14 августа в формате внеочередной видеоконференции была проведена встреча министров иностранных дел Европейского союза. В повестке были Беларусь, Восточное Средиземноморье, Ливан, Венесуэла и Боливия. Перед началом видеоконференции были обнародованы планы 27 министров иностранных дел ЕС поручить своему внешнеполитическому подразделению подготовить список белорусских чиновников, которые будут подвергнуты санкциям после массовых арестов демонстрантов после выборов: «Мы стремимся поместить определенных лиц, которые известны и принимали участие в преступлениях против мирных протестов, под режим санкций ЕС» (Хайке Маас, министр иностранных дел Германии).
По окончательным итогам встречи было заявлено, что «Европейский союз считает, что результаты были сфальсифицированы, и поэтому не принимает результаты выборов, представленные Центральной избирательной комиссией Беларуси». Казалось бы — серьезное заявление. Однако уже следующей фразой ЕС предлагает не противостояние с действующей властью Белоруссии, а сотрудничество «в налаживании и облегчении диалога между политическими властями, оппозицией и обществом в целом с целью разрешения текущего кризиса».
Что же касается санкций, то все, на что пока пошел Евросоюз: «Немедленно начнется работа над дополнительными листингами в рамках существующих санкций (!!!) в отношении Беларуси». То есть о новых интенсивных санкциях речь даже не идет.
Следует признать, что реакцию ЕС иначе как «вялой» назвать трудно, ведь санкции даже не общие, не против белорусской власти, а адресные, против персон. И, судя по заявлению Генерального секретаря Совета Европы Марии Пейчинович-Бурич, основное желание Евросоюза — это «гарантировать свободу собраний и свободу выражения мнений и воздержаться от задержания мирных демонстрантов, а также любого жестокого обращения с протестующими».
Такая вялость подтверждает мое предположение, что Европе сейчас просто «не до того». Ведь куда большую опасность для спокойствия в европейском доме представляет уже разгоревшийся до военно-морского противостояния конфликт между Грецией (член ЕС и НАТО) и Турцией (член НАТО) за участие в прибылях от эксплуатации газовых месторождений Восточного Средиземноморья.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 15.08.20 Что из себя будет представлять Белоруссия после Лукашенко?
- 15.08.20 С Лукашенко надо разговаривать
- 14.08.20 ЕС меняет прицел: ресурсы и Восточное Средиземноморье
Но это конфликт региональный. Но в этом же регионе начинается и крупная политическая игра, инициируемая одним из локомотивов ЕС, Францией.
В октябре 2019 года французский президент Эммануэль Макрон в речи на «конференции послов» поставил Европе своего рода диагноз:
«Посмотрите на Индию, Россию и Китай. Ими всеми движет гораздо более сильное политическое вдохновение, чем есть сегодня у европейцев. Они смотрят на мир с настоящей логикой, настоящей философией и представлениями, которые мы потеряли в определенной степени…
Но я убежден в необходимости такого мышления и инициативы на уровне Франции и Европы. В противном случае мы рухнем».
И свою конкретную задачу, «вернуть Францию в центр дипломатической игры», Макрон явно начал решать. Благо повод подкатил очень удачный.
Взрыв в порту Бейрута, произошедший в половине седьмого вечера 4 августа, позволяет выдвинуть множество версий. Уж очень многим он мог быть выгоден: и суннитам, и шиитам, и евреям, и европейцам, и американцам, и даже русским, уже привычно расположившимся в 150 километрах на север, в порту Тартуса. Но можно предположить и естественное происхождение взрыва. Ведь любой человек возраста 50+, читавший в детстве журналы «Пионер» и «Техника — молодежи», хотя бы раз в жизни имел дело с аммиачной селитрой: запаковал в фольгу, вставил обычную спичку, чирк — и кидай да тикай подальше! Бахало здорово.
А тут на 12-м складе порта рвануло 2750 тонн хорошо слежавшейся за шесть лет селитры. Недовезенной жителем Кипра русского происхождения из Грузии в Мозамбик на корабле под молдавским флагом с украинским экипажем: просто символ глобализма!
Но в данном случае речь не о событии, а о реакции на событие. Оперативнее всех отреагировали Катар, Кувейт и Греция: на следующий день прислали медиков, аппаратуру и два передвижных госпиталя. В тот же день в Бейруте приземлился и первый самолет МЧС России с медиками и кинологами. Не отстала и Франция. Уже 5 августа министр иностранных дел Жан-Ив Ле Дриан сообщил, что французскую помощь «обеспечивают несколько самолетов, в том числе два военных самолета вооруженных сил Франции, на борту которых находятся подразделение сотрудников гражданской безопасности, работники скорой медицинской помощи и мобильный медицинский пункт, задействованные министерством внутренних дел и позволяющие оказать помощь 500 пострадавшим».
