Конец февраля и начало марта 2018 года были наполнены таким количеством событий, поток новостей был настолько плотен, что ориентироваться в нем очень непросто. Наибольшее внимание привлекло послание президента России Федеральному собранию, но сосредоточиться только на этом не получилось — достаточно неожиданно Газпром выступил с резким заявлением в адрес «Нафтогаза» и Стокгольмского арбитражного суда.
Твиттер Газпрома за 2 марта 2018 года:
«Стокгольмский арбитраж, руководствуясь двойными стандартами, принял асимметричное решение по контрактам на поставку и транзит газа с НАК «Нафтогаз» Украины». … Арбитры аргументировали свое решение резким ухудшением состояния украинской экономики. Мы категорически против того, чтобы за наш счет решались экономические проблемы Украины. … продолжение действия контрактов для Газпрома является экономически нецелесообразным и невыгодным. Газпром вынужден немедленно начать процедуру расторжения контрактов с НАК «Нафтогаз Украины» на поставку и транзит газа в Стокгольмском арбитраже».
Практически синхронно с появлением этого сообщения Газпром снизил давление на входе в газотранспортную систему Украины (ГТСУ) на 20%, после чего Нафтогазпредложил населению страны начать акцию «Прикрути!», что тут же поддержал президент Украины. Если верить украинской прессе, то падение давления напрямую связано с вердиктом Стокгольмского арбитража, вынесенным 28 февраля, но, как нередко бывает, событие состоялось после, но не «из-за». На самом деле снижение давления — следствие вердикта того же суда по спору Газпрома и Нафтогаза, опубликованного в декабре 2017-го года. Тогда суд частично отменил пункт договора между Газпромом и Нафтогазом, известный как принцип «бери или плати», снизив обязательные для украинской компании закупки до 5 млрд кубометров голубого топлива. Очевидно, что если суд изменил один из пунктов договора, участники договора должны составить дополнение к своему контракту, чтобы четко отразить положения вердикта. Украинская сторона никакой инициативы по этому поводу не проявляла, Газпром — тем более, поскольку уже с 2014 года поставки «Нафтогазу» происходят только на основании предоплаты. Если такая ситуация устраивает потребителя — с какой стати инициативу должен проявлять поставщик?
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 25.06.18 «Нафтогаз Украины» в очередной раз решил шантажировать Европу
- 27.04.18 Стокгольмский арбитраж отказал «Нафтогазу Украины» в передаче прав на транзит российского газа
- 13.03.18 В Британии придумали еще один способ «отомстить» России за Скрипаля
- 12.03.18 Политические сектанты Восточной Европы против «Северного потока-2»
Кто знает, сколько бы еще продолжалось «статус-кво», но тут «в игру вступила» погода. Зима, припомнив, что подзадержалась со своим приходом, решила, что три месяца она просто обязана отработать — в Европу пришли аномальные холода, а Газпром в течение недели ставил один рекорд за другим по объемам поставок газа. Холод пришел и на Украину, а реверс газа прекратился — у европейских государств не было его излишков, который они на протяжении вот уже трех лет перепродают Нафтогазу. И Нафтогаз не нашел ничего лучше, как отправить Газпрому предоплату за март — безо всякого объяснения, на основании чего он это сделал. Газпром, взвесив ситуацию, причин для возобновления поставок найти не смог и вернул полученные деньги странному плательщику. Если уж партнер по коммерческой деятельности желает выяснять все отношения в европейском суде, то и вести себя надо так, как принято в Европе. Суд изменил пункт договора — собираемся и подписываем соглашение по этому поводу. Нет дополнительного соглашения — нет поставок, юридически всё корректно.
Таким образом, решение Газпрома о начале процедуры прекращения всех действующих контрактов с Нафтогазом и отсутствие российского газа в «украинской трубе» — это два совершенно разных процесса, просто совпавшие по времени. Ну, а то, что при этом еще и мороз на киевском дворе — так получилось, господа партнеры. Ваши деньги вам возвращены, но теперь уже о дополнительном соглашении речи не будет — Газпром принял решение о прекращении всех договоров. Процесс не быстрый, но решение принято.
