США продолжают резонансные провокации против КНР

Как и следовало ожидать, США продолжили нажим на Китай. Причём, невзирая ни на торгово-экономическое соглашение, приостанавливающее тарифную войну, идущую между двумя странами с весны 2018 года, ни на те сложности, с которыми сопряжена борьба с эпидемией вирусной пневмонии, которую КНР ведёт с крайним напряжением сил. Палатой представителей Конгресса США одобрен законопроект, связанный с Тайванем, точнее, распространяющий на отношения мятежного острова с окружающим миром явочную «экстерриториальность» американской юрисдикции. Как уточнил на ведомственном брифинге в Пекине официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь, действия американских законодателей вступают в противоречие с официально признанным США принципом «одного Китая», а также с нормами и принципами международного права и отношений и двусторонними китайско-американскими договоренностями. Если не вдаваться в подробности, Вашингтон в одностороннем прядке произвольно присваивает себе право ставить свои отношения с зарубежными странами в зависимость от уровня их связей с Тайванем. Разумеется, назло Пекину. Сближение третьих стран с островными сепаратистами США будут поощрять развитием с ними «особых» отношений, а приверженность принципам и отказ от такого сближения — «наказывать», снижая уровень и интенсивность контактов и связей.

Прежде всего, здесь необходимо вспомнить об историческом бэкграунде. Когда в конце Второй мировой войны создавалась ООН, её основателями, внесшими наибольший вклад в победу над гитлеровской Германией и милитаристской Японией, были признаны пять держав — СССР, США, Великобритания, Франция и Китай. Поднебесная оказалась в этом списке потому, что первой, ещё задолго до официального начала войны, приняла на себя японский удар. В 1931 году японская военщина вторглась в Маньчжурию — северо-восточные провинции Китая. Отторгнув их от Пекина, японцы провозгласили на этих территориях находящийся в марионеточной зависимости от Токио «бантустан» — Маньчжоу-Го, псевдогосударственное образование, формальным главой которого был провозглашен Пу И, последний император Цинской династии, свергнутой в ходе Синьхайской революции 1911−1912 годов. В июле 1937 года, после так называемого «инцидента Лугоу» в Пекине, началась уже полномасштабная военная агрессия. Сопротивление китайцев японские каратели подавляли с кровавой жестокостью, невиданной даже для нацистской СС; общие потери Китая составили около 35 млн человек, а военные действия продолжались до осени 1945 года, когда удар, нанесённый в Маньчжурии советской Красной Армией, лишил Японию ее основной сухопутной силы — Квантунской армии, побудив к быстрой капитуляции, означавшей долгожданный победный конец всей Второй мировой войны.

После этого в Китае разразилась четырёхлетняя гражданская война, завершившаяся 1 октября 1949 года провозглашением КНР. Но к тому моменту, как страна обрела стабильную и устойчивую народную власть, с создания ООН и ее Совета Безопасности с пятью постоянными членами прошли уже четыре с половиной года. И все эти годы Китай в нем был представлен гоминьдановским контрреволюционным режимом генералиссимуса Чан Кайши. Проиграв гражданскую войну, чанкайшисты потеряли все позиции в материковом Китае и бежали на Тайвань, где и обосновались на долгие годы, сохраняя раскол страны. При этом от своей власти в дореволюционном Китае они унаследовали и кресло в Совбезе. Советский Союз в те годы многократно ставил вопрос о том, чтобы постоянное членство перешло от тайваньского режима к законным властям КНР, представляющим почти 100-процентное население страны, но все попытки Москвы в этом направлении всячески блокировались западными державами, прежде всего США и Великобританией.

Запад «держал паузу» до тех пор, пока ему не стало выгодным использовать в своих интересах растущие противоречия между СССР и КНР. В 1971 году США, отказавшись от поддержки режима Чан Кайши, признали законные права Пекина на мандат постоянного члена Совета Безопасности. Вместе с этим Запад постепенно, шаг за шагом, подводил дело к официальному признанию КНР, которое США осуществили в 1979 году, одновременно завершив дипломатические отношения с Тайванем. То есть признали Китай единым и неделимым под властью официального Пекина. Но американцы не были бы американцами, если бы параллельно с этим не принялись использовать противоречия материка и острова в своих конъюнктурных интересах. В том же 1979 году был принят американский закон о Тайване. В его рамках в Арлингтоне, штат Вирджиния, был основан так называемый Американский институт, отделения которого были открыты в Тайбэе и Гаосюне, превратившись в фактическое неформальное посольство США. Штат тайваньских отделений института комплектовался и по сей день комплектуется кадровыми госдеповцами, представителями USAID и других правительственных ведомств, а директор имеет статус посла. В перечень официальных функций заведения входит никак не относящееся к исследовательской деятельности, которой вроде бы должен заниматься нормальный институт, оказание консульских услуг американским гражданам и распределение грантов.

