За все время рассмотрения уголовного дела Юрия Павловца, Сергея Шиптенко и Дмитрия Алимкина с декабря прошлого года, сегодняшнее заседание по целому ряду причин стало, пожалуй, одним из самых скандальных. Для продолжения допроса, наконец, в суд явилась госэксперт Алла Кирдун — ее экспертиза текстов публицистов и ее коллег легла в основу дела против «белорусских декабристов».
Эта свидетель на допросе 10 января уже поразила наблюдающих за процессом «глубокими» знаниями по истории, заявив, что перестройка в СССР началась в 1991 году, а также дискредитировала себя многими другими высказываниями. На продолжении допроса этого свидетеля настаивала защита: в прошлый раз они не успели задать все интересующие их вопросы.
По непонятным причинам допрос Кирдун, который должен был быть продолжен 12 января, не произошел. В результате к этому «эксперту» у подсудимых и их адвокатов накопилось, действительно, много вопросов. Однако сегодняшнее заседание стало примечательно, в первую очередь, разоблачением некомпетентности самого следствия, провокационным поведением самой Кирдун и действиями судьи Игоря Любовицкого. Итак, обо всем по порядку.
Новые подробности
Первым задавать вопросы эксперту стал Юрий Павловец, на многие вопросы которого в результате эксперт ответить так и не смогла, как не смогла и привести цитаты якобы из его текстов, приведенных в ее «экспертном» заключении, на основании которого следствие и шьет ему от 5 до 12 лет тюрьмы, а во многих своих показаниях она и вовсе демонстративно путалась.
Так, при анализе текстов на предмет «разжигания вражды» предполагается, что автор должен солидаризироваться с какой-либо группой, а какую-либо другую считать «чужой». По словам Кирдун, такая «чужая» группа выделяется автоматически, однако с первого раза свидетель не смогла ответить, к какой группе себя публицист причисляет. Сначала она заявила, что это группа «русские», потом, что это группа «белорусы, которые солидаризируются с русскими».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Причем дополнила она свой ответ только после того, как Павловец обратил ее внимание на то, что проводившая психологическую часть экспертизы госэксперт Галина Гатальская считает, что для Павловца «чужой» группой являются не белорусы. Также не смогла Кирдун сослаться на высказывание Павловца в статьях о том, что белорусы не являются восточными славянами. И не смогла потому, что об этом говорится исключительно в тексте госэкспертизы, а не в аналитических статьях историка.
Чтобы аргументировать свои ответы, по сути, госэксперт не смогла процитировать ни одного из высказываний Павловца. А все, что она говорила, явилось абсолютно произвольным и ненаучным «логико-семантическим следствием» из текстов обвиняемого, которые каким-то образом пришли в голову эксперта. Странно, что по примеру Средневековой инквизиции она не обвинила Павловца в поклонении дьяволу и не потребовала его сжечь на костре.
Ведь если иметь буйную фантазию и не иметь, как она сама признала, никакой специальной исторической и политологической подготовки, и при этом пользоваться таким «неоспоримым методом» анализа текстов как «логико-семантическое следование», над которым скоро будет смеяться весь научный мир, это сделать очень легко. Только постоянные остановки процесса допроса свидетеля со стороны защиты судьей не позволили Кирдун сказать откровенно все то, что она могла бы сказать на судебном процессе.
Сложилось ощущение, что эксперт вовсе не ориентировалась в текстах обвиняемых, а имела о них совершенно общее впечатление, которое было перемешено еще множеством других неизвестных нам факторов. Однако сложно себе представить, что специалист, проводивший подробную экспертизу материалов, не может ответить на вопросы по существу, разве что по причине его катастрофической некомпетентности.
Подсудимый задавал Кирдун множество содержательных детальных вопросов по тексту ее экспертизы. Ведь, как известно, «дьявол кроется в деталях», и Павловцу удалось этого дьявола откопать: для разума решетка — не помеха. Например, «эксперт» Кирдун не видит разницы между такими понятиями, как «история» и «историография», не может дать правильное определение слову «нация», непонятно почему считает, что материалы Павловца — это не аналитические статьи и прочее.
