Энергетическая сторона Brexit

Разговоров об идущем в ЕС процессе брэксита в последнее время становится все больше. Выйдет Великобритания из состава ЕС или не выйдет, если выйдет, то на каких условиях, если не выйдет, то каким образом Англия сумеет отказаться от собственного решения, справится Тереза Мэй с парламентом или уйдет в отставку, как будут идти переговоры с ЕС… Удивительно, но очень немногие журналисты и даже эксперты проводят параллели с тем, что происходило в 1991 году с другим Союзом — Советских Социалистических Республик.

СССР был основан в 1922 году, в 1940 году в его состав вошла Прибалтика и та же Прибалтика первой заговорила о своем желании покинуть Союз. Европейский Союз был основан в 1957 году, Великобритания вошла в его состав в 1973 году и она же первой заговорила о своем выходе из Союза. В случае с СССР процесс закончился полным его распадом, Евросоюз такого результата хочет избежать — это и является причиной того, что выход Великобритании стараются сделать максимально аккуратным, оформить при помощи договора, который позволит сделать процесс осмысленным, планомерным.

Процесс брэксита многосложен, многослоен и очень интересен для профессиональных политологов, анализирующих возможные политические, экономические и даже военные аспекты выхода Британии из ЕС. Но есть и еще один важный, на наш взгляд, момент, который пока не попадает в поле общего зрения — тот, который наиболее интересен аналитическому онлайн-журналу Геоэнергетика.ru, на который мы и попробуем обратить ваше внимание. Какие судьбы ждут UKTSOA, изменятся ли ее связи с ATSOI, разведутся ли UKTSOAи ETSOи как все это может отразиться на ENTSO-E, не изменится ли намеченный целым рядом политиков Европы план поглощения BALTSO.

Брэксит и энергетическая система Европы

Нет-нет, это не заклинание и не заговор, мы сейчас совершенно серьезно. Вся эта пачка аббревиатур по хорошему должна быть записана в отдельном блокнотике, в который удобно заглядывать для освежения памяти.

UKSTOA — ассоциация операторов систем электропередачи Великобритании.

ATSOI — объединенная энергетическая система Ирландии

ETSO-ассоциация европейских операторов систем электропередачи, причем слово «европейские» в данном случае относится к континенту Европа, а не только к ЕС

BALTSO — организация, координирующая параллельную работу энергосистем Литвы, Латвии и Эстонии

UCTE — объединение электросетей Центральной Европы (Европа тут — снова континент)

NORDELL — объединение электросетей Северной Европы (Европа тут — снова континент)

Это — шесть энергетических систем стран Европы, действующих в настоящее время. В 2009 году была создана ENTSO-E — объединение 41 системного оператора всех шести энергетических объединений в 35 странах Европы. И эта же аббревиатура, по планам участников ENTSO-E будет присвоена объединенной синхронизированной энергосистеме Европы — это самый дерзкий, самый грандиозный, технически самый сложный и самый интересный с точки зрения инженерии проект Европы XXIвека.

Объединение газовой системы континента при помощи интерконнекторов — даже эта огромная работа менее сложна, менее затратна, чем проект создания ENTSO-E. Трубы стыкуются механически, унифицировать компрессорные станции — вопрос скорее финансовый, чем инженерный. А вот синхронизация электрических сетей с учетом количества характеристик протекающих в них токов — сложнее на порядок, но и на порядок важнее для Европы.

Работа над этим проектом в Европе ведется вот уже скоро десяток лет, за это время уже было кое-что сделано, консолидация шла, пусть и не самыми быстрыми темпами. Через Ла-Манш проложены электрокабели, связавшие UKSTOA с UCTEи с NORDELL, основательно связаны между собой UKSTOAи ATSOI. И это — прямая параллель, аналог энергокольца БРЭЛЛ (Белоруссия — Россия — Эстония — Латвия — Литва), которое продолжает исправно работать и в 2018 году, через 27 лет после того, как распался СССР.

С технической точки зрения никакого кольца БРЭЛЛ на самом деле просто не существует — это господа политики придумали-изобрели красивое название для этой части Единой Энергетической Системы СССР, и не более того. Да, границы-таможни-валюты-парламенты имеют место быть, но за эти годы ни один столб-опора линий электропередач не пострадал, ни одна электроподстанция не мигрировала и не сменила гражданства. СССР умер, а его ЕЭС жива, разве что в нескольких местах «ранена» — с каждым годом становятся все меньше перетоки с Украиной.