Именно в силу того, что отказ от мартовских поставок и запланированное прекращение транзитного договора — два разных процесса, совершенно спокойно ведет себя Еврокомиссия. На всякий случай европейцы в телефонном разговоре уточнили у Газпрома, будет ли продолжено выполнение транзитных обязательств, получили подтверждение этому — и на этом пока и всё. В результате рекордных поставок предыдущей недели Европа получила дополнительные объемы газа, давление в ГТСУ отнюдь не нулевое, газ продолжает идти, а морозы скоро закончатся — всё в порядке. В порядке у Газпрома и у Европы, а как там дела у Нафтогаза и обслуживаемых им потребителей Украины — ее проблемы.
Украина — государство независимое, от нее в газовых отношениях ЕС и Газпроманичего не зависит, а как там у них самих? Да по-разному, в общем-то. Кто-то что-то прикрутил, кто-то что-то кому-то открутил или открутит в ближайшее время — но это суверенное дело молодой европейской демократии, вмешиваться в которое никто не намерен. Население не замерзнет — Нафтогаз сумел найти нужные ему объемы газа на спотовом рынке, разве что цены оказались раза в три выше, чем напрямую у продавца. Страна богатая — выдержит.
Было ли решение Газпрома начать процедуру прекращения договоров с Нафтогазом действительно внезапным или же оно таковым только кажется? Давайте внимательно присмотримся к еще нескольким событиям, аккуратно учитывая их хронологическую последовательность.
Старость — не радость
Летом 2012 года немецкая компания Ferrstaal на основании контракта с украинскими заказчиками провела полный технический аудит состояния ГТСУ. Коротко — срок эксплуатации 85% оборудования на тот момент составлял 20 и более лет, глубокая модернизация ГТСУ на тот момент была оценена немецкими экспертами в 5,3 млрд долларов. Правительство Азарова эти деньги искало, но найти не успело, после февраля 2014 уже никто ничего не искал и не вкладывал. С той поры прошло еще пять с лишним лет, что из себя представляет ГТСУ сейчас, понять не сложно. Совершенно не важно, какой режим в Киеве — пророссийский, антироссийский или к власти пришел режим, работающий на созвездие Альдебарана. Трубам, компрессорным станциям, подземных хранилищам, системам осушки газа на это наплевать — они требуют капитальнейшего ремонта, замен, модернизации, труда, денег и времени. А у любых инвестиций есть одна особенность — те, кто их делает, всегда желают в обозримом будущем получить их обратно. Если для самой Украины ее ГТС — проблема национальной энергетической безопасности, то для Газпрома и потребителей газа в Европе ГТСУ является только инструментом логистики, и не более того. Инструмент старый, ржавый, готовый прийти в полную негодность. Ремонтировать или приобретать новый — вопрос не политический, а технический.
Газпром предложил Европе пользоваться новыми инструментами — «Турецким потоком» и «Северным потоком-2» (СП-2). Планируемая мощность СП-2 — 55 млрд кубометров газа в год, вторая нитка «Турецкого потока», запланированная для нужд южной части Европы — 31,5 млрд кубометров в год, итого — 86,5 млрд кубометров. Для этих газопроводов транзитные риски и издержки отсутствуют, поэтому окупаться они будут значительно быстрее, чем — гипотетически — отремонтированная ГТСУ, за использование которой Украина получала в среднем около 3 млрд долларов в год. Транзит газа через ГТСУ в 2017-м году резко вырос, составив 93,46 млрд кубометров. Следовательно, полное прекращение транзита приведет к появлению дефицита газа для европейских потребителей, но его можно компенсировать разрешением ЕК на использование газопровода OPAL, который является сухопутным продолжением первого «Северного потока». Получается, что полное «исчезновение» ГТСУ для России и ЕС мало что меняет — только исчезновение политических рисков. Может это устраивать заинтересованные стороны? Казалось бы — всё в порядке, но это только на первый взгляд. По оценкам западных экспертов, с учетом уменьшающейся добычи газа в Северном море и на территории Алжира потребности в дополнительных поставках к 2025 году составят около 70 млрд кубометров. На этот вопрос попробуем ответить чуть позже.
