Христианское миротворчество: правда и мифы

Большинство граждан СССР ещё живо помнят один из главных лозунгов и символов коммунистической идеологии. «Миру мир», - скандировали миллионы людей по всему Союзу на праздниках. И несмотря на то, что коммунистический проект сошел с пьедестала, неутолимая жажда мира никогда не покидала человека, потому что его никогда не покидала война.

Учёные проводили много исследований, пытаясь понять этот странный феномен в жизни человека. По разным данным, до начала XX века, история человечества суммарно насчитывает не более 50 лет мира. Что касается нашего времени, то, по мнению эксперта НАТО Роберта Джексона, после Второй мировой войны на планете было всего 26 мирных дней. При желании можно найти множество вариантов и работ на эту тему. Однако большинство исследований, при всем их достоинстве и пользе, носят довольно внешний и рационалистический характер. Складывается ощущение, что при всем желании мира и попытках его установления думающие умы давно сложили руки, признав очевидный жизненный факт: мир – лишь временная передышка между войнами, а миротворчество – попытка оттянуть начало нового и неизбежного столкновения. И каждый раз перед началом очередной военной кампании всё громче звучат с официальных трибун голоса с призывом к миру.

Ещё в середине первого века христианство в лице одного из выдающихся и неординарных своих сынов подметило эту странную особенность: «когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1.Фесс. 5:3). Эти слова и сам факт (к великому сожалению) наличия религиозных войн между христианами дает козырь оппонентам религии Креста в их антихристианской критике. Они также ссылаются на явное, как им кажется, противоречие в утверждениях самого Христа: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5:9) и «Не мир Я пришел принести на землю, но меч» (Мф. 10:34). Что можно на это сказать? Как христианство само, вне полемическом ключе, понимает и пытается для себя решить эту извечную проблему войны и мира?..

Прежде всего, в христианстве всякое действие человека, вся его, так сказать, внешняя деятельность сама по себе не имеет той непреходящей ценности, какой наделяют ее представители гуманистического и материалистического мировоззрений. Оно не может быть исчерпывающим материалом для объективной нравственной оценки. Смотря на дела человека, на плоды его жизни, христианство спрашивает первым делом: Откуда? Куда? И какого духа тот или иной мотив человеческих дел и слов?

Говоря проще, война – есть только завершение, пускай самое страшное, того состояния вражды и разделенности, которая вошла в природу человека и заявляет о себе не только на полях сражений, но и в повседневной рутине человеческих будней. В человеке произошла внутренняя мутация. Она особенно ярко проявляется, когда мы смотрим на свою жизнь и понимаем, что окружающие нас люди, наши родственники, друзья и люди других рас – точно такие же люди с их мечтами, разочарованиями, болезнями, любовью. Все, казалось бы, устроено в человеке так, чтобы дружить, доверять, любить, творить, быть человеком. Но в то же время, все эти благие параметры «мирности» человека неизбежно разбиваются о некую страшную иррациональную силу разрушения, которая исходит из недр человеческого сердца (Мф. 15:19) и противопоставляет его другому. Дружба оборачивается подозрительностью и враждой, сотрудничество перерастает в соперничество, а любовь в ненависть. Вот на это странное, парадоксальное состояние внутренней расколотости и отчужденности обращает внимание христианство. Не обязательно верить в Бога и иметь богословскую степень, чтобы увидеть и честно признать не бытовой и часто примитивно понимаемый характер данного явления, как политической, социальной и экономической недоработки. Это факт духовно-экзистенциальный, антропологический и априори религиозный.

Христианство видит причину наличия войн, несправедливости не во внешних недоработках (хоть и не отрицает всю их важность и необходимость) человеческого бытия, а в разрухе его внутренних сил. Причина этой разрухи – выбор праотца Адама. Вместо глубокой взаимосвязи и сотворчества с Отцом Небесным, он выбрал автономию («будете сами как боги» Быт гл.3) и личное самоутверждение через борьбу. Вот эта внутренняя смена курса и внесла в человека раздробленность и отчужденность к Богу и ближнему, замкнула его на себе.

Библия говорит, что Бог есть живой, личностный Дух (Ин. 4:24) и одним из качеств этого Духа является мир (Еф. 2:14;). Только в единении с Духом Божьим возможен подлинный мир. Поэтому христианское миротворчество, по слову о. Александра Шмемана, «ничего общего не имеет с истерически-лицемерными воплями о мире всего мiра»». Оно начинается с протеста материалистической антропологии, сводящей человека до уровня «умной» обезьяны, чей смысл жизни определяется удовлетворением инстинктов. Христианское миротворчество – это призыв вернуться к библейскому, духовному, экзистенциальному пониманию человека, как Образа Божия, к подлинной человечности. А это всегда связано с жертвой, выходом за пределы своего «я», чтобы обрести способность увидеть в другом человеке брата. И в этом смысле слова Христа о принесенном Им разделении звучат иначе.

Христианство объявляет войну всякому разделению человека, всякой материалистической и идеологической карикатуре на него. И в данном контексте оно воинственно и непримиримо в вопросе освобождения человека от всякого унижения и раздробленности, от всякой попытки встроить его в сколь угодно прекрасную, но мертвую систему и сделать его средством достижения сколь угодных высоких целей. Выше и дороже человека в мире нет ничего (Мф.16:26). Но свое высокое призвание человек может воплотить, только через служение и жертву, через уподобление Христу в Его Святости, Правде и Любви.