Припомните-ка страны, вошедшие в состав ЕАЭС, Евразийский Экономический Союз: Россия, Белоруссия, Армения, Казахстан и Киргизия. Пять стран с синхронизированной объединенной энергетической системой. Есть и страна-наблюдатель — Молдавия. Почему только наблюдатель? Да, политики по этому поводу придерживаются самых разных взглядов и подходов, но для нас ответ очевиден — Молдавия находится в зоне риска из-за действий Украины, которые могут привести к тому, что Молдавия не по собственной воле вынуждена будет покинуть синхронизированную ЕЭС.

Еще, как известно, довольно активно идут переговоры о том, что в состав ЕАЭС может войти Иран. Завершится ли успехом этот процесс? Посмотрим, но при этом будем помнить о том, что в настоящее время уже идет работа над проектами двух энергомостов — Россия — Грузия — Армения — Иран и Россия — Азербайджан — Иран. Завершится подготовка технико-экономического обоснования, начнется реализация проекта — вот тогда уже точно можно будет сказать, что ЕАЭС пополнится новым полноправным участником.

Почему за все годы, прошедшие с момента распада СССР страны, входившие в него, не отказываются от Единой Энергосистемы? Общей идеологии нет, общей валюты нет, общей армии, общей экономики — вот ничего нет, а ЕЭС — на месте. Ответить можно ровно одним словом: выгодно. Любая объединенная энергосистема повышает уровень безопасности и обеспеченности для всех своих участников. Энергетическая система не обращает внимания на — измы — ЕЭС была создана при социализме, который ушел в прошлое, но пришедший на смену капитализм ничего не изменил.

Любой стране выгодно иметь возможность получить техническую поддержку при любой аварии от остальных участников ЕЭС. Любой стране безопаснее, если есть техническая возможность получить поддержку в случае внезапного пикового спроса из-за погодных условий. Любой стране выгодно не вкладываться в строительство электростанции на своей территории, если по ту сторону границы есть источник генерации, который перекрывает спрос потребителей.

Именно по этим причинам мы уверены, что UKSTOA, ассоциация операторов систем электропередачи Великобритании, не будет выходить из состава ETSO, не будет отказываться от участия в создании ENTSO-E — не взирая ни на какие брекситы. Политики будут настаивать? Отбиться от их словоблудия позволяет то, что ENTSO-Eразрабатывается и будет создаваться не для ЕС, а для континента Европа. В состав ENTSO-Eкак ассоциации вошли энергетические операторы и тех стран, которые не входят в ЕС — Швейцарии, Боснии и Герцеговины, Сербии, Люксембурга, Норвегии и Черногории. Так что все будет так, как и задумано, просто вот в этом списке стран, не входящих в ЕС, но входящих в ассоциацию операторов ENTSO-E, после запятой появится еще и слово «Великобритания».

И ровно так же, как в случае постсоветского пространства, существование единой энергосистемы будет сохранять потенциальную возможность для новых интеграционных процессов. Англия выходит из состава ЕС и договор о брэксите — это ее «остатне прощевай» континентальной Европе? Для политиков — именно так, а вот энергетики по этому поводу аккуратно промолчат, поскольку им работать надо. СССР распался в 1991 году, ЕАЭС учрежден в 2015 году, через 24 года — энергетика умеет ждать. Обстоятельства могут измениться многократно, но пока столбы с подстанциями на своих местах и под напряжением — реинтеграция остается возможной.

Конечно, отгадать, получится ли у европейцев разработать и, уж тем более, реализовать проект системы ENTSO-E пока не представляется возможным. Огромный объем необходимой технической работы, к примеру, может упереться в то, что 34 европейским странам рано или поздно придется создавать системного оператора, решать, какой город какой страны Европы станет ее «электрической столицей».

С учетом того, что Европа превратилась в террариум единомышленников, норовящих кусать друг друга со злобностью, уровень которой не каждому цепному псу доступен, на этом этапе весь проект может встать намертво. Но, поскольку люди мы добрые, будем считать, что все у европейцев получится, а весь вопрос упирается только в сроки реализации проекта.

