Польша – Россия: между бурей и эпидемией

Покидающий Москву посол Польши в России Влодзимеж Марчиняк дал интервью радиостанции «Эхо Москвы», где выступил с тревожными предупреждениями.

«В наших отношениях появляются новые факты, — заметил польский дипломат. — И, увы, они могут нам показать очень плохую отрицательную тенденцию на будущее».

Он вспомнил, как четыре года назад в начале июля приехал в посольство, чтобы встретиться со своей предшественницей.

«И первую ночь, когда я приехал, была буря в Москве, — рассказал Марчиняк. — Очень сильный ветер. И он сломал одно из деревьев, которые растут на территории посольства. Все началось как у Хичкока, сначала землетрясение, а потом только напряжение продолжало расти. А завершается эпидемией».

Автор этих строк неоднократно общался с господином послом в Москве. Следует отметить, что Марчиняк представляет не столько дипломатическую, сколько академическую польскую традицию. Он — ученый, который хорошо знает Россию и политику, прекрасно понимает русских и отлично владеет нашим языком. Однако его назначили в итоге не президентом Польской академии наук, а послом, тем более в такую сложную страну, с которой накоплен огромный противоречивый исторический багаж. Это заставляло предполагать, что, во-первых, у Марчиняка была своя собственная концепция развития польско-российских отношений, во-вторых, он получил карт-бланш на ее реализацию от руководства правящей партии «Право и Солидарность» (PiS) и обеспечивающее прикрытие со стороны МИД Польши. Наше с ним общение началось с заданного им вопроса, почему российская пресса критикует Польшу, исходя из либерально-левого подхода, что выглядело необычно, поскольку та же стилистика присутствовала в критике России многочисленными западными изданиями. А конкретным поводом — участие посла в презентации в Москве работы Романа Дмовского «Германия, Россия и польский вопрос», которая на русском языке в последний раз издавалась чуть менее 100 лет назад.

Переиздание и размышления на эту тему Марчиняка заставляло задуматься, что можно извлечь из опыта тех лет сегодня. И посол обращал внимание на «методологический реализм Дмовского», который «мог бы нам очень помочь, так как в сфере ценностей оба легкие Европы — как говорил святой папа Римский Иоанн Павел II — объединяет христианство». Напоминал, что этот польский политик «искал в российском обществе партнеров для конструктивного сотрудничества по проведению «бархатного развода» Польши и России, искал их не по идеологическим или политическим, но по интеллектуальным и этическим критериям». Здесь Марчиняк показывал ту Польшу, которая до сих пор мало присутствовала в российском информационном пространстве, а именно правую интеллектуальную среду, собранную вокруг «Права и Справедливости» (PiS), которая дистанцировалась от привычных рассуждений в логике «демократия — не демократия», выделяя другие критерии, моральные ценности и геополитические резоны. Позже, это был уже ноябрь 2018 года, когда Польша праздновала 100-летие со дня восстановления своей независимости, Марчиняк во время нашей беседы оборонил фразу, что прошлое не может нас разъединять само по себе, проблема в нерациональном понимании его. Апелляция к рациональности снимала многие искусственные претензии друг к другу.

И в этой связи мы говорили о том, что Польша среди стран Центральной и Восточной Европы стоит особняком в контексте отношений с Россией. Нам, русским, могут предъявлять исторические претензии и чехи, и венгры, но диалог с ними есть, а с Варшавой его нет. Что это за аномалия такая?

«Мне тоже эта аномалия не дает покоя, — ответил тогда посол. — Однако моя задача не в том, чтобы оценивать. Я с большой надеждой воспринял слова президента России Владимира Путина, произнесенные год назад на церемонии вручения верительных грамот в Кремле. Он тогда констатировал непростую ситуацию в наших взаимоотношениях и сказал, что у России есть полная готовность работать над их улучшением, исходя из принципов взаимного уважения и прагматизма. Ожидаю продолжения именно этого курса».

Но, похоже, что в PiS к тому времени уже охладели к концепции Марчиняка. Как нам кажется, «Право и Справедливость» рассчитывала кавалерийским наскоком убедить Москву в том, что она — не «Гражданская платформа», что она — другая, и поэтому ей можно доверять. Однако с учетом предыдущих проб и ошибок Россия не могла так быстро начать доверять новым польским властям, требовалось время.

Его не оказалось. Поэтому в последнюю нашу встречу мы уже не говорили о политике. Посол рассказывал о своих любимых местах в российской столице, где он гулял с супругой.

«Я люблю познавать города методом неспешного пешехода по нему, — говорил он. — Туриста, который идет медленно, рассматривает достопримечательности и осмысливает их историю». Да, если бы этим принципом руководствовалась бы польская дипломатия в целом, может и удалось бы постепенно выйти на новый уровень сотрудничества Польши и Москвы. А что дальше? В прощальном интервью российской радиостанции уже больше профессор Марчиняк, чем посол, отмечал: «Политический диалог на не очень высоком уровне. Все новые и новые проблемы в сфере исторической политики, но с другой стороны мы были большими экономическими торговыми партнерами с Россией. В рамках ЕС по объему наших взаимных оборотов мы были четвертым партнером России среди стран ЕС. Очень высокая позиция. И явный и очевидный диссонанс между экономической и политической… Наши отношения фундаментально меняются. И возможно через какое-то время по марксистской схеме надстройка начнет реагировать. Что-то происходит. Реально. Будем надеяться, что так и произойдет».

Когда польский интеллектуал правого толка, католик, начинает цитировать марксистов, это выглядит немного иронично. Впрочем, может быть, он прав, и при определенных обстоятельствах позиция Польши, как «четвертого партнера России среди стран ЕС», будет подкреплять новый курс, создаст предпосылки для укрепления диалога. Но это должно быть политическим решением Варшавы и Москвы. Будет ли готова к нему Польша, с какими инструкциями приедет ее новый посол? Время покажет.