китая в антияпонском сопротивлении, которые к сентябрю 1939 года уже составили около 10 млн человек. Тем не менее, страна продолжала борьбу. Несмотря ни на фактическую изоляцию, ни на военно-техническую отсталость, ставшую следствием почти векового к тому времени зависимого, полуколониального положения, которое в китайской историографии именуется «столетием унижений». Ни на тяжесть внутренней обстановки в условиях ведущейся с 1927 года правящим Гоминьданом гражданской войны против КПК, в которой боевые действия сочетались с тотальными репрессиями против коммунистов и их вооруженных формирований.

С появления статьи В. Иванова минули всего сутки, как правоту предложенного им подхода фактически подтвердили в Пекине, сделав это на самом высоком уровне. Утром 3 сентября председатель КНР Си Цзиньпин и другие китайские партийные и государственные руководители приняли участие в праздничных мероприятиях по случаю годовщины победы китайского народа в Войне сопротивления японским захватчикам и в Мировой антифашистской войне, как именуется в Китае Вторая мировая война. Еще накануне, в сообщениях официальных китайских СМИ, указывалось, что речь идет о церемонии возложения корзин с цветами, которая прошла в пекинском Музее войны сопротивления китайского народа японским захватчикам. Одновременно появилась широко обсуждаемая во всем мире новость об обмене российского и китайского лидеров — Владимира Путина и Си Цзиньпина — поздравлениями по случаю отмечаемой исторической даты. Чтобы показать, насколько близки позиции Москвы и Пекина во взглядах на историю, процитируем ключевые фрагменты обоих посланий.

Владимир Путин:

«Вторая мировая война стала самой трагичной в истории человечества. СССР и Китай были главными полями битвы против фашизма и милитаризма, их народы понесли огромные жертвы за полную победу над агрессорами. В ходе той тяжелейшей войн между двумя странами и их народами сложилась крепкая боевая дружба. …Сохранение исторической правды о Второй мировой войне — это общая ответственность обеих сторон, следует решительно противостоять любым действиям, которые искажают историю, прославляют нацистов, милитаристов и их пособников, ни в коем случае не позволять забывать или дискредитировать заслуги освободителей и отрицать итоги Второй мировой войны».

Си Цзиньпин:

«75 лет назад китайский народ одержал победу в Войне сопротивления японским захватчикам, а СССР — победу над милитаристской Японией, провозгласив окончательную победу в Мировой антифашистской войне, которая распространилась на Азию, Европу, Африку и Океанию, погибли свыше 100 млн человек, включая военнослужащих и мирных жителей разных стран, заплатив самую жестокую цену в истории человечества. Китай и Россия, которые являлись главными полями битвы в Азии и Европе соответственно, принесли огромные национальные жертвы ради победы в Мировой антифашистской войне и внесли в нее немеркнущий вклад. Дружба между китайским и российским народами, скрепленная кровью в совместных сражениях, заложила прочную основ для высокоуровневого развития межгосударственных отношений».

Общий не только смысл поздравлений, но и конкретные словесные формулировки; о войне и Победе Путин и Си говорят не только одним языком, но и одними словами, которые выделены в тексте обоих фрагментов. Очевидно, чтобы снять всякую двусмысленность в международном сообществе, китайский лидер публично подчеркнул в выступлении перед соратниками, что готов совместно с российским президентом работать для объединения усилий для защиты итогов Второй мировой войны, которые приравнял к международной справедливости.

Имеющий глаза — да увидит, уши — да услышит. Две из пяти держав — постоянных членов Совета Безопасности ООН, обладающих в нем правом вето, в одинаковой мере не приемлют ни якобы «ведущей» роли США в разгроме нацизма и милитаризма, ни будто бы «равной ответственности» СССР и Германии за развязывание войны со ссылкой на упомянутый пакт. Не согласны наши страны и с якобы «атомными» причинами японской капитуляции, которая на самом деле произошла в результате советского разгрома японской Квантунской армии. Что это означает? А то, что никакого дутого «консенсуса» по американо-польской точке зрения на войну, как и «изоляции» по этому вопросу России в природе и в мире не существует. Имеет место раскол Совбеза ООН на две позиции, принадлежащие двум группам его постоянных членов, которые не столько даже ведут между собой историческую полемику, сколько придерживаются взглядов, несовместимых друг с другом. Российско-китайской исторической правоте противостоит фальсифицирующая спекуляция коллективного Запада. Почему Вашингтон при поддержке других западных столиц, в особенности восточноевропейских, ведет себя подобным образом?