Брэксит и газовый рынок Европы

В энергетике СССР был реализован еще один важный интеграционный процесс, была разработана и создана ЕСГ — единая система газоснабжения. От Надыма до Калининграда, от Ямбурга до Самарканда вьется единая система газовых магистралей, газораспределительные системы разбегаются от каждого подземного хранилища газа, в работоспособном состоянии поддерживаются и регулярно модернизируются компрессорные станции.

Снова смотрим на список стран-участниц ЕАЭС, улыбаемся и машем — реинтеграционные процессы обеспечены уверенной работой ЕГС. Англия — остров и все такое прочее? Да, конечно, но магистральные газопроводы Interconnector и BBLнадежно связывают ее с материком. Брэксит? Да, конечно, но эти трубы никто пилить не будет, компрессоры, которые обеспечивают прокачку природного газа в обе стороны, никто не выключит. И причина снова очевидна — выгодно. Выгодно странам, соединенным в ЕСГ оставаться в нем, это повышает энергобезопасность и энергоснабжение. Следовательно, даже при самом брэкситовом брэксите Англия не покинет газовый рынок Европы.

ЕСГ не менее устойчива по отношению к внешним обстоятельства, чем ЕЭС. Киевский режим может как угодно изощряться по поводу того, что Украина «не желает покупать газ у страны-агрессора» — ЕСГ плевать хотела на все крики и визг политиков. Сибирский газ все так же поступает в подземные хранилища на территории Украины и все так же разбегается по конечным потребителям.

Реверсные поставки, говорите? Да бросьте уже пыль-то в глаза пускать. Ну, купила Словакия российский газ, одновременно подписала договор с Украиной о том, что храниться газ будет в ПХГ на ее территории, весь пресловутый реверс — это хождение бумажек про право собственности и не более того. Бумага терпит что угодно, а физически газ повторяет маршрут, проложенный десятки лет тому назад: из Сибири — в ПХГ на территории Украины, из ПХГ — к потребителям на той же территории.

Кто там что выкомаривает на очередной трибуне в зале, где собрались политики и политиканы, какие телодвижения вытворяет очередной деятель — для компрессорных станций абсолютно фиолетово. Пусть на трибуне пляшут гопак, трясут обшивкой автобуса или звенят якорной цепью какой-то баржи или буксира, нам тут газ осушать надо, что-то влажность высоковата, не до вас, господа хорошие. Если ЕСГ выдерживает даже то, что вытворяет Киев, то уж брэксит в случае Англии и ЕС европейская ЕСГ и вовсе не заметит.

Вот собственно, наш, геоэнергетический небольшой прогноз — как бы брэксит не проходил, из ENTSO-E Британия не выйдет, с европейского газового рынка никуда не уйдет.

Энергетическая система Великобритании

Вот после такого небольшого предисловия вернемся к Англии и к ее энергосистеме. По состоянию на конец 2016 года баланс энергосистемы выглядел следующим образом:

• газовая генерация: 40,2%
• атомная генерация: 20,1%
• ветрогенерация: 10,6% в которой: — генерация береговых станций: 5,7%— генерация морских станций: 4.9%
• угольная генерация: 8,6%
• био-энергетика: 8,4%
• солнечная генерация: 2,8%
• ГЭС: 1,5%
• нефть и аналоги: 7,8%

Едва ли не полностью вычерпав свои месторождения угля, закрыв почти все свои шахты, Британия решила, что она обязана стать агитатором за развитие энергетики на возобновляемых источниках. Фарисейство в чистом виде, если без излишних сантиментов: импортировать слишком много угля не хочется, угольные электростанции надо закрывать, почему бы не придумать какой-то красивый предлог, который позволит спрятать грустную историю с углем? Впрочем, про ВИЭ не в этот раз, пока просто констатируем — от угольной генерации в качестве базовой Великобритания уходит. Что остается? АЭС и газовые электростанции. Цепочка рассуждений привела к тому, что нужно, прежде всего, понять, что и как происходит на газовом рынке Британии и проанализировать атомной энергетики Англии — что тут нового произошло после тех событий, про которые мы уже рассказывали.

