События второй половины лета продемонстрировали, что внешнеполитический курс Анкары заметно меняется, точнее говоря, завершается формирование новой парадигмы турецкой внешней политики, призванной усилить роль Турции как влиятельной и полностью самостоятельной трансрегиональной державы. На протяжении последних двух месяцев Турция восстанавливает и укрепляет отношения с государствами, сотрудничество с которыми может помочь достижению этой цели.
15 июня премьер-министр Турции Бинали Йылдырыма заявил, что «Турция рассматривает Иран в качестве дружественной страны, и турецкое правительство стремится к расширению связей с Тегераном во всех сферах, в том числе по вопросу разрешения региональных проблем». 27 июня Турция возобновила дипломатические отношения с Израилем, прерванные 6 лет назад. Визит Р.Т.Эрдогана в Россию, состоявшийся 9 августа, создал основу для развития российско-турецких связей, уровень которых резко снизился после того, как в ноябре 2015 года российский бомбардировщик в небе над Сирией был сбит турецким истребителем. Причем, насколько можно судить, в планы Анкары входит не только возобновление полномасштабного экономического сотрудничества, но и тесное внешнеполитические взаимодействие. Об этом можно судить хотя бы по заявлению турецкого президента, которое он сделал сразу же после подавления направленного против него путча: «Если Турция, Иран и Россия смогут объединиться в борьбе с террористической угрозой, то все радикальные исламистские группировки будут уничтожены в самое ближайшее время».
Складывается впечатление, что данные внешнеполитические шаги Р.Т.Эрдогана обусловлены, прежде всего, прагматическим расчетом и ясным пониманием того, что восстановление отношений принесет большую выгоду, чем продолжение противостояния. Так, разрыв связей с Израилем так и не смогло компенсировать сближение с КСА и Катаром. А конфликт с Россией, вызванный инцидентом со сбитым российским бомбардировщиком Су-24 не заставил ни НАТО, ни США и ЕС поддержать турецкую позицию. Более того, Евросоюз продолжил всеми средствами затягивать вопрос о безвизовом режиме для граждан Турции.
Следует учитывать, что Р.Т. Эрдоган активно готовится к проведению референдума, призванному создать правовую основу для трансформации Турции из парламентской в президентскую республику. Поскольку ему не удалось добиться от ЕС предоставления безвизового режима, он был вынужден продемонстрировать значимые внешнеполитические достижения, чтобы накануне референдума еще раз продемонстрировать турецким гражданам, что он является эффективным и чрезвычайно успешным правителем. И в этом отношении для Р.Т. Эрдогана особую важность представляет восстановление связей с Россией, поскольку этот шаг обещает принести благоприятные экономические последствия. Поэтому Р.Т.Эрдогану необходимо, прежде всего, обеспечить турецким компаниям возможность работать на российском рынке, а также восстановить турецкий экспорт в РФ и вернуть российский туристический поток в Турцию.
Нельзя, конечно же, забывать и об аспектах, связанных с реализацией планов турецкого руководства по превращению Турции в крупного поставщика углеводородов в страны ЕС.
Что же касается внешнеполитического сближения, то оно в глазах турецкого президента явно уступает по значимости перспективам, которые появятся благодаря возрождению российско-турецкого внешнеэкономического сотрудничества.
Очевидно, что российско-турецкие отношения в ближайшее время не выйдут на докризисный уровень. Во-первых, Р.Т.Эрдоган, которому накануне референдума необходимо сохранить поддержку националистических партий, не может пойти на кардинальные политические уступки РФ. Это четко зафиксировано в позиции турецкой стороны, которая, чтобы не писали в российских СМИ, не считает себя виновной в инциденте со сбитым российским самолетом. Во-вторых, в Кремле нет больше личного доверия к турецкому президенту. В-третьих, несмотря на объявленное улучшение отношений, проблемы и противоречия, вызвавшие всплеск напряженности между Турцией и Россией, никуда не делись.
Однако, восстановив экономические отношения, Россия и Турция получат шанс постепенно укрепить доверие и повысить уровень взаимодействия во многих сферах, включая сотрудничество спецслужб. В этом плане важным моментом является уже то, что обе стороны заявили о своей готовности возобновить деятельность рабочей группы по борьбе с терроризмом.
Это полностью совпадает с позицией ряда экспертов, которую я полностью разделяю и которую кратко можно сформулировать следующим образом: от России и Турции напрямую зависит стабильность в чрезвычайно важных регионах мира,- на Ближнем Востоке, в Причерноморье, на Южном Кавказе и в Центральной Азии. Поэтому Москва и Анкара обязаны сделать все, чтобы, несмотря на имеющиеся разногласия, восстановить сотрудничество в сфере безопасности.
В этом связи мне хотелось бы привести отрывок из своего собственного выступления в Кыргызстане в ходе прошедшей не так давно Международной конференции «Международное сотрудничество по противодействию деятельности террористических и экстремистских организаций в условиях развития современных коммуникационных технологий»: «Одной из причин роста террористической активности является обострение международных отношений, включая периодически возникающие кризисы в двусторонних отношениях. Как бы это ни было печально, использование террористических организаций против государства-оппонента, к сожалению, известная практика в деятельности спецслужб. В своей деятельности мы (структура общественной дипломатии) исходим из постулата о том, что «не существует дружественных спецслужб, существуют спецслужбы дружественных государств». В этой связи мы убеждены в необходимости нормализации, например, российско-турецких отношений. Начать этот процесс видится возможным именно по линии общественной дипломатии».