Правда, стоит отдать ей должное: благодаря её ответам на вопросы выяснилось, что следователь внёс в обвинение перечисление фраз из материалов Павловца, которые сами по себе, даже по мнению госэксперта, признаком «разжигания розни» не являются. Так, следствие включило в обвинение вместо фрагментов заключения, где речь идёт о смысловой направленности текстов, предмете речи и тому подобному, части из заключения экспертов, где только воспроизводятся утверждения авторов и интерпретации этих фрагментов авторами экспертизы.
Благодаря допросу Кирдун выяснилась еще одна важная деталь: экспертиза всех текстов Шиптенко, Павловца и Алимкина сформированной экспертной группой при Мининформе проводилась вместе. Для свидетеля стало новостью, что публицисты проходят по делу не как «группа лиц» друг с другом, а как группа с «неустановленными лицами». В этом случае некомпетентные «эксперты» не просто не понимают значение некоторых терминов в отдельности и текстов журналистов в целом, но и в целом воспринимают авторов совершенно разных материалов как некое коллективное лицо, и уж тем более совершенно не пытаются вникнуть в суть дела. Вряд ли после этого у кого-то еще могут остаться сомнения в том, что всё происходящее в эти дни в зале Минского городского суда — откровенное судилище над публицистами.
Суд меняет тактику
Впоследствии, видя полный провал «эксперта» Кирдун, которую просто размазали вопросы обвиняемых и их адвокатов, показав ее тотальную и вопиющую некомпетентность в рассматриваемых вопросах, судья Игорь Любовицкий почему-то стал под различным предлогами и без оных просто снимать содержательные вопросы Павловца один за другим, защищая таким образом «эксперта» от полного разоблачения.
Он также дал защите понять, что адвокатам может и не хватить времени на то, чтобы задать свои вопросы Алле Кирдун. Продолжил снимать множество вопросов судья и во время того, как к допросу свидетеля перешёл Сергей Шиптенко. В частности, непонятно почему Любовицкий не дал подсудимому возможности выяснить у эксперта, проводившего лингвистическую часть экспертизы, определение термина «языковое нормирование», а также вопрос о служебном подлоге и многие другие. Не дал судья также Шиптенко выяснить и то, каким образом «эксперты» осуществляли «логико-семантическое следование», на которое постоянно ссылалась Кирдун, а также попросил в целом задавать только самые общие вопросы по текстам, чем вызвал недоумение у подсудимого.
Зато показательно, что, по мнению этого эксперта, отношение публициста к белорусским властям определяется как враждебное, потому что он писал про антироссийскую политику местных чиновников и оголтелых русофобов из прозападной оппозиции. То есть Кирдун даже не стала скрывать, что дело в политической позиции авторов, в их критике русофобии и агрессивного национализма, которая поощрялась властями.
Поведение же самой Аллы Кирдун во время допроса, мягко говоря, не соответствовало нормам поведения в суде. Так, защите Шиптенко Марии Игнатенко пришлось попросить внести в протокол, что свидетель «гримасничала» во время дачи показаний, что сама Кирдун объяснила глубокой обидой на адвокатов. Позднее эксперт успела оскорбить и Шиптенко, заявив, что весь его текст «Вместе против России» об отношениях Белоруссии и Польши «имплицитно отдает русофобией». Интересная такая ситуация: то, что свидетель проявляет явное неуважение и к защите, и к подсудимым, только подтверждает мнение о том, что она не может объективно, нейтрально подходить к исследованию материалов публицистов, а судья лишь снимает самые острые к ней вопросы.
Накал страстей произошёл, когда к вопросам перешёл Дмитрий Алимкин. Любовицкий начал снимать вопросы журналиста к эксперту чуть ли не с самого первого. Видя полную абсурдность происходящего, откровенное глумление судьи над правами обвиняемых и жульнической защите экспертов от обвинения, некоторые присутствующие в зале не выдержали. Сначала, после реплики о происходящем в минском суде «позорище», судья попросил покинуть помещение женщину, а потом, после того, как на очередной перл эксперта и ее защиту со стороны судьи отреагировал отец Дмитрия Алимкина, судья приказал и ему покинуть помещение.
