Сирия: конец тайма… и что это означает для Украины?

Еще два года назад большая часть территории Сирии находилась под контролем «Исламского государства Ирака и Леванта» (ISIS, ИГИЛ, ДАИШ) (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Вмешательство России в сирийскую гражданскую войну (в сентябре 2015 года) спасло режим, и вероятнее всего жизнь сирийского президента Башара Асада. Но все равно — башаровцы контролировали всего лишь крайний запад страны. Да и то, «напополам» с Аль-Каидой (тогда — «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сейчас «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и мятежной «умеренной оппозицией». На северо-востоке проамериканские курды уверенно шли к независимости, да еще на реке Евфрат твердела в круговой обороне Дэйр-эз-Зора 104-я воздушно-десантная бригада Республиканской Гвардии генерала Иссама Захреддина. Все! Остальная Сирия была под контролем религиозных радикалов…

2016 год прошел в боях с переменным успехом. «Переменным» потому, что ИГИЛовцы (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — это совсем не «мальчики для битья», и от порки, которую они устроили «русско-башаровцам» в Пальмире (декабрь 2016 года) у многих в Сирии еще долго болели битые места. Но главным событием 2016 года было иное. В рамках сирийского кризиса сложилась российско-турко-иранская коалиция. Исторически совершенно неестественная: ведь турки и иранцы — это «любимые враги» российской истории XVIII—XIX века (четыре войны с персами и девять — с турками). Однако в начале 2017 года этот альянс очень удачно «выстрелил» астанинским процессом.

Основным военно-тактическим достижением переговоров в столице Казахстана, по-моему, было то, что отряды «умеренной оппозиции» (они же — Свободная Сирийская Армия, ССА) были согнаны в четыре так называемые «зоны деэскалации», где вводился полный запрет на использования любых видов вооружения и боевой авиации. Боевикам оппозиции это давало возможность передохнуть от ударов Военно-Космических сил России, а союзикам по коалиции — сосредоточиться на войне с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и Аль-Каидой (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на левом берегу Евфрата. Американцы руками союзных курдов делали тоже самое на правом берегу.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 30.09.18   Крупнейшая группировка боевиков выступила против Сочинского соглашения
• 02.08.18   США и РФ не преодолели разногласия по наступательным вооружениям
• 11.07.18   Курдские отряды передали один из районов Хасаки правительству Сирии
• 10.07.18   Исламисты атаковали позиции сирийской армии в провинции Латакия

Результат не замедлил сказаться — к концу года в руках ДАИШ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) осталось только два крупных анклава в сирийской пустыне (бадии), один маленький, но нефтеносный регион на правом берегу Евфрата и две небольшие территории: около Дамаска и на границе Сирии с Израилем и Иорданией.

И тогда пришло время серьезного разговора с антиасадовской оппозицией.

«Зоновский погром»…

В Астане, в мае 2017 года были определены четыре «зоны деэскалации» (с севера на юг):

• в провинции Идлиб;
• на севере провинции Хомс;
• в Восточной Гуте (под Дамаском)
• и в провинции Дераа.

В новогоднюю ночь-2018 откуда-то из Идлиба был проведен минометный обстрел авиабазы российских ВКС в Хмеймиме. А через неделю базу атаковал уже десяток «беспризорных» боевых дронов. В ответ сирийская армия и российская авиация начали активные боевые дейстивия в «первой зоне деэскалации», за месяц отрезали треть ее территории — и успокоились… Почему? Ответ может быть только один: «операция возмездия» в Идлибе была полностью скоординирована с турками, чьей «зоной ответственности» Идлиб и являлся по астанинским договоренностям.

Еще осенью прошлого года Анкара начала строительство в Идлибе цепи своих наблюдательных пунктов, призванных мониторить «прекращение огня» в зоне деэскалации. Странная это была цепь: в глубине территории сирийской оппозиции, хотя огонь обычно ведется на границах. Однако к февралю 2018-го, после прекращения активных боевых действий в провинции, турецкие «наблюдательные пункты» то ли волей Божьей, то ли астанинской договоренности оказались точно на линии разграничения турецких прокси из ССА и сирийских войск. И стали тем, для чего и созданы — пограничными заставами и опорными пунктами антиасадовских боевиков, ведущих уже вялотекущую войну с режимом.