Есть ряд причин — как исторических, так и современных.

Прежде всего, заявки на лидерство, как его достижение, так и сохранение, черпают из истории. А когда их в истории недостает, как и обстоит дело с пресловутым «американским лидерством», начинают историю переписывать, подтасовывая факты и придавая им конъюнктурное звучание. Но это только половина правды. Вторая, которая Западом тщательно скрывается и которую, тем не менее, раскрыл В. Иванов, заключается даже не в «европоцентричности», а в «западоцентричности» мира. Западным элитам позарез нужно, чтобы высосанные из пальца представления о том, что Европа и Северная Америка будто бы являются «центром мира», где происходили и происходят все главные мировые события, сохранялись любой ценой. Потому, что даже не если, а когда выяснится, что это не так, сразу же потускнеет образ пресловутой «империи добра», который Вашингтон транслирует миру под видом «американской исключительности», всякое покушение на которое вызывает у него натуральную истерику. Однако история Второй мировой войны в этот образ никак не укладывается — и в силу решающего вклада в разгром агрессора именно СССР, и потому, что вскормили и подтолкнули его к нападению на мирный Китай и на нашу страну сами западные державы. Фальсификационная кампания против священных дат 9 мая и 3 сентября, на которую выкормыши Запада поддались и в нашей стране, развернута не только ради унижения России и Китая, но и чтобы не допустить появления в общественном сознании, прежде всего самом западном, никакой альтернативы западной же гегемонии. Как в том афоризме про «Британскую империю, над которой не заходит солнце». Или, как высказался в свое время ныне покойный теоретик «столкновения цивилизаций» Сэмюэль Хантингтон, «the West against the Rest» — «Запад против остальных».

Вступление в эту историческую полемику Китая, ранее в ней практически не участвовавшего, существенно меняет баланс сил. И количественно и качественно. Ибо это для нас, в России, мы — не Запад. Для большинства же незападных стран Россия — не совсем, конечно, Запад. Но и не Восток, ближе к Западу, чем к Востоку. Именно поэтому американские исторические спекуляции нередко достигают цели. Сейчас так уже не получится.

Еще один важнейший момент — масштаб потерь. Советские 27 млн и китайские 35 млн в сумме составляют 62 млн жизней, в которые нашим странам обошлась западная авантюра с захватом мирового господства. Даже с учетом немецких и японских потерь, суммарное количество жертв со стороны Запада как минимум в четыре раза меньше. Если же брать потери одних только англичан и американцев, то вместе взятые, они сильно не дотягивают даже до одного миллиона. Плюс сохраненная полностью в США и почти полностью в Британии инфраструктура — потому, что не было оккупации, не проходила вперед-назад линия фронта со всеми разрушениями, что это прохождение сопровождают. Плюс весь мир у США в должниках и, кроме того, так рухнул экономически, что удельный вес американской экономики за счет падения конкурентов к 1945 году взлетел до 50%. Тот же Киссинджер, рассказывая о нападении Германии на СССР, едко замечает: «Гитлер, наконец, получил ту войну, которую хотел», намекая, что кампании на Западе были для него легкой прогулкой именно потому, что страны, подвергавшиеся оккупации, даже Франция, практически не сопротивлялись, не видя в поражении никакой катастрофы. Для них вопрос о жизни и смерти так, как он встал для СССР и Китая, не стоял даже риторически. Сравните гитлеровские «рекомендации» личному составу перед французской кампанией («Десять заповедей солдата вермахта») и перед нападением на нашу страну: «Солдаты! Я освобождаю вас от химеры, именуемой совестью!».