В феврале 2018 года диспозицию, сложившуюся в секторе атомной энергетики, коротко подытожил в своем выступлении в комитете по экономике палаты лордов британского парламента министр бизнеса, энергетики и промышленной стратегии Грег Кларк. О прогнозировавшихся до катастрофы на АЭС «Фукусима» 16 ГВт атомной генерации, по словам министра, можно уже не вспоминать: «У нас нет конкретных целевых показателей для вклада в энергобаланс страны атомных станций на 2030 год». Возможно, именно вот это теперь в Англии называют «промышленной стратегией», но по честному, без политической корректности, звучит это совершенно иначе. «Компетенции в атомной энергетике в нашей стране, уважаемые сэры и лорды, утрачены чуть меньше, чем полностью. Денег в бюджете на строительство АЭС нет и не предвидится, мы целиком и полностью зависим от иностранных энергетических компаний. Стратегию формулируем коротко: «Улыбаемся и просим, улыбаемся и кланяемся». Ну, а если придется махать платочком вслед уходящему прочь потенциальному инвестору — перестаем улыбаться и надуваем щеки, чтобы все видели, что они сами виноваты». Но рассказ о том, что происходит в атомной энергетике Англии заслуживает отдельной статьи — новостей накопилось немало.

Если в политической части спектра Великобритания считается могучей державой, в энергетике картинка куда как более блеклая. Угольная генерация продолжает стремительно сокращаться, да и с газом ситуация становится все более романтичной. Романтика — средневековая, когда «старая добрая Англия» в холодное время года уютно укутывалась в дымы из печных труб…

Угольный сектор энергетики Англии

Но начнем, пожалуй, с угля — его в Англии немного, доля в генерации скромна, тут все простенько и без особых затей. Угольные шахты закрыты практически полностью, что тоже оснований для оптимизма не дает. Итоги 2018 года пока не подведены ни в Британии, ни у нас — угольная отрасль в России, как известно, частная, потому какой-то единой статистики нет, таможенное управление ее собирает по мере поступления.

Зато есть доклад «Энергетические тенденции» Соединенного Королевства, опубликованный в июле 2018 года, в котором есть данные за первый квартал этого года. Согласно им, объем импорта угля по отношению к первому кварталу 2017 года вырос на 30%, при этом поставки из России увеличились на 40% и составили 1,8 млн тонн. Есть и более «печальная» цифра — Россия обеспечивает 60% от всего объема импорта каменного топлива, а вот доля США составила только 21%. Вот, собственно, реальность, которую мы как-то редко видим за бесконечными потоками слов об атлантической солидарности и необходимости напряженной борьбы с влиянием «агрессивно-тоталитарной России».

Пока на высоких трибунах из уст политиков и политиканов звучат воинственные речи, на бренной земле складывается совершенно иная картина — английские компании, отвечающие за обеспечение углем соответствующих электростанций, спокойно работают с теми, кто способен предложить лучшие цены и условия. Российские угольщики сделали более интересное предложение? Ничего личного, только бизнес, американских угольщиков «тут не стояло». Да, конечно, Англия — не самый большой и не самый важный рынок для угольной отрасли России, но диверсификация сбыта никогда никому не мешала.

Давайте «галочку» поставим и будем помнить о том, что от работы российских шахтеров зависит, в числе прочего, будет ли тепло зимой прихожанам собора в Солсбери, красивейшим шпилем которого частенько любуются наши туристы. Вряд ли у угольной генерации в Англии большое и светлое будущее, но, тем не менее, обратите внимание, насколько тихо ведут себя ее политики — ни звука по поводу того, что Россия контролирует больше половины импорта угля. Про Боширова с Петровым, про «Новичок» — из каждого телевизора по пять раз на дню, а вот благодарственных писем нашим шахтерам в английской прессе нет. Обидно.

Газовый рынок Англии

Что касается природного газа, то напомним — он прозрачен, запаха не имеет, увидеть и унюхать его не всегда получается. В марте 2018 года Тереза Мэй заявила, что Великобритания совместно с ЕС продолжает искать возможности сокращения зависимости от российского газа. По ее словам, Россия «оказывает влияние на другие государства, используя их зависимость от российского топлива».