По этой же схеме развивалась и китайско-британская история с возвращением КНР Гонконга, ныне Специального автономного района КНР Сянган. С одной стороны, компромисс, на который пошли британские власти, явился вынужденной реакцией на рост влияния и авторитета КНР в мире. С другой же стороны, возвращение Гонконга осуществлялось в виде «аванса» под вовлечение Китая в будущие западные проекты. А когда «что-то пошло не так», и Китай стал проводить самостоятельную политику, раздражение Запада вылилось в подрыв стабильности, первой «пробой сил» и одновременно генеральной репетицией которого стала ещё «зонтичная революция» осени 2014 года.

Иначе говоря, юридически признав принцип «одного Китая», заключающийся в принадлежности ему Тайваня на правах автономного района, США и ряд их сателлитов на деле повели и до сих пор ведут себя крайне двусмысленно, сохраняя в Тайбэе фактическое квазипосольство, маскируемое под местное отделение Американского института. И при этом фактически делегируют статус тайваньского посольства у себя дома Тайбэйскому экономическому и культурному представительству.

За пределы всех рамок приличия сближение США с Тайванем, затронувшее и сферу военного и военно-технического сотрудничества, включая торговлю оружием и боевой техникой, вышло при нынешнем президенте Дональде Трампе. Выиграв выборы и пребывая в статусе избранного президента при «хромой утке» Бараке Обаме, первое, что сделал на этом направлении Трамп — это обрушился на Пекин с жёсткой критикой состояния торгового баланса китайско-американских отношений, усугубив ситуацию прямым звонком главе тайваньской администрации Цай Инвэнь. Множество недружественных шагов было осуществлено и позже. Особое место в этом перечне не может не занимать тайваньский след нынешних событий в Гонконге. Ибо сам законопроект о выдаче преступников, послуживший для них детонатором, был спровоцирован просьбой властей Тайваня, навстречу которым Пекин пошёл, руководствуясь доброй волей и необходимостью углубления взаимопонимания и взаимодействия между соотечественниками по обеим сторонам Тайваньского пролива. С учётом роли Вашингтона и Лондона в инструктаже погромщиков и координации их действий, в которых деятельно поучаствовали сотрудники американского генконсульства, нет сомнений, что трагедия с убийством жителем Гонконга тайваньской девушки, с чего всё и началось, была по максимуму использована западными спецслужбами для раздувания кризиса.

Отдельной темой является нагнетание Вашингтоном военно-политической напряжённости в Тайваньском проливе, который в КНР считают внутренней акваторией и через который региональное военно-морское командование США регулярно провокационно проводит маршруты движения кораблей американских ВМС. Вкупе с попытками сколачивания в регионе «восточной НАТО», подливанием масла в огонь территориальных споров Китая с соседями, а также военной помощью островным мятежникам, это означает балансирование на грани военного конфликта у самых границ КНР. И, кстати, у дальневосточных границ и Российской Федерации, что является дополнительным аргументом в пользу укрепления сотрудничества Москвы и Пекина в сфере обороны и безопасности, осуществляемого на двусторонней основе и в рамках ШОС.

В этом ряду принятие нижней палатой Конгресса упомянутого законопроекта, представляющего собой грубый нажим США на третьи страны, чтобы побудить их вслед за Вашингтоном явочным порядком пересмотреть принцип «одного Китая» — очередной предсказуемый шаг по пути конфронтации и обострения обстановки. США целенаправленно, шаг за шагом, точно так же окружают Китай, стремясь изолировать его от региональных партнёров, как они поступают с Россией на Европейском театре военных действий (ТВД). Очень показательно, что уже не раз военно-стратегические учения с отработкой условных ударов по вероятному противнику вооруженные силы США в АТР проводили одновременно против России и Китая. Комплекс противоречий, которые переплелись в регионе, не охваченном, в отличие от Атлантики, остатками системы поддержания стратегической стабильности, включает многое. И реваншистские амбиции Японии, и раскол Корейского полуострова, и наращивание Пентагоном военно-морской мощи, и стремление подорвать идущий сейчас перспективный диалог Китая со странами АСЕАН. И многое другое, включая будущее развертывание систем американских РСМД и претензии США на Арктику. Именно поэтому тайваньский вопрос для России — это не «посторонние» противоречия на периферии наших геополитических интересов, а одно из «солнечных сплетений» глобальной политики, оказывающее очень большое влияние в том числе и на нашу военную и в целом национальную безопасность. На прошедших в январе нынешнего года «президентских» выборах Цай Инвэнь и ее Демократическая прогрессивная партия сохранили власть и парламентское большинство. Однако незадолго до этого они понесли существенное поражение в ходе местных выборов. И это порождает на острове ситуацию если не двоевластия, то лишает правящие проамериканские круги монополии на власть. И имеются очень большие основания полагать, что ближайшие годы окажутся для Тайваня и тайваньцев своеобразным моментом истины. Как и для материкового Китая, который считает императивом именно мирное воссоединение родины, для которого уже сегодня существуют определенные предпосылки. И именно этим тенденциям противостоит нынешнее американское вмешательство в китайские внутренние дела.