Два события последних дней привлекают внимание своей весьма вероятной взаимной связью. Первое: согласование даты и места встречи президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа, которая пройдет 16 июля в Хельсинки. Здесь необходимо отметить компромиссные предложения, на которые пошла американская сторона.
Во-первых, Хельсинки, при всем негативе воспоминаний о подписанном в 1975 году Заключительном Акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), который «гарантировал» нерушимость европейских границ, но никак не помешал распаду СССР и Югославии, - это не Вена, которая является символическим форпостом Запада. Столица Финляндии находится настолько вблизи России, что некоторые американские СМИ упрекнули Белый дом в том, что тот согласился провести переговоры на территории бывшей Российской Империи (!).
Во-вторых, в преддверие визита в российскую столицу советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона именно Трамп сделал Москве «реверанс», предложив, да еще на саммите «Большой семерки», вернуть ее в этот элитный «клуб». И восстановить его в статусе «восьмерки». Насколько это нужно России, а на самом деле нам это не нужно, - другой вопрос. В российско-американском же контексте видно, что Вашингтон таким способом продемонстрировал, что ради наведения мостов с Москвой он готов к обострению отношений со своими ближайшими союзниками по НАТО. К этому же следует добавить и отказ от американских санкций, как об этом 29 июня заявило Минэкономики Германии, по проекту «Северного проекта-2». Что также показательно.
В-третьих, уже после объявления о предстоящей встрече со стороны Белого дома последовало уточнение, что Трамп рассчитывает на такое урегулирование сирийского кризиса, которое позволит США вывести из этой страны войска, согласившись на занятие территории, которую они контролируют, силами правительственной армии Башара Асада. По сути это завуалированное, достаточно двусмысленное, ввиду наличия турецкого и иранского факторов, но, тем не менее, согласие Америки на сохранение территориальной целостности Сирии. Плюс достаточно откровенный «слив» вскормленных Вашингтоном террористов, от которых он, получается, отказывается.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 01.08.18 Россия вывела Иран из-под ударов Израиля
- 03.07.18 Имеется ли «взаимовыгодный» выход из противостояния с Западом?
- 03.07.18 Сретенье Трампа с Путиным может потрясти весь мир
- 01.07.18 Война фантомов: Армия Евросоюза против войск НАТО
Конечно, американские уступки возникли не на пустом месте. Москва показала на сирийском фланге Черноморского ТВД определенную гибкость. И избежала потенциального тупика, куда ее мог завести набирающий обороты израильско-иранский конфликт. Развернись он на территории Сирии, превратись она в плацдарм нового противостояния, - и результаты миссии российских ВКС, как и стратегическая цель сохранения ее территориальной целостности, ради которой они там действовали, оказались бы в значительной мере девальвированы.
Майские договоренности Владимира Путин с Биньямином Нетаньяху сняли эту угрозу, и представляется, что именно на этой основе российский лидер вскоре после этого выступил с не понравившейся Тегерану инициативой вывести из Сирии все иностранные войска. В свою очередь, Тель-Авив, сохраняющий на Трампа большое влияние, как официальное, так и неформальное, надо полагать, в немалой мере поспособствовал переменам в настроениях на американском политическом «Олимпе» в пользу диалога с Москвой. Противостоять этому влиянию не смогли, как видим, ни Конгресс, ни расследование спецпрокурора Мюллера, ни лоббистский потенциал ряда транснациональных группировок, заинтересованных в нагнетании напряженности отношений США с Россией.
И то, что все это вполне демонстративно было проделано за счет Европы, лидеры которой на проходящем в эти дни саммите Европейского союза высказали опасение по поводу возможных итогов российско-американской встречи, - тоже можно отнести на счет Израиля. Ибо его отношения со столицами Старого Света являются натянутыми ровно в той мере, в которой Европа поощряет антиизраильскую линию Тегерана. И реакция на выход США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе – тому яркая и наглядная иллюстрация.
Второе событие, связанное, как представляется, с первым не только геополитически, но и символически, - последствия сингапурской встречи Трампа с северокорейским лидером Ким Чен Ыном, состоявшейся 12 июня. В данном случае речь идет о вояже, который на днях предпринял министр обороны США Джеймс Мэттис, последовательно посетивший Пекин и Сеул. Подобно тому, как Болтона в Москве принимал Владимир Путин, Мэттис был удостоен приема китайским лидером Си Цзиньпином, после чего, уже в южнокорейской столице, провел переговоры со своим местным коллегой Сон Ен Му.
Получив в Пекине недвусмысленный сигнал о том, что Китай не пойдет на компромиссы в вопросах суверенитета и территориальной целостности, то есть не будет уступать давлению США, которые фактически поддерживают оппозицию ему соседей в территориальных спорах в Южно-Китайском море, Мэттис из Сеула «организовал» ответный месседж. Зафиксировав приостановку совместных учений, глава Пентагона анонсировал перенос американского военного штаба из Сеула в Пхентэк, подальше от границы с КНДР. А также пообещал запустить механизмы передачи командования вооруженными силами Южной Кореи в случае войны от США самим южным корейцам. По сути, это не что иное, как расширенное выполнение американской стороной предложений российско-китайской «дорожной карты» по урегулированию на Корейском полуострове.
Что, на наш взгляд, происходит?
