Южно-Китайское море в посткризисном мироустройстве

«Все проходит», «И это пройдет» — эти слова были написаны на перстне еврейского царя-мудреца еще в начале I тысячелетия до новой эры. С тех пор ничего не изменилось…

Пройдет и истерическая реакция планеты на то, что она назвала «эпидемией коронавируса», хотя до самого низкого эпидемического порога там еще сто верст, и все лесом. Но есть факт: половина населения планеты загнана в стойло карантина, а экономики ведущих стран начали пике в яму с какой-то вонючей коричневой консистенцией. Выбираться из этой ямы каждая страна будет сама по себе, но методы некоторых стран аукнутся для всех. Вот именно о них ныне следует задуматься политикам.

Китай выходит из кризиса. Доказывать это можно долго и разнообразно, но осмелюсь предложить только одно, но интегрирующее доказательство — Индекс деловой активности (PMI), отражающий вектор развития экономики в целом. Выше 50 пунктов — экономика растет, ниже — катится вниз.

В феврале PMI Китая под влиянием коронавируса обвалился на 35,7 пункта (с 50 в январе). Но уже в марте он поднялся к значению 52,0. То есть производственный сектор Китая вернулся на восходящий тренд. Но в этом победном звучании фанфар проскальзывает тревожная нотка: в условиях схлопывания национально-государственных рынков сбыта и коллапса мировой логистики рост производства может означать перегрев экономики или, если хотите, «кризис перепроизводства». И развитие только внутреннего рынка, пусть и огромного, не будет в состоянии нивелировать этот перегрев: все-таки Китай это экспортно ориентированная страна.

США, наоборот, готовятся к худшему. PMI страны уверенно скользит вниз, с 50,9 в январе до 49,1о в марте (с прогнозом в 45), что означает спад производства. А вернувшийся в администрацию Трампа экономист Кевин Хассетт признал в интервью CNN, что «ВВП США может обвалиться в этом квартале беспрецедентным годовым показателем в 40%», а «уровень безработицы может вырасти до 16−20% к июню».

И китайский, и американский тренды хотя и антагонистичны, но ведут к одинаковому следствию внутри страны — социальному кризису. Который, как известно любому историку, проще всего купируется силовым конфликтом. И предпосылки для силовых решений сложились для обеих стран.

В новейшей истории войны дважды приносили глобальные дивиденды Соединенным Штатам, превратив их из ординарной страны «первой лиги» в планетарного лидера. А уж «мелкие» страны — Кубу, Мексику, Панаму, Гаити и так далее — они щелкали, как семечки.

Китай — это страна исторической памяти, которая не забыла «столетнее унижение» по результатам двух «опиумных войн» XIX века. Тогда Китай напрочь лишился своей геополитической зоны влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но с начала тысячелетия в китайских медиа появились прогнозы шести ирредентистских войн ради возвращения «того, что китайцы называют национальными территориями, потерянными в XIX веке». Это войны за Тайвань, за острова Южно-Китайского моря, за Южный Тибет, за острова Дяоюйдао (Сенкоку), за Внешнюю Монголию, за ныне российское Приамурье. А это в перспективе означает возможность войны с Вьетнамом, Филиппинами, Индией, Японией, Монголией и Россией.

И не стоит ухмыляться! Еще в 2010 году китайцы заявили: «Мы переходим от береговой обороны к обороне в открытом море». И за последующее десятилетие, небрежно игнорируя протесты Вьетнама, Филиппин, Малайзии и Индонезии, своими базами на архипелаге Спратли практически взяли под контроль Южно-Китайское море и уверенно продвигаются на запад, в сторону Сингапура /Андаманского моря/ Индийского океана. А это уже не региональный конфликт — это геоэкономика и Малаккский пролив, через который проходит до четверти мирового товарооборота.

Говорить о настоящей войне между США и Китаем, какими бы ни были нынешние «торговые войны» и американские обвинения в адрес Китая: в создании искусственного вируса и дезинформации о протекании эпидемии в Поднебесной, не приходится. Все-таки это страны, обладающие «ядерной триадой». А вот превратить Южно-Китайское море в реальное поле боя Пекина с Манилой, Ханоем, Куала-Лумпуром и Джакартой вполне по силе американскому дипломатическому опыту и финансовым ресурсам. Так что осмелюсь предложить: присматривайтесь к событиям в Южно-Китайском море!

Тем более что военный формат избегания внутренних конфликтов в США и Китае совершенно не вызовет раздражения ресурсных стран. В том числе и России, хотя она и шестая в очереди «ирредентистских войн». Но это будет потом, а в перспективе любой формы американо-китайского боевого столкновения для Москвы наиболее органичной будет роль китайской «ресурсной подушки», безмятежно наблюдающей за боем двух тигров в долине.

Ранее на сайте ИА REX: Используют ли США военных для свержения Мадуро? — American Conservative