В пореформенный период правительство и политические классы стали движущими силами политического развития Российской империи. Это не исключает участие и руководство представителей народных массах в политических, социальных, этнических, религиозных, гендерных, возрастных и других движениях.
Однако представители политических классов разрабатывали идеологические понятия, организовали политические партии и движения и руководили ими. Трудно дать четкое определение концепции «политических классов». В российской и зарубежной научной литературе, часто дают некоторые синонимы политических классов: например, образованные классы, общество, интеллигенция. Часто речь идет о том, что образование отличало общество от народа. Однако наличие диплома или сертификата не всегда значилo политическое сознание. Получается, что менталитет больше, чем формальное образование определял членство в политических классах и оппозиционность к правительству от правых до левых охарактеризовал коллективный менталитет политических классов. Как и правительство политические классы имели представления о сходствах и различиях России от Европы. Ведь в пореформенный период главные политические вопросы были: пойдет России по европейскому пути или по особому русскому пути.
Обращаю внимание на определение понятия политических классов, потому что за десятилетия я имел очень узкое и ошибочное представление об интеллигенции. Даже в октябре 2016 года на лекции в Вене я сказал, что интеллигенция включала в свои ряды только либералов и социалистов из образованных классов и что правые (консервативные и реакционные) взгляды автоматически исключали правых из рядов интеллигенции. Итак, я сознательно согласился с либеральными и социалистическими представлениями о природе интеллигенции и что либерализм и социализм была единственными приемлемыми выражениями оппозиционности.
В год столетия русской революции признаю, что правые тоже составляли часть интеллигенции и политических классов. Они разделяли многие взгляды с либералами и социалистами особенно в вопросах выбора общеевропейского или особенно русского пути, а также государства и правосознания. Без инклюзивного определения интеллигенции и политических классов невозможно понять: «Почему Русская революция прошла особым путем? Почему история политических классах в Российской империи не имела эквивaлeнтов в истории европейских революций и контрреволюций?».
Многие представители политических классов разделяли низкий уровень правосознания с царем Николаем II и представителями правительства. Весь пореформенный период история отклонения правительства и политических классов от возможности превращения России в европейское государство и достиг своего пика в период царствования Николая II. Это почти всеобщее согласие правительства и политических классов по вопросу политического развития не имело прецедентов в истории европейских революций и контрреволюций. Политические пути России и Европы так сильно разошлись, что особый путь русской революции стал вполне закономерным. Различие между Россией и Европой мощно дало о себе знать в уровне правосознания.
Говорилось, что главное различие между Европой и Россией было следующее. В Европе все было дозволено кроме того, что было запрещено законам. В России все было запрещено кроме того, что было специально дозволено законам. Это неаккуратно. Тысячи законов и указов запретили много в России, но преграды между дозволенными и запрещенными политическими действиями не были такими жесткими. Многие представители правительства и политических классов имели возможность переступать эти преграды по политическому расчету. Низкий уровень правосознания многих представителей правительства и политических классов облегчал возможность переступать преграды. Менталитет политической вседозволенности определял много в пореформенный период. В Европе массовый менталитет политической вседозволенности показался впервые в Первую мировую войну, когда по политическим причинам было оправданно массовое убийство.
Можно выделить некоторые отличительные факторы пореформенного периода, не имеющие параллелей в Европе.
Самодержавный строй. Ради исторической справедливости, самодержавие столкнулось с проблемами, которые не имели эквивалентов в европейских странах. Самодержавный строй тормозил развитие, гражданское сознание и правосознания в России. Русские цари в отличие от европейских правителей не умели смотреть на государство как на отдельную личность. Ведь государи считали российское государство своей вотчиной. Хотя Петр I считал себя первым слугой государства, такая самоидентификация была чуждой большинству царей. Николай II ярче, чем многие цари, воплотил вотчинный менталитет. Он твердо верил, что получил власть от Бога и только Бог мог отнять власть. Николай верил, что он подписал Октябрьский манифест под давлением и был свободен ограничить или отменить манифест и основные законы по своей воле.
Самодержавие не могло развивать гражданское сознание среди населения как правительства в Европе. Самодержавие не имело официальной идеологии. Устаревший лозунг времен Николая I «Православие, Самодержавие, Народность» был несовместен с нуждами многонациональной, многорелигиозной и многоклассовной империи, в которой проводилась модернизация. Положение подданных императора, а не граждан, было де-факто юридическое положение жителей империи даже после провозглашения Октябрьского манифеста. Это имело место, когда европейские правительства мобилизовали все возможные институты: школьную систему, средства массовой информации, военную службу, чтобы жители стали гражданами с сознанием прав и ответственностей перед государством и обществом. В России пропасть между правительством и обществом дала возможность представителям политических классов критиковать правительство без необходимости нести ответственность за свои слова и действия.