28 февраля 2018 года Стокгольмский арбитражный суд выносит вердикт, реакцию Газпрома на который мы увидели 2 марта. Обоснование вердикта звучит настолько непродуманно, что Газпром получил веские причины вести себя так, а не иначе — вряд ли решение правления концерна не состоялось только после тщательного анализа юридических перспектив. Является ли это решение Газпрома «его личным», принято ли оно без, скажем так, дополнительных консультаций с заинтересованными лицами?
Демарш Газпрома — верхушка айсберга
28 февраля, кроме вынесения вердикта Стокгольмского арбитражного суда, произошло событие, которое благополучно «утонуло» в горячке обсуждений послания Путина. Самый молодой европейский руководитель, 31-летний канцлер Австрии Себастьян Курц, занявший свой пост в октябре 2017-го, совершил свою первую поездку за пределы Евросоюза. Не в Вашингтон «на смотрины», как это зачастую происходит, а в город Москву, для встречи с Владимиром Путиным.
Встреча многим наблюдателям показалась сугубо протокольной, но стоит присмотреться к тому самому протоколу.
«На переговорах и Путин, и Курц подчеркивали «особый характер отношений» между странами. … В июне этого года исполняется 50 лет с начала поставок газа из СССР на австрийский рынок, Россия продолжает делать вклад в обеспечение энергетической безопасности европейского континента», — отметил Владимир Путин. «Австрийская компания OMV вместе с другими европейскими компаниями приняла соглашение о финансировании строительства газопровода «Северный поток-2» — проекта деполитизированного, сугубо экономического. Если Украина предоставит экономически обоснованные условия использования своей ГТС, мы можем их рассмотреть», — подчеркнул российский лидер».
Есть в протоколе и ответ Кунца:
«Северный поток-2» — проект, который касается не только Австрии, но и Германии, и других государств. Австрийское федеральное правительство очень положительно относится к этому проекту».
Конечно, во время встречи рассматривались и другие вопросы, но мы остановимся именно на этом эпизоде. OMV — первая компания Европы, подписавшая контракт на поставку голубого топлива из СССР, инфраструктура спроектирована и введена в эксплуатацию достаточно давно. Собственность OMV — компрессорная станция в местечке Баумгартен находится в 50 км от Вены. Она построена еще 40 лет назад. Через станцию проходит примерно 35% всего экспортного российского газа, предназначенного для западной Европы. Отсюда трубы разветвляются на Францию, Германию, Италию, Хорватию, Венгрию, и другие страны. А еще Австрия — это подземное хранилище «Хайдах», второе по величине в центральной Европе, емкостью 2,64 млрд кубометров газа и крупнейшее в самой Австрии.
26 февраля в Санкт-Петербурге встретились руководитель Газпрома А. Миллер и глава OMV Р. Зиле, на которой, в числе прочего, они подвели итоги 2017 года — Австрия установила исторический рекорд, импортировав 9,1 млрд кубометров газа, что на 50% больше, чем в 2016 году. Мало того — с 1 января по 21 февраляГазпром уже поставил в Австрию 1,8 млрд кубометров, на 60% больше того, что было поставлено за аналогичный период 2017-го. Европа привыкла к тому, что Баумгартен является ее крупнейшим газовым распределительным узлом, Австрия и OMV привыкли к тому, что поставки и прибыль поступают регулярно. Больше газа — больше прибыли, больше газопроводов — больше газа, несложная логика.
