Неуступчивость финской делегации на переговорах окончательно сделала их продолжение бессмысленным. Но при этом в ходе подготовки к войне советская сторона допустила ряд серьезных ошибок. На фоне достижений на Дальнем Востоке, в Польше и Прибалтике советское командование и политическое руководство явно переоценило свои возможности и недооценило потенциал обороны противника и его готовность к сопротивлению. Учитывая сложную обстановка на Карельском перешейке, Мерецков считал необходимым более тщательную подготовку действий. Начальник Генерального штаба Шапошников предлагал готовиться к нескольким месяцам боев.
Начальник артиллерии РККА комкор Н. Н. Воронов также предлагал исходить из расчета двух-трех месяцев, но заместители наркома обороны командарм 1 ранга Г. И. Кулик и армейский комиссар 1-го ранга Л. З. Мехлис требовали уложиться в 10−12 суток. За это время предполагалось добиться окружения основных сил финской армии в районе перешейка. При разработке планов Генеральный штаб использовал непроверенные данные, часть из которых оказалась неверной. На границе с Финляндией разворачивались четыре армии — 7-я, 8-я, 9-я и 14-я. В составе 7-й армии числилось два корпуса, и на нее возлагалась основная задача по разгрому финских сил на Карельском перешейке. Остальные армии были крайне слабого состава. 15 ноября перед командованием ЛВО была поставлена задача — к 20 ноября завершить подготовку и сосредоточение для начала военных действий.
Вскоре произошел т.н. «Майнильский инцидент», который был использован правительством нашей страны в качестве предлога для начала военных действий. ТАСС заявил, что 26 ноября в 15:45 финская артиллерия обстреляла пограничную деревню Майнила. Всего было сделано семь выстрелов, в результате чего погибли три красноармейца и один младший командир; семь красноармейцев, один младший командир и один младший лейтенант получили ранения. Уже вечером 26 ноября посольству Финляндии в СССР была вручена нота протеста советского правительства с требованием немедленно прекратить провокации, для чего в ультимативном тоне требовалось отвести войска от границы на расстояние в 20−25 километров. Еще до получения ноты в Хельсинки заявили о провокации на границе и начали перебрасывать на Карельский перешеек войска.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 16.06.20 Нарвик и победа Гитлера в битве за Скандинавию
- 23.04.20 Эстония, Латвия и Литва в советской политике осенью 1939 года
- 08.04.20 Коронавирус может поставить во главе Польши доктора
- 06.04.20 От коронавируса ждут вспышки «пандемии благотворительности»
В Советском Союзе немедленно начались многочисленные выступления общественности с требованием наказать финляндскую военщину, «преподать суровый урок», «ответить тройным ударом» и т. п. «Красная звезда» опубликовала стихотворение А. Ф. Твардовского «Мы еще ждем», которое заканчивалось словами:
«На помощь себеПризовите рассудок.Финляндии мыНе желаем вреда.И если придетсяВам круто и худо —Пеняйте тогдаНа себя, господа!»
Тон пропаганды явно свидетельствовал о том, что война не за горами. Ответная нота правительства Финляндии была вручена послом республики А. Ирие-Коскиненом Молотову 27 ноября. Хельсинки отмечал, что финские пограничные наряды зафиксировали взрывы в Майниле, которая находилась в 800 метрах от границы, и предлагал 1) на основании соглашения о пограничных комиссарах от 24 сентября 1928 года провести совместное расследование инцидента, 2) провести взаимный отвод войск от границы на предложенное советской стороной расстояние.
Имена пострадавших не были названы, по финским данным, в этом районе у них не имелось артиллерии, способной обстреливать советскую территорию на такую глубину. От расследования инцидента отказалась советская сторона. 27 ноября командование Ленинградского военного округа отдало приказ «в случае повторной провокации» открывать огонь на поражение. Пограничный отряды, комендатуры и заставы были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Завершалось формирование оперативных и разведывательных групп. Советская сторона вскоре заявила о новых обстрелах наших пограничников. 28 ноября в 17:00 финский патруль обстрелял из винтовок советский наряд в районе полуострова Рыбачий. На этот раз обошлось без жертв. Наряд получил поддержку от погранзаставы, три солдата финской пограничной стражи были разоружены и задержаны.
На границе произошло несколько и других, более мелких инцидентов. 28 ноября последовала ответная нота советского правительства. Отказ от отвода финских войск был назван враждебным актом, предложение об обоюдном отводе — бессмыслицей. Граница проходила в 32 километрах от Ленинграда, и реализация финских предложений привела бы Красную армию в пригороды этого города. Таким образом, проект Хельсинки, по мнению Совнаркома, свидетельствовал о желании держать второй центр СССР под угрозой, ввиду чего советское правительство отказывалось от совместного расследования инцидента. Ввиду нарушения финской стороной обязательств по договору от ненападении 1932 года, СССР отказывался от обязательств по данному пакту.
