Следует ли звать «чужого государя» в подкрепление сепаратистских амбиций?

Новый узел противоречий завязывается вокруг Тайваня. Причем, спровоцирован он сепаратистами из Тайбэя. В новогоднем обращении к согражданам президент Тайваня Цай Инвэнь, потихоньку выходящая в тираж после прошлогоднего сокрушительного поражения возглавлявшихся ею «демократов» на выборах, явно провоцируя Пекин, заявила, что ее страна не готова «отдать суверенитет или пойти на уступки в отношении автономии». В чем провокация?

Во-первых, в том, что нынешние тайваньские власти демонстративно игнорируют не только ООН, членом которой, правда, не являются. Но и «внутренний» консенсус 1992 года, достигнутый материковым и островным Китаем, которые тогда договорились считать страну единой, невзирая на различия в трактовках этого единства. То есть проложили «дорожную карту» предстоящего объединения, обозначив его стратегической целью.

И даже если глянуть на те договоренности с позиций политической конъюнктуры, которой тайваньские власти следовали неизменно, с конца Гражданской войны 1945-1949 годов, трудно представить, чтобы они не понимали, что объединение, это когда малое присоединяется к большому, но никак не наоборот. Или «вдохновленные» распадом СССР, понадеялись, что в Пекине уроков не вынесут и проследуют тем же путем? Но и при таком расчете, что, не хватило прозорливости предвидеть отнюдь не объединение, а хаос и новую раздробленность? Разве непонятно, что желать своему народу такой «безгосударственной» перспективы могут только его враги, и идеологические разногласия здесь ни при чем?

Во-вторых, провокация заключена в расчете тайваньского режима на то, чтобы стравить между собой Китай и США, пользуясь тем, что Дональд Трамп существование «одного Китая» хоть и признает, но как-то «сквозь зубы». А до своей инаугурации, но уже после избрания, вообще выкинул фортель, нарушив всяческий дипломатический протокол и напрямую позвонив Цай Инвэнь. Не говоря уж о тех пунктах в бюджете Пентагона, которыми прописана военная помощь мятежному острову. Пользуются в Тайбэе и разразившейся между Пекином и Вашингтоном торговой войной и явно хотят «разыграть против КНР американскую карту».

Однако еще мудрый Макиавелли несколько столетий назад предупреждал против приглашения одним государем на свою территорию для решения внутренних споров другого государя, напоминая, что придти-то чужой государь придет, а вот уйти, выполнив свою «миссию», не поторопится.

С одной стороны, конечно, все современное мироустройство с его лицемерной апологией «взаимозависимости» - суть сплошная апелляция к внешним силам для решения внутренних споров. С другой стороны, абстрактное мироустройство на то и абстрактное, чтобы мыслить о нем отвлеченными категориями, а приглашение оккупантов к себе домой – это вполне конкретный поступок, с последствиями которого долго потом придется разбираться, и который в веках не простят потомки.

В-третьих, Цай Инвэнь демонстративно бросила Пекину «перчатку», сделав свое заявление за сутки до того, как исполнилась 40-я годовщина документу, известному как «Обращение к тайваньским соотечественникам», то есть предложениям об объединении, направленным из Пекина в Тайбэй в далеком январе 1979 года. В политике это и называется – провокацией, а в быту говорят проще, что «гражданка нарывается».

Ну, вот и нарвалась – на ответ из Пекина, с которым выступил партийно-государственный лидер КНР Си Цзиньпин. И прошелся по всем пунктам тайваньской провокации. «Китай должен быть и будет единым..., что является обязательным требованием для большого обновления китайского народа в новой эре», - сказал председатель Си, не оставив сомнений в том, на какой именно основе будет проходить объединение. С одной стороны, Тайвань станет частью КНР, да собственно и на самом острове открыто о «независимости» никогда не говорили, а лишь на нее намекали.

С другой, Пекину есть, что предложить. Принцип «одна страна – две системы» с широчайшей автономией в самоуправлении уже на протяжении двух десятилетий проходит апробацию в Гонконге, который юридически являясь Специальным автономным районом КНР Сянган, на деле сохраняет все атрибуты того уникального уклада, который сложился в этом анклаве до объединения с материком.

Более того, Гонконг от этого объединения еще и выиграл экономически. Через этот мегаполис с офисами множества глобальных банков и корпораций, связанный с миром огромным количеством транспортных коммуникаций, проходят важнейшие экспортно-импортные транзитные потоки КНР. То же самое предлагается и Тайваню, которому известно, что это – работает.

Второй важный месседж пекинского послания Тайбэю – готовность КНР применить силу против любой третьей стороны, которая встанет между двумя берегами Тайваньского пролива. Этот недвусмысленный сигнал, адресованный не столько тайваньским властям, сколько, прежде всего, Вашингтону, продолжающему втихую рассматривать остров очередным «непотопляемым авианосцем» США, прозвучал следующим образом. «Мы не даем обещания отказаться от применения силы, - подчеркнул Си Цзиньпин, - и оставляем за собой возможность использовать все необходимые средства».

Но в то же время приоритет отдается мирному процессу воссоединения: «Китай не будет нападать на китайцев. Мы готовы приложить огромные усилия для достижения цели мирного воссоединения», - заявил Си Цзиньпин, ясно дав понять следующее. Без вмешательства США никакой войны в Тайваньском проливе не будет. У Пекина достаточно терпения дождаться, когда соотечественники на том берегу прозреют и «созреют», тем более что это уже происходит, и итоги выборов, на которых тайванские «демократы» во главе с Цай Инвэнь с ее сепаратистской программой потерпели форменный разгром, – тому свидетельство.

Военное решение проблемы не сбрасывается со счетов только потому, что существует каждодневный риск вмешательства внешних сил, которые как «чужого государя» могут привлечь к разборкам политические банкроты, когда под их ногами зашатается земля, и сограждане предъявят им счет за многолетнюю торговлю национальными интересами. Иначе говоря, если власти мятежного острова под угрозой ухода с исторической сцены официально откажутся от консенсуса 1992 года и пригласят к себе оккупационный «ограниченный контингент», других вариантов действий, кроме силовых, у «материка» может и не оказаться.

И последнее. Детально обсуждая и муссируя «силовой вариант», многочисленные комментаторы рассматриваемого события почему-то упустили из виду вторую часть послания Си Цзиньпина – предложенный им механизм «народной дипломатии», включающей встречи представителей общественности двух берегов и обсуждение ими как текущих отношений между ними, так и будущего нации.

И что-то подсказывает, что если такой механизм удастся создать, то с каждой новой встречей таких представителей, количество и весомость аргументов тех, кто отстаивает сепаратистские подходы и местечковые амбиции, будут неуклонно сокращаться. Ведь, в конце концов, все самые большие политические вопросы в истории всегда решаются с опорой на массовое общественное мнение.