После «обгрызания» Идлиба русско-башаровцы метнулись на юг страны, в Восточную Гуту, третью «зону деэскалации». Где еще 28 декабря 2017 года наступление на Дамаск начали повстанцы из ССА, при участии признанного террористическим «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). С 15 февраля правительственные войска начали активные действия и менее чем через два месяца, 12 апреля, сопротивление повстанцев было подавлено в их последнем оплоте, городе Дума. «Зона деэскалации» в Восточной Гуте прекратила существование.

После Гуты русско-башаровцы приступили к уничтожению второй «зоны деэскалации» в Северном Хомсе. Заодно и как-то «походя» выбив мятежников из Восточного Каламуна. Это регион, находившийся под властью ССА, но не получивший благословения во время астанинских переговоров. 29 апреля начались активные бомбардировки Северного Хомса. Контролировавшие «зону» исламисты из «Джабхат Тахрир Сурия» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Файлак Аль-Раба» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) заявляли о готовности драться и даже просили Турцию «не вступать в союз с Россией», но уже 3 мая начали складывать оружие. В конце первой декады мая в «столицу» Северного Хомса, Аль-Растан, вошли правительственные войска и «вторая зона» закончила свое существование.

В «повестке дня» Дамаска и Москвы оставалась последняя, южная «зона деэскалации» в провинции Дераа. Там рядом Израиль и его один из основных источников воды — Кинерет, или Тивериадское озеро. Ради того, чтобы сделать его внутренним водоемом, Израиль в 1967 году захватил у Сирии Голанские высоты, распространив на них (в 1981 году) свою юрисдикцию. И надо отдавать себе отчет — Тель-Авив никогда не отдаст эти территории и будет рубить все руки, к ним тянущиеся. Ничего личного — просто вода!

Но и у Дамаска есть свой кровный интерес в этих краях — шоссе № 5, автострада соединяющая Амман (столицу Иордании) с Дамаском и далее с Алеппо. То есть — основной путь сирийского экспорта в Иорданию и далее — в арабские страны Персидского Залива. Эта главная логистическая ценность Сирии была потеряна Асадом еще в апреле 2015 года.

Поэтому 19 июня основной удар сирийская армия нанесла не по Дераа, столице провинции, а в направлении небольшого городка Сайда, контролирующего последние километры пятого шоссе по сирийской территории. И далее — на Нассиб, пограничный переход на границе с Иорданией.

За двадцать дней сирийская правительственная армия вытеснила мятежников из восточной части провинции Дераа и 4 июля сирийский танк Т-72 с названием «Дочь Евфрата» первым пересек пограничный переход в Нассибе.

К моменту написания этих строк башаровцы уверенно берут контроль над столицей провинции и отрезают противников от иорданской границы. Но потом, скорее всего, остановятся. Почему? Во-первых, потому что рядом Израиль, очень нервно воспринимающий приближение Асада к своим границам. Точнее — к Тивериадскому озеру. А во-вторых, там у них есть враг, который иного друга стоит. На границе Сирии с Иорданией и Израилем, на крохотной территории (250 км²) партизанским отрядом засел небольшой отряд «Джейш Халид ибн аль-Валид» (Армия Халида аль-Валида) (организация, деятельность которой запрещена в РФ), в свое время принесшая вассальную присягу ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). С сирийской стороны ее подпирают Джабхат ан-Нусра (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и Свободная Сирийская Армия. С которыми «валидовцы» совсем не дружат и только в марте 2017-го, во время одной из эскалаций, проредили количество противников Асада на три сотни «штыков». Зачем Дамаску им мешать?

… и его итоги.

Если в отношении Сирии можно употреблять слово «стабильность», то по военным итогам первой половины 2018 года Сирия к ней пришла. Башар Асад потерял север правобережья Евфрата (Идлиб, а также Африн и север провинции Халеб, захваченные Турцией в 2016—2018 годах), но он их и не контролировал — оттуда курдов и ИГИЛовцев (организация, деятельность которой запрещена в РФ) выдавливали турки. На юге, в Дераа, события развиваются явно по башаровскому сценарию. Во всех остальных зонах и мятежных районах открытое сопротивление подавлено.