Знакомая песня, не так ли? А после марта вы подобного рода тексты в исполнении Мэй или любого другого английского политика слышали? И мы не слышали. Протесты против «Северного потока-2» или призывы прекратить его прокладку в исполнении англичан вы видели? И мы не видели. При этом статистика Великобритании никаких поставок газа из России отсутствует, нет данных и у Газпрома. А чего ж это они тогда с марта притихли, как мышь под веником? Ответ, как часто бывает — в цифрах и в особенностях европейского газового рынка.

Из 77 млрд кубометров газа, которые потребляет Великобритания, около 41 млрд — ее собственная добыча. Около 10 млрд кубометров импортируется в виде СПГ, все прочее — импорт трубопроводного газа. Поставляют его компании трех стран — Нидерландов и Бельгии по уже упомянутым МГП Interconnector и BBL, но основной поставщик — Норвегия, которая и увеличивает последние пару лет объемы поставок. Никакого Газпрома, никакой «зловредной России» в таможенной статистике, но и ни какого мяуканья в наш адрес с того самого марта месяца.

Странно? Возможно — но только в том случае, если не обратить должного внимания на фразу «Норвегия значительно увеличила поставки природного газа в Великобританию». Увеличила, но при этом объем добычи газа государственной компанией Equinor (бывшая Statoil) остается на одном уровне вот уже несколько лет.

Нет, волшебные палочки выпускников Хогвартса тут ни при чем — это тихо идут своповые сделки Equinorи Газпрома. Газпром выполняет обязательства Equinor по поставкам в континентальную Европу, Equinor высвободившиеся объемы отправляет Англии. И резко увеличившиеся поставки Газпрома нидерландским и бельгийским компаниям тоже о том же: по документам поставки газа в Англию наращивают Голландия и Бельгия, но такая возможность у них появляется только за счет роста импорта газа из России.

Кроме того, Газпром продает свою долю добычи в совместном с Wintershall проекте Noordzee немецким партнерам, часть которой также попадает на британский рынок. Физически, в виде молекул, российский газ в Великобританию не поступает, но фактически поставщиком части природного газа является именно Газпром. В статистике российской компании поставки в Англию тоже не отражаются, поскольку все, что фиксируется нашими таможенными службами — только общий рост объема поставок газа в Европу.

Профессиональные эксперты оценивают объем российского газа на рынке Великобритании, в статистике фигурирующий как импорт из других стран, в 17 млрд кубометров. Итого: из 36 млрд кубометров импортируемого Англией газа 17 млрд — российские, то есть 47%. В общем балансе — 17 млрд кубометров из 77 млрд кубометров общего потребления или 22%. Вот и причина того, что Англия не поддерживает всевозможные инициативы Польши, Украины и стран Прибалтики, направленных против «Северного потока-2», никак не комментирует реализацию «Турецкого потока».

Рост поставок российского газа на европейский рынок, во-первых, дает возможность в случае критического роста спроса из-за погодных условий в Британии, увеличить прокачку по Interconnector и по BBL. Во-вторых — чем больше в европейских ПХГ газа, закупленного по разумным ценам, тем меньше денег придется потратить на такую гипотетическую операцию спасения замерзающего острова. Будут реализованы проекты СП-2 и второй нитки «Турецкого потока» — это будет выгодно не только России и нашим европейским потребителям, но и Англии. Итог мы видим — это отсутствие поддержки английским парламентом только что прозвучавшим призывам Сената США и Европарламента об остановке СП-2.

Rough

Есть и ответ на вопрос, почему про «зависимость от российского газа» Англия замолчала именно в апреле — случайной эта хронология не была. Общий объем подземных хранилищ газа на территории Англии составлял до недавнего времени 4,3 млрд кубометров природного газа, из которых 2,8 приходилось на ПХГ Rough в южной части Северного моря, в 18 милях от побережья графства Восточный Йоркшир. 4,3 млрд кубометров — запас, которого было достаточно для покрытия спроса всех потребителей Англии в течение 24 суток.

При самом неприятном сценарии этого было вполне достаточно, чтобы пережить пиковое потребление в случае похолодания, а в качестве следующей ступени системы энергетической безопасности выступают морские газопроводы Interconnector и BBL, по которым за отопительный сезон можно перекачивать до 6 млрд кубометров из газовых хранилищ Европы.