Письмо европейских газовых гигантов
Побывав в Санкт-Петербурге, Р. Зиле вернулся на родину, и визит канцлера получил своеобразную подготовку — 26 февраля было опубликовано совместное открытое обращение газовых компаний OMV, Wintershall и Uniper:
«Nord Stream 2» представляет собой несколько миллиардов инвестиций в ультрасовременную инфраструктуру европейского газа, чтобы обеспечить снабжение населения и промышленности по всей Европе. … Газ становится все более важным фактором для нашей промышленности. … Огромный вклад в процветание Европы вносит обрабатывающая промышленность, которая находится в глобальной конкуренции с поставщиками из Азии и США. Многие другие отрасли промышленности, не менее важные для Европы, являются энергоемкими, им необходимо надежное и конкурентное энергоснабжение. Природный газ является для этого базовым основанием, особенно если Европа хочет добиться своих амбициозных целей в области климата. Однако добыча природного газа на территории Европейского союза падает быстрее, чем первоначально прогнозировалось, в то же время спрос на газ растет — это неоспоримо для экспертов. Растущий спрос при одновременном падении собственного производства означает: спрос на импорт газа в Европе растет…
С момента ввода в эксплуатацию газопровода СП-1 ситуация в мировой энергетике изменилась. США из импортера газа превратились в экспортера, начав поставки СПГ на глобальный мировой рынок. … В Европе имеется достаточное количество терминалов и емкостей для приема СПГ, Европа может стать крупным рынком для американского СПГ. Но СПГ США не подешевел для Европы, в то время как Европа расположена очень удачно для развития трубопроводов со стороны крупных производителей природного газа. Европа эффективно связана трубопроводами со многими производителями газа, такими, как Алжир, Норвегия и Россия. Это козырь, которым мы, жители Евросоюза, ежедневно пользуемся, благодаря которому мы имеем относительно низкие цены на газ. Это не только окупается экономически, такая энергетическая политика обеспечивает безопасность и надежность.
СП-2 диверсифицирует закупки и поставки газа, напрямую и без транзитных рисков связывает Евросоюз с крупными российскими газовыми месторождениями. Благодаря хорошо развитой внутриевропейской газовой сети СП-2 обеспечит большую часть Центральной и Восточной Европы энергоресурсом. СП-2 представляет собой важную диверсификацию существующих маршрутов импорта, дополнение и расширение существующей сети. Это то, к чему стремится Европейский энергетический союз — к укреплению внутреннего рынка газа в Европе. Короче говоря, СП-2 соединяет и укрепляет Европу, это в лучшем смысле панъевропейский проект. Этот трубопровод обеспечит еще один надежный транспортный маршрут для подачи газа в Европу, что принесет пользу нашей промышленности и частным потребителям. В этой связи должно быть ясно: те, кто выступает против СП-2, ослабляет конкуренцию и безопасность поставок. Такие страны, как Украина и Польша, как транзитные монополисты, не заинтересованы в новой и конкурентоспособной газовой инфраструктуре для Европы (выделение автора Б.М.). Но ЕС требуется как можно больше надежных способов поставок газа, больше диверсификации, больше конкуренции.
Российские поставки газа гарантируют безопасность и надежность обеспечения Европы газом. Будучи партнерами крупных европейских работодателей, мы обязаны обеспечить потребителей энергией и конкурентоспособными ценами на газ. Российские поставки являются существенным компонентом для этого, тем более, что в мире нет страны с большими запасами газа. Однако речь идет не об односторонней зависимости Европы от России, а о партнерстве, которое обеспечивало надежное газоснабжение Европы на протяжении нескольких десятилетий. И мы не знаем каких-либо потребителей газа, будь то частных или промышленных, которые предпочли бы поменять российский трубопроводный газ на более дорогой СПГ из США (выделение автора Б.М.). Нельзя сделать так, чтобы энергоснабжение Европы превратилось в игрушку для американской энергетики, безопасности и геополитики, а никаких других аргументов против проекта СП-2 не существует. Те, кто пытаются использовать такой подход, желают нанести вред Европе.