Не исключено, что следующее. История взаимоотношений в глобальном геополитическом треугольнике Москва-Пекин-Вашингтон хорошо помнит 1972 год, когда тогдашний американский президент Ричард Никсон совершил визиты в Москву и Пекин, которые находились тогда в состоянии достаточно острого противостояния. Использовав это обстоятельство, США в итоге «развели» между собой две коммунистические столицы, заключив с советской стороной ряд соглашений в сфере ограничения гонки стратегических наступательных вооружений и ПРО, а с китайской – антисоветский альянс, который впоследствии сыграл немаловажную роль в том, что СССР увяз в Афганистане, столкнувшись там с одновременным противодействием как Вашингтона, так и Пекина.
Очень похоже, что ту комбинацию американской внешней политики, архитектором которой тогда выступил находящийся и сегодня в определенной «силе» Генри Киссинджер, США и пытаются воспроизвести. Встреча Трампа с Кимом – реверанс Китаю, с Владимиром Путиным – России. Вашингтон, оказавшийся если не в изоляции, то осложнивший отношения с союзниками, настойчиво ищет брешь в российско-китайских отношениях, которую если не отыщет, то попытается создать, чтобы просунуть в нее «черного кота». Ведь глобальный треугольник функционирует по схеме «2 vs. 1», и в нем проигрывает та сторона, против которой объединяются две остальные.
Как и в начале 70-х годов, американский зондаж ведется на обоих направлениях – московском и пекинском. И каждую из евроазиатских континентальных столиц усиленно подталкивают к выбору между другой столицей и Вашингтоном. Стоит кому-нибудь дрогнуть и клюнуть на эти «игры», как американский план получит возможность обрести плоть и кровь, и из сферы дипломатических маневров перейдет в плоскость реальной политики.
Отметим: определенная схематизация этого расклада автором этих строк не отменяет его актуальности. Конечно, реальность богаче и «многофакторнее», но суть событий предложенная схема передает, похоже, весьма близко к тому, что имеет место на самом деле. Характерно: американские «разводки» между Россией и Китаем продолжаются и на санкционном поле. И каждой стороне вместе с «кнутом» предлагаются и «пряники»; их как бы ставят перед выбором, склоняя на свою сторону и сталкивая между собой.
Чем отличается нынешняя ситуация от той, из второй половины прошлого века? Имеются ли ресурсы адекватного ответа на американское маневрирование?
Разумеется! В начале 70-х годов, повторим, отношения Москвы и Пекина переживали стадию глубокого идеологического раскола и военно-политической конфронтации. А вот ситуация на Корейском полуострове на них влияния почти не оказывала. Пхеньян тогда для виду лавировал между Москвой и Пекином, фактически последовательно примыкая к последнему. Сеул же находился под жестким вашингтонским протекторатом, и у власти менялись проамериканские диктаторские режимы. Потенциал южнокорейского взаимодействия как с КНР, так и с СССР, строго говоря, равнялся нулю.
Не так обстоит дело сейчас. И наглядной иллюстрацией того, что и в Пекине, и в Москве очень хорошо поняли суть конъюнктурных инноваций в американской политике, служит недавний визит в Россию президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина. Уже приходилось отмечать, что сеульский лидер на протяжении всего развития ситуации вокруг КНДР и ее ядерной программы держал и держит руку на пульсе и отнюдь не следует в фарватере США. Напротив, он действует на свой страх и риск, связывая между собой различные интересы и неизменно подставляя при этом плечо Ким Чен Ыну.
Имеются все основания полагать, что этот ресурс «связующего звена» между двумя театрами военных действий нынешней гибридной войны будет работать и дальше. Залог успеха в этой сложной ситуации и для Москвы, и для Пекина – не отказываясь от контактов с Вашингтоном, постоянно координировать свои действия, не позволяя себя «разводить».
У России имеются все возможности и дальше влиять на США с помощью дилеммы между Израилем и Европой (Ираном), Китай в состоянии делать это благодаря глубокой вовлеченности в северокорейские дела. Россия – геополитический противовес Вашингтону, Китай – геоэкономический. Имеются и узлы противостояния: Сирия и Украина, с одной стороны, и Южно-Китайское море со «слабым звеном» в лице Тайваня и борьбой за соответствующие проливы, прежде всего, Малаккский, с другой. Мы очень удачно дополняем друг друга.
Поэтому, строго говоря, треугольник должен оставаться треугольником, не превращаясь в желательный для Вашингтона формат «2+1» (или «2-1», как кому больше нравится). Но одновременно поддерживать у США иллюзии, что вот-вот, и они такого формата достигнут и таки «разведут» Россию и Китай, тоже будет нелишним. Задача Америки в нынешних раскладах – форсировать события, а противостоящих ей центров влияния – затягивать «Большую Игру», не допуская вашингтонского блицкрига, в том числе с помощью его стратегической дезинформации и дезориентации.
Один раз, в 2009 году, такая модель совместного поведения уже сработала, обрушив многие, далеко идущие планы. Российско-американский статус-кво с участием Израиля на Западе и китайско-американский с узлом в объединяющейся Корее на Востоке – залог глобальной стабильности. Но только при непременном российско-китайском взаимодействии, в отсутствии которого он превращается в сумму дестабилизирующих друг друга факторов.
Очень многое указывает на то, что глобальная ситуация все более напоминает натянутую струну, и точка бифуркации не за горами. Успешно пройдет ее тот, у кого окажутся крепче нервы.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):