Осложняющим фактором в отношении правительства к обществу было его постоянное недоверие к всяким неофициальным гражданским инициативам даже из самых лояльных элементов. Например, черносотенцы были временно полезны правительству за помощь в подавлении революционных выступлений. Но их критика бюрократии и церковной иерархии переступила дозволенные пределы и рассматривалась в Министерстве внутренних дел как знак политической неблагонадежности. После отмены крепостного права в 1861 году даже консервативные и реакционные выражения лояльности часто трактовались представителями правительства как попытки дворянства получить конституцию или законодательное собрание от правительства.
Посмотрим, как в отличии от европейских революций политические классы готовили особый путь Русской революции.
Существование социалистической интеллигенции. Европейские страны имели своих богемских интеллектуалов, маргиналов и заговорщиков. Российская революционная интеллигенция составляла целый слой населения и ее единственной целью было разрушение существующего строя. Дореволюционная Франция имела широкую сеть кружков самообразования и просвещения, масонских лож, частных библиотек и политических салонов, но не может быть и речи об организованном политическом подполье во Франции наперекор утверждениям конспирологов. В России речь идет о профессиональных революционерах с жесткими установленными нормами поведения и действий. Социалистическая интеллигенция существовала весь пореформенный период и воспитала несколько поколений революционеров.
Культура радикализации. Через нее интеллигенция постоянно пополняла свои ряды. Радикализовывалась студенты, школьники, женщины, представители этнических и религиозных меньшинств. Европейские страны имели свои радикальные элементы по правому и левому частям политического спектра, но не имели такого продолжительного и почти институционализированного процесса как в России.
Использование терроризма на массовом уровне как метода политической борьбы против правительства. Историки обычно упоминают только убийство царя Александра II в 1881 году членами революционной организации «Народная воля». Пик терроризма состоялся в революции 1905-1907 гг. и в последующие годы. С 1905 по 1911 гг. левые террористы из многих партий и движений убили или ранили почти 17 тыс. человек. Это было рекордом в общеевропейской «эпохе динамита» с 1870 по 1914 гг., когда анархисты убили несколько дюжин людей. Официальные цели терроризма в России были:
- дезорганиация правительства и уменьшение престижа власти
- призывать народ к революции
- принудить правительство идти на уступки как дарование политических свобод
- скрытая цель террористов – спровоцировать правительство на более жесткий и реакционный курс в надежде вызвать народную революцию
Многие представители правительства уже были готовы принять жесткие мери против оппонентов. Террористы и бюрократы блокировали реформы, которые были способны превратить Россию в европейское государство.
Поддержка русскими либералами, начиная с 1870-х годов, терроризма социалистов. Либералы с их политикой «врагов нет слева» рассчитывали на терроризм, как метод давления на правительство в надежде на дарование конституции и парламента. Разные факторы объясняют поддержку социалистов либералами в пореформенный период. Фактора включали узкую социальную базу либералов, родственные, школьные и семейные связи с социалистами, разочарование в возможности реформ сверху. Даже русские консерваторы из самых лояльных элементов испытали сходные разочарования и постоянное недоверия от правительства. В отличии от Европы русские либералы и консерваторы не могли и часто не хотели быть опорой для правительства.
Многонациональность и многорелигиозность населения была отличительной чертой России по сравнению с Европой, за исключением Австрийской Империи. Недовольство правительством представителями всех национальностей и вероисповеданий проявилось в массовой политизации всех аспектов жизни в России, особенно в революциях 1905 и 1917 годов. Национальные и религиозные движения охватывали весь политический спектр.
Революция справа. После провозглашения Октябрьского манифеста в 1905 году революция справа явилась в лице черносотенных и других крайне-правых движений. Черносотенцы и родственные крайне-правые движения выступали и против истэблишмента бюрократии, и против контристэблишмента, т.е. либералов и социалистов. По мнению черносотенцев, бюрократия, либералы и социалисты привели Россию к краю пропасти. Черносотенцы выражали отчаяние многих людей в дезориентации, вызванной великими переменами в обществе. Но черносотенцы столкнулись с постоянным недоверием правительства к неофициальным проявлениям лояльности. Черносотенцы были временно полезны правительству за помочь в подавлении революционных выступлений. Но их критика бюрократии и церковной иерархии переступила дозволенные пределы и рассматривалась в Министерстве внутренних дел как знак политической неблагонадежности. Черносотенцы не могли служить опорой престола и алтаря как сходные элементы в европейских странах. Они внесли свой вклад в дискредитацию правительства особенно в Первую мировую войну и не смогли дальше поддерживать Николая II.
Для понимания особого пути Русской революции эти факторы стали определяющими в пореформенный период.
Тони Рокки – магистр в области исторических наук (Торонто, Канада), специально для REX
Комментарии читателей (0):