Правовые основы для проекта СП-2 ясны и не оставляют места для переговоров с Европейской комиссией, что подтверждено юридической службой ЕС. Необходимо последовательно соблюдать законодательство, поскольку только это обеспечивает необходимые инвестиции и, следовательно, нашу энергетическую безопасность. В настоящее время СП-2 имеет законтрактованные фиксированные цены на поставки и услуги стоимостью в миллиарды евро, зафиксированные на основании действующих законов. Это инвестиции частного сектора в энергетическую безопасность Европы без каких-либо субсидий из бюджета ЕС, рыночные и ориентированные на спрос. Мы инвестируем в энергоснабжение, которое позволит Европе достичь своих целей в области защиты климата, что в конечном итоге выгодно для каждого жителя ЕС, будь то на Западе или на Востоке. Следует отметить одно: инвесторы, способные вложить такие объемы финансирования, не должны зависеть от политических и общественных дискуссий и стать их игрушкой».
Приносим извинения за столь объемное цитирование и за качество нашего самостоятельного перевода — мы уверены, что мнение руководителей крупнейших европейских энергетических компаний и сам стиль письма многим нашим читателям покажутся весьма интересными. Как видите, визит канцлера Австрии в Россию для Европы был весьма знаковым событием.
Бизнесмены против политиков
Но это открытое письмо не было первым протестом представителей делового мира Европы против бюрократии ЕС, публикация документа имеет свою небольшую предысторию.
8 ноября 2017 года Еврокомиссия внесла предложение об изменениях в директиву по газу. Уточним терминологию: Европейская комиссия по сути является правительством ЕС, то, что именуется «директивами» — это закон, обязательный для исполнения на территории всего ЕС. Поправки к газовой директиве предлагали применить основные принципы общеевропейского энергетического законодательства ко всем газопроводам, идущим из третьих стран по территории ЕС, как к действующим, так и к тем, которые предполагается построить в будущем.
15 января 2018 года отраслевое европейское издание Natural Gas Dailyраспространило заявление ассоциации газовых компаний Eurogas:
«Eurogas изучила законопроект и отметила ряд моментов, которые способны нанести значительный вред или привести к нежелательным последствиям. … В тексте законопроекта не приведены условия, необходимые компаниям для получения одобрения на строительство газопроводов, что создает ситуацию неопределенности для разработчиков и пользователей таких проектов, что может подорвать контрактные права и обязательства. Закон может негативно повлиять на безопасность поставок и инвестиций, ухудшить геополитические отношения между странами. Предложение ЕК может создать преференции для поставщиков СПГ по сравнению с поставщиками трубопроводного газа. Законопроект предложен без предварительных консультаций со всеми заинтересованными сторонами. Если эти поправки будут утверждены, то, как минимум, несколько государств — Алжир, Ливия, Марокко, Норвегия, Тунис, Великобритания (после возможного выхода из ЕС) и Россия — могут быть вовлечены в этот процесс, что будет препятствовать строительству новых газопроводов. В свете этих соображений Eurogas рекомендует заморозить предложение до тех, пока не будут изучены все его возможные последствия, пока не будут учтены мнения всех заинтересованных сторон».
Обратите внимание — цитируются не документы МИДа РФ, не пресс-релизы Газпрома, это «голос» крупнейших европейских энергетических компаний, открыто сопротивляющихся заокеанскому диктату, не желающих терять прибыль, надежность и безопасность своего и европейского бизнеса в угоду геополитических игр, в которых им уготована роль пешек, которыми легко жертвовать. К 31 января истек срок подачи отзывов на проект поправок к газовой директиве, Еврокомиссия собрала 36 отзывов, из которых — удивительное дело! — треть была предоставлена польскими компаниями и общественными организациями. Чего хотела добиться ЕК, уделяя такое внимание именно Польше — пояснять не требуется. Разумеется, все эти юридические лица были, что называется «двумя руками за» законопроект, но 2/3 компаний, давших отзывы, были категорически против. В их числе — Shell, Engie, Uniper, Wintershall, OMV, Eurogas, чешская бизнес-ассоциация CPCR, австрийская торговая палата, ассоциация энерготрейдеров EFET, итальянская промышленная ассоциация Confindustria.