А 7 августа туда доставили и французского президента. Который предложил французскую поддержку «ливанскому народу во время визита в Бейрут после взрыва порта, но заметил, что пострадавший от кризиса Ливан «продолжит тонуть», если его лидеры не проведут реформы». Наиболее отчетливо это прозвучало на пресс-конференции 6 августа: «Мы мобилизовались. Финансирование есть. Ждут реформ. Парижская повестка дня, конференции CEDAR, экономические реформы и поддержка международного сообщества только и ждут этого скачка». То есть — «финансирование в обмен на реформы».
Что французский президент понимает под «реформами» — об этом никто не знает, за исключением разве что всеми замеченного призыва «необходимо наладить сотрудничество с Международным валютным фондом», но слухи в сети ходят разные. Вплоть до:
- объявить Бейрут демилитаризованной зоной;
- разоружить «Хезболлу» в Бейруте и его пригородах;
- передать международный аэропорт Бейрута совместному международному контингенту во главе с Германией;
- разместить в прибрежных водах группировку военных кораблей от Бейрута до южных границ страны;
- ликвидировать все ракетные установки «Хезболлы» на юге, а ее командные пункты передать миротворцам;
- отправить в отставку парламент и правительство, провести досрочные выборы с последующими выборами президента.
Поверить в такое сложно, но ведь правительство Хасана Дияба уже ушло в отставку в полном составе под давлением массовых выступлений. Протестные настроения, особенно среди молодежи, откровенно поддерживались Макроном во время его визита. Потому что по-иному понять его слова очень сложно: «И этим утром, в гневе молодежи и улиц, для меня тоже были ингредиенты огромной надежды. Я хочу сказать здесь всем ливанцам, и особенно самым молодым, что мы будем на их стороне, помимо этой чрезвычайной помощи, о которой я только что упомянул, и этой поддержки. Мы будем рядом с ними, первыми обучать…» Это слова с пресс-конференции 6 августа, а уже 8-го толпа штурмовала здания минэкономики и министерства иностранных дел.
К действиям Макрона следует относиться с глубоким уважением, поскольку он инициировал видеоконференцию доноров, на которой удалось собрать взносы на сумму почти 253 миллионов евро на оказание немедленной гуманитарной помощи Ливану. Но все равно приходится признать, что в основе реакции Франции лежит не филантропия, а политический прагматизм. Президент этого не скрывает, поскольку считает, что если бы не было Франции, в Ливане было бы вмешательство со стороны Ирана, Турции или Саудовской Аравии. Соседних стран, «чьи экономические интересы присутствуют» и чьи геополитические интересы могут пойти «в ущерб ливанцам» (в интервью телеканалу BFMTV).
Свою миссию Макрон выполнил блестяще. Франкофильские настроения в Ливане овладели массами настолько, что петицию «Передать Ливан под мандат Франции на следующие 10 лет» за пять дней подписало 61 432 человека. Ну что же, исторически объяснимо. Ливан уже был более четверти века подмандатной французской территорией (в 1916—1943 годах), и это были не самые кровавые годы в его многострадальной истории.
Действия Эммануэля Макрона в Ливане трудно расценивать иначе, чем достижение цели, поставленной в «речи перед послами», — вернуть Францию в центр дипломатической игры. И эти действия пока весьма эффективны. Но в ближайшем будущем они могут столкнуться с противодействием самой Европы. Прецедент уже был.
В 2007 году президент Франции Николя Саркози инициировал создание «Средиземноморского союза» (G-Med) для стран Средиземноморского региона. Однако идея вызвала ревнивые опасения остального Евросоюза, в первую очередь Германии, опасавшихся усиления влияния Франции. В конечном итоге все закончилось включением туда всех членов ЕС, а не только стран средиземноморского побережья. Таким образом сама идея усиления французского регионального влияния была похоронена. И более чем возможно, что история повторится и ныне: появление нового сильного игрока на Ближнем Востоке не понравится и азиатским тяжеловесам (Ирану, Саудовской Аравии, Турции, Израилю), но и европейским бюрократам в Брюсселе. Они до сих пор не знают, что с русскими там делать.
Таким образом, в Ливане может образоваться пусть и не военная (как в греко-турецком конфликте), но достаточно горячая «политическая точка). В то время как в Центральной Европе все могут считать себя победителями: Европа там имеет «Восточное партнерство», США — «Триморье» и «Люблинский треугольник», Китай — «17+1». И даже Россия, изрядно потрепанная, но не побежденная, получила свой приз — «непотопляемый авианосец Крым» и хаос на Украине, позволяющий рассчитывать на блокировку продвижения НАТО на восток.
Отсюда, возможно, и вытекает явно пассивная позиция ведущих европейских стран и институций в отношении белорусского кризиса власти и разума.
Комментарии читателей (0):