Сирийские правительственные военные даже заявили о ликвидации большого анклава ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в сирийской правобережной пустыне. Хотя, может быть, и поторопились. Поскольку это сирийская пустыня, бадия, в каньонах, пещерах и скалах которой вооруженные отряды могут прятаться годами.

На левом берегу курды и американцы делают тоже самое, уверенно сдавливая анклавы ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), расположенные вдоль Евфрата и сиро-иракской границы. Но при этом категорически не допуская на Левобережье войска Асада. «Бойня под эль Исбой», где американцы смешали с землей боевую группу племенных ополченцев и бойцов российской ЧВК — тому прекрасный пример.

Если поверить тем, кто заявлял о необходимости сохранения Сирии в существующих границах (а об этом заявляли все игроки за сирийской доской) дальнейшим сценарием развития событий может быть только конституционный процесс. Это прекрасно понимают и башаровцы, и оппозиционеры, На Конгрессе сирийского национального диалога в Сочи (январь 2018 года) была даже достигнута договоренность о создании комитета для разработки новой сирийской Конституции. Цель — сохранение Сирии в текущих границах, светский характер государственной власти без притеснения меньшинств по религиозному и этническому признаку, сохранение республиканской формы правления, обеспечение условий для возвращения беженцев и восстановления экономики Сирии.

Одна беда: на конгресс не была приглашена курдская делегация. А курды сейчас — это США и доминирующая сила на Левобережье Евфрата, хотя их шарм «победителей ИГИЛ» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) очень быстро блекнет. А у курдов обязательное условие — проведение процесса децентрализации государственной власти на основе принципов национально-этнического федерализма. И я расспрашивал многих курдов, но ответ у всех был практически одинаков: «Если новая Конституция будет написана в Анкаре Эрдоганом или в Тегеране Роухани (о Путине они тактично умалчивали — А. Г.), без нашего участия — курды ее не примут».

Следовательно, единственный мирный вариант сохранения существующей сирийской государственности — федерализация страны. Антитезисов у федерализации может быть только два: либо появление новых государственных образований, либо раздел страны на протектораты — российский, американский, турецкий, израильский. Иначе — новая война, но уже не с террористами, а просто сиро-курдская.

Однако это будет уже новый тайм сирийской игры. И его сценарий будет определен, скорее всего, на встрече Трампа и Путина в Хельсинки.

Но какой бы из сценариев не был принят (кроме войны) — большая часть населения Сирии облегченно вздохнет.

Вместо послесловия. Хотя с тревогой вздохнет правительство на Украине…

Потому что украинская ситуация — это зеркальное отображение сирийской. Только с противоположным вектором. На Украине США защищает интересы законного правительства против его внутренних противников, патронируемых Россией. В Сирии наоборот — Россия охраняет Асада от его врагов, выпестованных США.

Ситуации настолько схожи, что в Сирии, на правом, асадовском берегу Евфрата, даже «свой Крым имеется». Это военная американская база Эт-Танф и 55-километровая зона вокруг нее, куда проправительственным сирийцам ходу нет. База была очень быстро нафарширована оружием и служит для создания и тренажа антиправительственных подразделений. И надо отдавать себе отчет — американцы никуда оттуда не уйдут, что бы Башар Асад не заявлял о будущем изгнании «всех врагов с территории Сирии».

В теории социального обмена Джорджа Хоманса есть железное правило, так называемый «принцип стимула» — «если стимул привел к успешному действию, то в случае повторения стимула человек будет стремиться воспроизвести действие». Сирийский и украинский «стимулы» практически идентичны, значит и варианты конечного воздействия на них, скорее всего, будут одинаковыми. А этих вариантов просматривается всего лишь три — федерализация, дробление или создание патронажных зон. И каждый из них заставит киевских правителей тяжело, м-м-м, «завздыхать».