Итог сбора отзывов был озвучен 1 февраля, и именно в этот день швейцарская компания Nord Stream-2, оператор СП-2, получила допуск на строительство и эксплуатацию морской части газопровода в территориальных водах Германии и сухопутной части вблизи города Грайфсвальд. Это решение Германия приняла на той же неделе, когда был опубликован американский санкционный «кремлевский список», в котором под номером 96 стоит имя руководителя Газпрома. Довольно сложно представить более наглядное доказательство того, что отношения «старого Евросоюза» и США становятся всё менее безоблачными. Да, поведение «младоевропейцев» куда как более верноподданическое по отношению к заокеанским хозяевам — к примеру, Литва не придумала ничего лучше, как выйти из состава Eurogas. Просто вот политэкономический демарш, но ситуация пикантна тем, что Eurogas по этому поводу не то что заявления — даже запятой не опубликовал. Литва — страна независимая, в такой большой и серьезной игре от нее вообще ничего не зависит.
Как мы видим, заявление Газпрома не было сиюминутным экспромтом или демонстрацией эмоций. Всё было подготовлено весьма тщательно, а спусковых крючков оказалось сразу два — зимние морозы по всей Европе вкупе с рекордными поставками Газпрома и откровенная слабость формулировки вердикта Стокгольмского арбитража. Что касается продолжения судебных тяжб, то этот суд не является конечной инстанцией, на что рассчитывают Нафтогаз и Украина.
Пресс-служба Газпрома в час ночи 1 марта выпустила заявление, снова цитируем:
«С учетом итога двух разбирательств в отношениях Газпрома и Нафтогаза возник существенный дисбаланс, нарушающий базовые принципы шведского права, которым регулируется контракт. В отношении Газпрома, ссылавшегося на снижение закупок европейскими клиентами как на главную причину уменьшения транзита через Украину, этот аргумент принят во внимание не был. Газпром будет защищать свои права всеми способами, доступными ему в соответствии с примененным законодательством».
Тут ценно каждое слово, основания для отмены решения арбитров шведским судом крайне ограничены, основные среди них — как раз игнорирование арбитрами доводов одной из сторон и нарушение принципов права Швеции. Таким образом, Газпром имеет право в течение трех месяцев подать апелляцию в суд округа Свеа, на территории которого расположен Стокгольм. Определения апелляционного суда не подлежат дальнейшему обжалованию, за исключением случаев, когда затронуты важные вопросы права — в таких случаях разрешается обжалование в Верховном суде Швеции. Только после этой публикации Газпром и сделал следующий шаг — официально известил о начале процедуры расторжения всех договоров с Нафтогазом, держа в уме тот факт, что в конце 2019 года истекает срок действия договора о транзите, подписанного в 2009 году.
Пока будут идти судебные тяжбы вокруг февральского вердикта Стокгольмского суда, Газпром будет вести работу по разрыву отношений с Нафтогазом и, судя по всему, будет идти работа по строительству СП-2. С момента публикации решения Газпрома о грядущем прекращении контрактов с Нафтогазом стоимость ГТСУ становится величиной, стремящейся к нулю — мало того, что амортизация оборудования превышает все мыслимые сроки, так теперь возможность возврата инвестиций исчезла окончательно и бесповоротно.
Газовые перспективы Украины
И вот теперь мы с чистой совестью можем вернуться к вопросу — а какой будет судьба ГТСУ? Разберут и сдадут в металлолом? Но Владимир Путин на встрече с канцлером Курцем был отнюдь не категоричен:
«Если Украина предоставит экономически обоснованные условия использования своей ГТС, мы можем их рассмотреть»
Это просто слова вежливости, отсутствие желания открыто торжествовать победу? Давайте обратимся к украинским новостным агентствам — они точно лучше всех остальных осведомлены о том, что и как происходит в газовом хозяйстве их страны.