Самое главное: альянс по историческим вопросам с Китаем напрочь вышибает у Запада основной козырь, позволяющий ему пытаться вести полемику «с позиции превосходства». Вместо изоляции России получается изоляция самого Запада, памятуя о том влиянии, которое Пекин нарастил в развивающихся странах «третьего мира». У этой новой расстановки «исторических сил» имеется и проекция в современность. С учетом постоянного нагнетания США и их сателлитами на Западе и на Востоке военно-политической напряженности в Северной Атлантике и на Дальнем Востоке, в мировом общественном мнении со временем неизбежно сложатся параллели с событиями 75-летней давности. И в этом случае роль потенциального центра агрессии, принадлежавшая тогда Берлину и Токио, однозначно переходит к Вашингтону. И никакие «натяжки», включая попытки проводить параллели между Берлином и Москвой, не сработают в том числе из-за геополитической диспозиции. Даже при самом беглом взгляде на карту возникает ощущение дежавю — именно это уже было. Трудно не видеть, что это обстоятельство хорошо понимается и в Вашингтоне, где предпринимают недюжинные, но не дающие эффекта и не переворачивающие «картинку» усилия «назначить» на роль «нового рейха» на Западе польско-прибалтийских и украинских марионеток. А на роль «новых самураев» на Востоке — вовлекаемых в «индо-тихоокеанский» регион вместе с Японией южных корейцев, австралийцев, а также индийцев, которым, несмотря на трения с Китаем и Пакистаном, такая роль отнюдь не улыбается. Не говоря уж о соседних с Китаем странах АСЕАН, которые совсем не согласны с ролью «южного подбрюшья» КНР, которую им отвели в Вашингтоне.

И последнее. Появление 7 июля в качестве даты, обозначающей годовщину начала Второй мировой войны, восстанавливает историческую справедливость в том смысле, что в отличие от Польши, выставляющей себя «ритуальной» жертвой гитлеровской агрессии, но полностью разделяющей ответственность за очередное «самоубийство Европы», отнести к закоперщикам войны абсолютно миролюбивый, полностью погруженный в те годы в себя, Китай, не повернется язык даже у самых завзятых фальсификаторов. Агрессор становится агрессором, а жертва — жертвой на самом деле, без смещения понятий. И не требуется объяснять, почему, где и в чем именно Польша, деятельно поучаствовавшая в мюнхенском разделе Чехословакии, «напоролась на то, за что сама и боролась». Повторяем, в отличие от полностью миролюбивого Китая, в котором угроза вовне если от кого и исходила, то только от не подчинявшихся слабой центральной власти милитаристов, Польша — не мирная страна, а постоянный источник провокаций, фонтанирующий, к тому же, проектными инициативами по нанесению вреда СССР тогда и России сейчас. История начала Второй мировой войны в ее нынешнем виде потому и изобилует двусмысленностью, что представить варшавских горе-стратегов невинной жертвой невозможно, как и их лондонских и парижских заступников — стороной, «честно выполняющей взятые на себя обязательства». Как 16 августа 1939 года заявил в беседе с руководителем внешнеполитической службы НСДАП, идеологом расового подхода Альфредом Розенбергом барон Уильям де Ропп, высокопоставленный офицер британских ВВС, «Польша более полезна для Англии в роли мученицы, чем в качестве существующего государства». Поэтому дата 1 сентября 1939 года и последующие дни наглядно демонстрируют дальновидность сталинского руководства СССР, прекрасно понимавшего, что подпись западных «демократий» под любым документом весит стократ меньше подписи нацистов под пактом Молотова — Риббентропа. Потому Москва и сделала тогда такой выбор, что если бы не пакт, Гитлер, не ровен час, двинулся бы на нас через Польшу сходу, а западные державы, перефразируя Киссинджера, «получили бы войну, ведущуюся в своих интересах чужими руками».

Надо понимать, что полемика вокруг начального периода Второй мировой войны не заканчивается ни статьей Виктора Иванова, ни взаимными поздравлениями Владимира Путина и Си Цзиньпина. По сути, она только начинается. Но уже с других, качественно более выгодных позиций. Плюс в ней сделан такой шаг, который противоположной стороне трудно игнорировать, и весьма сомнительно, что для ответа у нее наработана убедительная аргументация. Конечно, «не комильфо» цитировать врага, но иногда это просто необходимо. В мемуарах шефа СД Вальтера Шелленберга, убежденного сторонника стратегических договоренностей рейха с Западом, присутствует эпизод стычки с шефом гестапо Генрихом Мюллером. «Русский тебя или убьет, или обнимет, — заявил Мюллер в ответ на предложение повернуться к Западу. — А эта западная мусорная помойка все время толкует о боге, но запросто уморит голодом целый народ, если сочтет, что это в ее интересах». Как говорится, без комментариев. Видимо знал, о чем говорил.