1 мая 2017-го года закачка газа в Rough по техническим причинам прекратилась — компания Centrica Storage вынуждена была пойти на это из-за обнаруженных проблем с целостностью скважин (Rough было обустроено на месте полностью выработанного морского месторождения газа). В течение года еще сохранялись надежды на то, что ПХГ удастся вернуть в строй, но летом этого года был поставлен окончательный диагноз — Rough закрыто окончательно и бесповоротно. ПХГ, имеющиеся на сухопутной части Великобритании, обеспечивают запас газа только на 10 суток.

Ой, кажется мы между делом выяснили, по каким именно причинам Тереза Мэй, приезжая в Брюссель для обсуждения условий брексита, раз за разом оказывается в позиции просящего. Пока Англия находится в составе ЕС, газовые хранилища континентальной части Европы будут работать так, как предусмотрено Третьим Энергетическим Пакетом (далее — ТЭП) — грубо говоря, спасать Англию от холодов, перекачивая по морским МГП максимум того, что возможно технически. А вот по окончании процедуры брексита все будет совершенно иначе — европейские газовые компании будут делать то же самое, но совсем за другие деньги и только в том случае, если такой экспорт не будет нести потенциальных угроз для энергетической обеспеченности ЕС.

Какие еще следствия уже последовали из факта закрытия Rough? Они крайне занимательны, особенно на фоне пресловутого «дела ушпиленных Скрипалей». Шпиль ведь по своей конструкции весьма схож с иглой шприца — он полый внутри, сужающийся до минимальных размеров в верхней части.

Диаметр отверстия энергетической иглы, вставленной в самое уязвимое место Великобритании, с каждым годом становится все больше. ПХГ объемом 1,5 млрд кубометров для страны с населением в 66,5 млн человек — это очень грустно, к тому же добыча природного газа в Северном море с каждым годом уменьшается, а тут еще и Гроннинген подлежит закрытию по решению правительства Нидерландов к 2025 году.

Чем дальше, тем больше будет зависимость Англии от импорта газа, это российских дипломатов можно выслать с острова, а вот «выслать прочь» российский газ как-то боязно, потому что после этого может стать холодно и темно. Но, возможно, это мы впали в излишний патриотизм и шапкозакидательство — есть ведь еще и СПГ, и вот за счет импорта «правильного, демократического» сжиженного природного газа Британия может отказаться от работы с Газпромом?

Сжиженный природный газ для Англии

СПГ в Англию идет из той же Норвегии, из Катара и по долгосрочному контракту компании Centrica с американским заводом Sabina Pass. Возможен ли вариант, при котором Британия сможет отказаться даже от опосредованных поставок российского газа в пользу роста объемов импорта СПГ? Начнем с того, что быстро сделать это просто невозможно — у Англии не так много регазификационных терминалов, на разработку новых проектов потребуются время и деньги.

Идти на это только ради того, чтобы сохранить верность принципам диверсификации поставок газа? Нет, конечно, поведение английских политиков не всегда подтверждает наличие у них логического мышления, но газом занимаются совсем другие люди — владельцы газовых компаний, и вот они уж точно не испытывают желания инвестировать свои средства в проекты, у которых нет экономического смысла. Почему нет экономического смысла? Давайте внимательнее посмотрим на нынешних поставщиков СПГ в Англию.

Вариант с Норвегией вычеркиваем — рост поставок со стороны Equinor возможен только за счет увеличения своповых сделок с Газпромом. Катар? Ничего личного, только бизнес — Катар не будет увеличивать объем поставок, пока цены СПГ на рынках азиатско-тихоокеенского региона выше европейских цен на 30−40%. Хотите видеть в Англии больше катарского СПГ — сначала вложитесь и постройте дополнительные мощности по регазификации, потом поднимите закупочные цены на 30−40%. Ни один предприниматель, находящийся в здравом уме и в трезвом рассудке, подобного рода «бизнесом» в кавычках заниматься не будет.

Может ли увеличить поставки СПГ, произведенного на территории США, компания Centrica? Производственные мощности Sabina Pass расписаны по долгосрочным и среднесрочным контрактам на десяток лет вперед, в проекте завода Cove Point английская компания не участвует, в проекте завода Corpus Christi — аналогично. Выхватывать партии СПГ на спотовом рынке США и доставлять в Британию? Дорого, не выгодно. Давайте чуть подробнее — лишний раз напомнить, что такое СПГ, произведенный в США, на европейском газовом рынке в зимнее время, не помешает.