13 октября 2017 года были обнародованы результаты тендера на предоставление консультаций по децентрализации газотранспортной деятельности и поиску партнеров для управления украинской ГТС. Победителем конкурса, предложив сумму в 193,3 млн гривен (6,213 млн евро), стал миланский банк Rothschild — это следует из данных, опубликованных на сайте Interfax.com.ua. Децентрализация украинской ГТС означает, что она станет открытой для конкуренции. Другими словами, принадлежащие государству газопроводы будут проданы (сначала частично, впоследствии — полностью) частным компаниям. Rothschild выступает в качестве «инвестиционного банка», он будет консультировать Нафтогаз в выборе наиболее подходящих компаний для продажи им долей ГТС, то есть должен обеспечить максимально выгодную приватизацию государственного имущества.
В итоге украинский газовый узел будет принадлежать уже не государству, а частным предприятиям и, следовательно, инвесторам и банкам вроде Rothschild, который явно не постесняется представить в самом выгодном свете финансируемые или консультируемые им самим предприятия, чтобы извлечь для себя максимальную выгоду. В чем может быть максимальная выгода этого замечательного банка? Вопрос, который лучше всего задать руководителю миланского подразделения империи Ротшильдов.
С 1 июля 2014 года эту нелегкую и ответственную работу доверили Паоло Скарони, который до этого руководил итальянской государственной нефтегазовой компанией Eni.
«Господин де Ротшильд в своем заявлении по поводу этого назначения отметил, что, зная господина Скарони много лет, он не сомневается: клиенты банка и коллеги «извлекут значительную пользу из его глубоких знаний многих отраслей промышленности, его опыта в управлении многонациональными организациями, его энергичности и предпринимательских перспектив».
До того, как стать руководителем Eni, Паоло Скарони работал в другой энергетической компании — Enel, которая занимается не столько нефтью и газом, сколько транспортировкой газа и производством электроэнергии. Да, еще один штрих — и Eni, и Enel входят в состав той самой итальянской промышленной ассоциации Confindustria, которая не желает допустить, чтобы Еврокомиссия мешала реализации СП-2. Обратите внимание — никакой конспирологии тут нет, результаты украинского тендера совершенно официальны, этапы служебной карьеры сеньора Скарони не секретны, состав итальянской промышленной ассоциации — в открытом доступе. Остается подождать результатов консультаций миланским банком Нафтогаза и того, как именно будет происходить приватизация украинского государственного концерна. Если миланский банк рискнет сам выкупить ту часть ГТСУ, при помощи которой до последнего времени осуществлялся транзит российского газа в Европу, а для внутриукраинской газовой сети найдет сторонних инвесторов, то мы удивления не испытаем. Тем более, что после решения Газпрома о прекращении отношений с Нафтогазомстоимость имущества последнего не будет чрезвычайно высокой, а модернизация части ГТСУ потребует куда как меньших инвестиций, чем модернизация ее целиком.
Такое развитие событий вполне может стать ответом на поставленный вопрос. ГТСУ, модернизированная так, что она будет обеспечивать только и исключительно транзит российского газа, без отягощений в виде необходимости обеспечивать потребности самой Украины, станет быстро окупаемым проектом, решит вопрос с увеличением экспорта Газпромом, обеспечит прибыль банку Rothschild и, не исключено, поможет развитию бизнеса Eni или Enol.
Если среди наших читателей есть жители Украины — приносим извинения за некоторый цинизм, но ваше государство своей высшей целью поставило возвращение в Европу, а тут такие дела ведут по принципу «ничего личного, только бизнес».
Удивительным образом продолжением этих событий стал визит Владимира Путина в Калининград, где он принял участие в открытии двух новых теплоэлектростанций, но анализ этого события заслуживает отдельной статьи.
Комментарии читателей (0):