29 ноября по радио к гражданам СССР обратился Молотов. Начало речи недвусмысленно указывало на ее окончание: «Враждебная в отношении нашей страны политика нынешнего правительства Финляндии вынуждает нас принять немедленные меры по обеспечению внешней государственной безопасности». Глава правительства перечислил враждебные меры финского правительства по отношению к Советскому Союзу, отказ от сотрудничества, обстрелы на границе и т.п., и предупредил, что РККА и РКВМФ был дан приказ — «быть готовым ко всяким неожиданностям и немедленно пресекать возможные новые вылазки со стороны финляндской военщины». Молотов заявил о готовности «благоприятно обсудить даже такой вопрос, как вопрос о воссоединении карельского народа, населяющего основные районы нынешней Советской Карелии, с родственным ему финским народом в едином независимом финляндском государстве. Для этого, однако, необходимо, чтобы правительство Финляндии занимало в отношении СССР не враждебную, а дружественную позицию, что соответствовало бы кровным интересам обоих государств».
Советский Союз, утверждалось в речи, не намерен вмешиваться во внутреннюю политику Финляндии или ограничивать ее независимость. Речь заканчивалась следующими словами: «Единственной целью наших мероприятий является — обеспечение безопасности Советского Союза и особенно Ленинграда с его трех с половиной миллионным населением. В современной накаленной войною международной обстановке решение этой жизненной и неотложной задачи государства мы не можем поставить в зависимость от злой воли нынешних финляндских правителей. Эту задачу придется решать усилиями самого Советского Союза в дружественном сотрудничестве с финляндским народом. Мы не сомневаемся, что благоприятное разрешение задачи обеспечения безопасности Ленинграда послужит основой нерушимой дружбы между СССР и Финляндией».
Вечером 29 ноября заместитель наркома иностранных дел В. П. Потемкин известил Ирие-Коскинена о решении правительства отозвать из Хельсинки дипломатических представителей и сотрудников торгпредства. «Это разрыв?» — поинтересовался финский дипломат, и получил положительный ответ. Тогда Коскинен заявил, что только что получил ноту, в которой говорилось о готовности отвести войска от границы. Проблема была в том, что посланник не имел полномочий на её представление, но должен был, по его словам, вот-вот получить их. Потемкин прервал собеседника — все эти действия опоздали, так как «…нота Молотова исчерпывает все вопросы, которые стояли между советским правительством и нынешним правительством Финляндии». Последняя формулировка говорила о планах советского руководства. Оно надеялось вскоре иметь дело с другим правительством в Хельсинки.
В 08:30 30 ноября, после получасовой артиллерийской подготовки, советские войска перешли в наступление по всей границе. По свидетельству корреспондентов «Правды», на Карельском перешейке на расстоянии 140 километров и на глубину в 18 километров на пути Красной армии все было снесено. Серьезного сопротивления наступавшие не встретили, но темпы движения были весьма низкими. В основном из-за сложных природных условий. Утром 30 ноября 1939 года советская бомбардировочная авиация нанесла внезапные удары по порту и железнодорожному вокзалу Хельсинки. Президент Финляндии Кюести Каллио объявил о начале войны с СССР. Советская пресса заявила о многочисленных столкновениях советских и финских войск. На митингах в Советском Союзе сразу же был выдвинут лозунг классовой солидарности с финскими рабочими и крестьянами. Что касается правительственной верхушки — то ей ничего хорошего ожидать не приходилось. «Господа каяндеры решили повоевать! — заявляла одна из статей «Известий». — Они решили показать себя в глазах всего мира верными последователями… Мальбрука. Урок правителей панской Польши ничему их не научил. Финляндские белобандиты надумали побряцать оружием, не понимая, что из-за столь неосторожных решений обломился сучок, на котором сидели все эти шуты гороховые. Ну что ж, пеняйте на себя, господа!» Таковыми были настроения первого дня войны.
