Все, кому небезразличны вопросы, связанные с семейной политикой России, наверняка слышали, что член Совета Федерации Елена Мизулина с группой сенаторов 14 июля 2020 года внесла в Госдуму законопроект о внесении поправок в Семейный кодекс РФ. Знаю, что этот документ разрабатывался группой экспертов (ученых, обществеников, чинновников и т.д.) в течение четырёх лет, это коллективный труд.
Появление подобного законопроекта приветствую. Конечно, его нужно обсуждать и, возможно, вносить в него какие-то изменения. В частности, я бы скорректировал какие-то формулировки, но, повторюсь, всё это можно и нужно обсуждать, тем более что возможность внесения формулировок предусмотрена процедурой. Если законопроект в том или ином, скорректированном виде, примут, он реально может если и не остановить совсем, то серьёзно притормозить внедрение мерзкой ювенальной системы в России. И поэтому не могу не отметить, что на появление подобного проекта моментально отреагировали известные родительскому сообществу ювенально ориентированные фигуры. Причём отреагировали весьма показательно, применяя большое количество эпитетов и в действительности не разбирая ничего по существу. Или просто вводя людей в заблуждение.
Например, вчера я прочитал высказывания главы фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской, которые она дала журналистам радио «Говорит Москва». Единственная мысль, которая возникла у меня по итогу чтения: зачем же так врать?
Конечно, мы с Альшанской являемся идеологическими противниками. Она может себя позиционировать как угодно, но для родительских организаций не является секретом то, что она принадлежит к условному лагерю так называемых «ювенальщиков-сопроводителей» и имеет в этой сфере свои вполне конкретные интересы. Т. е. она в своей деятельности защищает интересы того субъекта, который хочет получить в России ювенальную систему «сопровождения» семей, т. е. систему, в рамках которой чиновники получают право на тотальный контроль за всеми сферами жизни семьи при условии существования принципа презумпции виновности родителей. Об этом говорит позиция Альшанской, которую она многократно подтверждала соответствующими высказываниями. И понятно, что этот субъект заинтересован материально, поскольку в случае полной реализации такой системы можно «на ура» осваивать бюджетные средства, выделенные на оказание услуг подобного «сопровождения». А в идеале, конечно, надо так «сопровождать» каждую семью.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
При этом, зная, кто такая Альшанская, и понимая, чего она в действительности желает, я не могу не признать, что она является вполне себе серьёзным специалистом, который вполне способен правильно прочитать законопроект Елены Мизулиной и сделать верные выводы. Но я вижу совсем другое: пропагандистский подход, который в этой ситуации выглядит просто неприлично.
Например, Альшанская, комментируя законопроект Мизулиной, ничтоже сумняшеся заявляет, что в случае принятия подобного закона опека якобы сможет отобрать ребёнка только при наличии решения суда о лишении родительских прав. А если она придёт и, к примеру, увидит ребёнка в собачьей будке, то ничего не сможет сделать. Далее эксперт сетует на то, что про подобные ситуации в законопроекте ничего не сказано.
Действительно, соответствующий законопроект Елены Борисовны в основном вносит изменения в Семейный кодекс, регулирующий семейные отношения. Но разве Альшанская не знает, что кроме Семейного кодекса у нас существует ещё не только административный, но и уголовный? Елена Леонидовна, будучи специалистом в этой области, критикуя законопроект Мизулиной с позиции такого специалиста, не понимает, что то, что она описывает, является преступлением по отношению к ребёнку? Если она читала законопроект, который она критикует, она должна была видеть, что в нём написано по поводу случаев, когда имеет место преступление. Или она его всё же не читала?
Далее она пугает людей тем, что якобы сейчас все подобные вопросы будет решать полиция, а из-за палочной системы у нас будет куча уголовных и административных дел. А сегодняшняя ситуация с повсеместным произволом органов опеки, имеющих интерес к отобранию и распределению детей — это, по её мнению, нормально?
На самом деле речь в законопроекте идёт о том, что детей нельзя отнимать только потому, что какому-то чиновнику что-то показалось, как это сейчас зачастую происходит. Именно в этом весь смысл документа, в котором всё это прописано со всеми чёткими отсылками. Речь также о том, что если ребёнка из семьи изымают, то для этого должны быть действительно веские основания. А если имеется вина родителей, то она должна быть доказана, а обстоятельства дела установлены в законном порядке. У нас есть конкретные органы, которые занимаются преступлениями, и это точно не органы опеки, у которых задача совсем другая.
Действительно, в случае наличия преступления против ребенка как раз и начнёт действовать полиция. Однако, повторюсь, полиция будет вмешиваться только при наличии преступления. А как иначе? Иначе мы имеем ситуацию с изъятиями детей из семей, аналогичную той, которую в нашу российскую реальность мог принести так называемый «закон о семейно-бытовом насилии», т. е. ситуацию произвола.
И все аргументы Елены Альшанской — примерно такого уровня. И понятно, почему. Потому что если такой закон будет принят, то субъект, интересы которого она отстаивает, потеряет возможность эти интересы реализовывать.
Комментарии читателей (0):