В результате, видя такой беспредел со стороны судьи, ведущего процесс, ситуация в зале сложилась довольно взрывоопасная, и продолжала обостряться с каждой минутой. Например, несмотря на протест адвокатов со ссылкой на УПК, судья все же попросил Курдун в несколько предложений дать заключение по экспертизе российских экспертов Елены Галяшиной и Ольги Кукушкиной, которые в текстах подсудимых признаков экстремизма не обнаружили.
Позднее судья все же дал возможность адвокатам задать вопросы Алле Кирдун. Однако и здесь по совершенно непонятным причинам судья продолжил снимать целый ряд вопросов адвоката Сергея Шиптенко Марии Игнатенко. Так, он не дал выяснить адвокату, как эксперт узнала о том, что тексты, представленные для экспертизы, писал именно Сергей Шиптенко. Стоило Кирдун сказать по этому поводу чуть больше, упомянув «Живой журнал» (!) (откуда — ведь следствия еще не было!), как судья заявил, что вопросы по этому поводу не относятся к делу. Примечательно, что потом не смогла ответить Кирдун и на вопрос адвоката Павловца Кристины Марчук о том, каковы критерии разграничения таких понятий, как «факт» и «мнение».
Наблюдая за допросом этого свидетеля, можно было окончательно утвердиться в мысли, что её допрос откладывали и усложняли намеренно, так как она совершенно не владеет предметом экспертного заключения, с каждым своим ответом показывая вопиющую абсурдность вменяемых Юрию Павловцу, Сергею Шиптенко и Дмитрию Алимкину обвинений. Однако, несмотря на то, что судья дал возможность подсудимым задать далеко не все вопросы, новые интересные подробности дела все же просочились наружу.
Менее впечатляющем, но не менее напряженным оказалось продолжение допроса еще одного «госэксперта» Алеси Андреевой, вопросы которой первым начал задавать Алимкин. В частности, он попытался выяснить у нее, где в его текстах проявляется «манипулирование аудиторией». Андреева не смогла ответить ничего иного, кроме того, что это «на странице приведено» (!), что судья счёл за вразумительный ответ.
Стоило к допросу свидетеля перейти адвокату Шиптенко, как судья вновь стал снимать её вопросы один за другим, заявляя, что это уже выяснялось. Это при том, что на предыдущих судебных заседаниях у других экспертов так и не удалось, например, выяснить, что они имеют в виду под «искусственным белорусским языком» в статьях Артура Григорьева (псевдоним на EADaily, который приписывается Сергею Шиптенко). Затянувшееся сегодняшнее заседание завершилось тем, что судья снял еще несколько вопросов Кристины Марчук, а Андреева так не смогла ответить, в чём разница между «историческим мифом» и «мифической историей».
Каждое судебное заседание по этому делу сильно бьёт по позиции обвинения, которое базируется почти на одном заключении экспертов, которые, как оказывается, вообще не несут никакой юридической ответственности за свою откровенную ложь и субъективизм в отношении журналистов, которых могут посадить на срок от 5 до 12 лет в тюрьму.
Наблюдая за тем, как в течение последних нескольких дней идет процесс, складывается впечатление, что суд руководствуется принципом: нет вопросов — нет проблем, а своим бездействием судья только покрывает наглость, непрофессионализм и откровенную фальсификацию экспертами гособвинения сути написанного авторами в своих статьях.
Отсутствие объективности со стороны суда и лично со стороны судьи Игоря Любовицкого, который председательствует на этом процессе, в последние дни откровенно ставит целый ряд вопросов, которые ИА REGNUM будет последовательно озвучивать, выделяя при этом главный вопрос — «Так кто на самом деле разжигает межнациональную вражду в Белоруссии?».
Комментарии читателей (0):