Силы были очевидно несопоставимы, и в Москве явно рассчитывали на повторение похода в Польшу. Балтийский флот полностью превосходил военно-морские силы Финляндии. Его основу составили два линкора довоенной постройки, один крейсер, два лидера, четыре эсминца, четыре канонерские лодки, 29 подводных лодок, один минный заградитель — всего 189 кораблей и катеров. Авиация флота составляла 437 самолетов разного типа. Северный флот СССР был относительно немногочисленным — четыре новых и три довоенной постройки эсминца, два минных заградителя, дивизион тральщиков и дивизион сторожевых катеров, два береговых укрепленных района — Мурманский и Беломорский, авиаполк и отдельная эскадрилья. Основу финского флота составили два броненосца береговой обороны собственной постройки, пять подводных лодок, шесть канонерских лодок, два минных заградителя, восемь тральщиков. Весьма многочисленным был катерный — «москитный» флот, который использовался для контроля шхерного побережья и противолодочной борьбы. На побережье Финского залива имелось 35 батарей со 115 орудиями от 120 до 305 мм, ВВС Финляндии насчитывали 446 самолетов. Был построен завод в Тампере, позволявший наладить собственное авиационное производство. Но в целом финская военная промышленность была слабой, финнам удалось наладить только производство винтовок русской модели, пулеметов системы Максим, порохов и патронов. Собственного производства танков, артиллерии, авиадвигателей не было, горючее для самолетов также импортировалось. В начале 1939 года с помощью немцев была устроена сеть аэродромов, позволявшая использовать значительно большее количество авиации.
Возможности финской армии были крайне незначительны. В мирное время её основу составили три пехотные дивизии, одна кавалерийская бригада, четыре артиллерийских и один зенитный полк — 34 534 чел. По расчетам Генерального штаба РККА, максимально возможный предел её увеличения к 1936 году в случае мобилизации равнялся 487 тыс. чел. Броневые силы республики составляли 34 безнадежно устаревших танка «Рено», 33 танка 6-тонный «Виккерс», один бронеавтомобиль «Ландсверк», один легкий танк и одна танкетка, два бронепоезда. Разных видов боеприпасов поначалу хватало, по расчетам командования, от 19 дней до 2,5 месяца, ГСМ — на два месяца, авиационного бензина — на один месяц. Превосходство Красной армии в силах было абсолютным. От Карельского перешейка до Баренцева моря наступало до 450 тыс. чел. при поддержке 3 тыс. танков и 1 тыс. орудий. Ударная часть этих сил — 7-я армия — наступала на Карельском перешейке. В её состав входили 12 стрелковых дивизий — около 200 тыс. чел — и 1,5 тыс. танков. Первыми на территорию Финляндии вступили разведывательные группы пограничных войск, которые весьма успешно действовали против финских пограничных кордонов. Активная помощь со стороны местного населения, с которым пограничники работали еще в мирное время, весьма способствовала этим успехам.
30 ноября Молотов принял германского посла. Шуленбург передал запрос Берлина относительно советско-финляндских отношений. «Тов. Молотов отвечает, — гласит протокол встречи, — что с нынешним правительством Финляндии нам не удалось договориться, и мы увидели, что у нас ничего не выйдет. Те обещания, которые оно давало, тут же нарушались. Правительство Финляндии все время старалось нас обманывать. Не исключено, что в Финляндии будет создано другое правительство — дружественное Советскому Союзу, а также Германии. Это правительство будет не советским, а типа демократической республики. Советы там никто не будет создавать, но мы надеемся, что это будет правительство, с которым мы сможем договориться и обеспечить безопасность Ленинграда». Наследие Гражданской войны давало основание надеяться на раскол финского общества.
Теперь уже Советский Союз начал готовиться к той игре, которую вели против РСФСР власти Финляндии в 1918—1920 годах.
Ранее на сайте ИА REX: Конец августа 1939 года. Дипломатические и военные победы СССР
Комментарии читателей (2):
«Общий вывод. К чему свелась наша победа, кого мы победили, собственно говоря? Вот мы 3 месяца и 12 дней воевали, потом финны встали на колени, мы уступили, война кончилась. Спрашивается, кого мы победили? Говорят — финнов. Ну конечно, финнов победили. Но не это самое главное в этой войне. Финнов победить — не Бог весть какая задача. Конечно, мы должны были финнов победить. Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей — немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили. Не только финнов победили, но и технику передовых государств Европы. Не только технику передовых государств Европы, мы победили их тактику, их стратегию. Вся оборона Финляндии и война велась по указке, по наущению, по совету Англии и Франции, а еще раньше немцы здорово им помогали, и наполовину оборонительная линия в Финляндии по их совету построена. Итог об этом говорит.
Мы разбили не только финнов — эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа».
«… мы … считали, что, возможно, война с Финляндией продлится до августа или сентября 1940 года, вот почему мы на всякий случай учитывали не только благоприятное, но и худшее, и занялись с самого начала войны подготовкой плацдармов в пяти направлениях. Если бы война продлилась, и если бы в войну вмешалось какое-либо соседнее государство, мы имели в виду поставить по этим направлениям, где уже имеются готовые плацдармы, 62 дивизий пехоты и 10 в резерве, 72 всего, чтобы отбить охоту вмешиваться в это дело».Сталин же русским языком сказал: рассчитывали до августа или сентября, т.е. прикидывали, что компания продлится 9 месяцев!