И снова про СПГ, произведенный на территории США

Напомним алгоритм образования цены на СПГ, производимый в США для любой компании, которая желает его куда бы то ни было экспортировать. Начинать придется с покупки газа на национальной газовой бирже США — на Henry Hub по текущим ценам, затем заплатить еще 15% за доставку газа до СПГ-завода. Стоимость услуг по сжижению газа на американских заводах составляет в среднем 129 долларов США за тысячу кубометров. С учетом выросшей стоимости фрахта танкеров-газовозов на спотовом рынке, доставка СПГ через Атлантический океан обходится в среднем в 36 долларов США за тысячу кубометров.

Кроме того, необходимо учесть потери газа при транспортировке и во время процесса регазификации — это порядка 4% от первоначального объема. Ничего сложного — в этот алгоритм необходимо поставить биржевые цены, а дальше всего несколько секунд на калькуляторе. Открываем сайт биржи Henry Hub — обнаруживаем, что 14 декабря цена составляла 3,79 доллара за миллион британских единиц. Коэффициент для перехода к привычным ценам за тысячу кубометров — 35,687. Любой желающий может проверить самостоятельно, но это просто арифметика, тут ошибиться сложно — итогом будет 333,36 долларов США за тысячу кубометров.

Остается припомнить, что средняя цена европейского экспорта Газпрома по данным Главного таможенного управления за первые 10 месяцев 2018 года составляет 210 долларов за тысячу кубометров. Нужен ли Англии, которой предстоит испытать проблемы, связанные с брекситом, еще и вот такой веселенький вариант? Вколотить несколько миллиардов фунтов в строительство регазификационных терминалов исключительно для того, чтобы получать через них демократичный американский газ по цене в полтора раза превышающей цену российско-авторитарного? Нет, это просто не выгодно.

Вот так выглядит реальная ситуация в энергетическом секторе Великобритании. Пока не закрыты все угольные электростанции — удобно, выгодно импортировать уголь из России. Удобно, выгодно, если Россия за счет реализации проектов СП-2 и второй нитки «Турецкого потока» будет увеличивать поставки природного газа на европейский рынок. Выгодно, если удастся реализовать проект создания единой европейской энергосистемы ENTSO-E, причем выгодно с двух точек зрения.

Наращивание объема перетоков электроэнергии между островом и материком объективно увеличит энергетическую безопасность и обеспеченность — при пиковом росте спроса появится возможность нарастить поставки не только природного газа, но и конечного продукта его переработки, электроэнергии. Второй момент: географию никто не отменял, любые соединения ATSOI, объединенной энергосистемы Ирландии, с будущей ENTSO-Eфизически возможны только через ATSOI, то есть транзитом через территорию Англии, а любой транзит дает дополнительную прибыль.

Будет ли туманным энергетическое будущее Альбиона

Смоделировать дальнейшее отношение Англии к энергетическому сектору России, к нашим новым европейским проектам не так уж и сложно — политики Британии будут старательно «не замечать» словесные баталии по поводу Северного и Турецкого потоков, демонстрируя полную погруженность в проблемы, связанные с брекситом. ATSOI будет старательно участвовать и дальше в проекте ENTSO-E, мотивируя это тем, что это проект не Евросоюзовский, а континентальный.

Про торговлю углем, наращивание российского импорта которого опять же Англии выгодно, тоже можно придумать какое-нибудь основание — например, поднять на щит тот факт, что угольная отрасль в России целиком приватизирована, а потому «лиц, близких к Кремлю» среди владельцев и руководителей угольных компаний не наблюдается.

Да, совсем уж напоследок, чуть не забыли. Если среди компаний, поставляющих в Англию СПГ, будет замечена французская Total — мы обязательно постараемся принюхаться самым тщательным образом. Total ведь участвует в СПГ-проектах по всей планете, в том числе она является совладельцем и завода, расположенного на полуострове Ямал. Потому нельзя исключать, что СПГ от Total для Соединенного Королевства будет пахнуть арктическими морозами.