Очевидно, что России и Турции весьма трудно прийти к компромиссу в отношении Сирии, в которой сегодня находится ключ не только к настоящему примирению между двумя государствами и региональной разрядке, но и к перспективам действительного взаимовыгодного сотрудничества в других регионах – Каспийском (включая Закавказье) и Центрально-Азиатском.
Однако нельзя забывать о том, что период между 1998 – 2011 гг. был положительным в турецко-сирийских отношениях, в том числе между Р.Т.Эрдоганом и Б.Асадом. Как не стоит забывать и то, что турецкий президент привел возглавляемую им страну в стан противников Б.Асада в основном из-за позиции США и Франции - после того, как президент США Барак Обама 18-го августа 2011 года впервые открыто заявил о том, что Б.Асад должен покинуть свой пост. В Анкаре тогда решили, что дни сирийского президента сочтены и жестоко просчитались. Турция, будучи стратегическим союзником США, решила помочь реализации американских геополитических планов и теперь несет из-за этого колоссальные потери. Возможно, если Турция добровольно откажется от установки на свержение правительства Б.Асада и предпримет в этом ключе ряд конкретных действий (точнее говоря, ограничит свое вмешательством в сирийский конфликт на стороне противников Б.Асада), ситуация в регионе действительно начнет меняться в сторону нормализации. Некоторый оптимизм внушает и то обстоятельство, что США в целом поддержали Турцию в урегулировании отношений с Россией. В поддержку нормализации отношений между Анкарой и Москвой высказался и официальный Тегеран (хотя далеко не все в Тегеране разделяют такую точку зрения), который считает, что нормализация российско-турецких отношений окажет позитивное влияние на ситуацию в регионе в целом.
Что касается крупных энергетических проектов, таким как АЭС «Аккуя» и «Турецкий поток», то, безусловно, они возобновятся. Однако и в этом случае ожидать скорых результатов, на наш взгляд, не приходится.
По поводу идеи «Турецкого потока», то на мой взгляд, чем бы не закончились переговоры между Р.Эрдоганом и В.Путиным в Санкт-Петербурге, российской стороне не стоит, как раньше, торопиться с громкими заявлениями - перспективы этого проекта, хотим мы того или нет, зависят не только от России и Турции, но и от иных зарубежных партнеров, включая Еврокомиссию. А с учетом нынешних отношений к Р.Т. Эрдогану и В.Путину в США, очевидно, что подконтрольный им ЕС сделает все возможное, чтобы не допустить превращение Турцию в газовый хаб для Европы.
Не зря в этом плане муссируются слухи о тайных переговорах между Тегераном и Вашингтоном о возможной поддержке проекта транспортировки иранского и туркменского газа через Ирак, Сирию, по дну Средиземного моря до Греции, который станет конкурентом «Газпрому» в Европе. Нельзя, кстати, забывать и о том, что маршрут экспорта туркменского газа через Иран, Турцию в Европу на сегодняшний день является наиболее экономически выгодным и наименее технически сложным.
В этой связи «эйфория» с российской стороны по поводу предварительных договоренностей, будь то «Турецкий поток», как в свое время по поводу проекта «Посейдон» (Газопровод по дну Черного моря до Греции и далее на юг Италии) будет, как минимум, выглядеть преждевременной.
Кроме того, необходимо обратить внимание на то, что не так давно был объявлен тендер на строительство газовой магистрали, по которой Турция планирует получать до 10 млрд. м3 в год из курдской автономии на севере Ирака. Это важно с той точки зрения, что из энергетической политики Турции никуда не делись элементы явно не соответствующие российским интересам. Речь не идет о том, что амбиции Турции нацелены на то, чтобы постепенно трансформировать свою роль импортера энергетического сырья в статус одного из основных субъектов мировой энергетической политики – с этим, как раз все понятно, и каких-либо возражений вызывать не может – Турции грех не использовать свое выгодное географическое положение. Однако угроза российским чисто экономическим интересам заключается в продолжении со стороны Турции сознательно завышать перспективные потребности внутреннего рынка. В этой связи хотелось бы напомнить об опыте «Голубого потока», который был построен после достижения договоренности с турецкой стороной об объеме и стоимости поставок сырья в течение 25 лет. Однако затем в процессе реализации проекта, переоценив потребности собственного рынка в природном газе, турецкая сторона в одностороннем порядке снизила законтрактованные импортные объемы, и соответственно, выплаты российской стороне, что серьезно увеличило сроки окупаемости столь капиталоемкого проекта. Приведенный пример демонстрирует, что по поводу достигнутых предварительных договоренностей по «Турецкому потоку» весьма преждевременно «и в воздух чепчики бросать».
Кроме всего прочего не стоит забывать, что между Россией и Турцией имеется ряд нерешенных менее политизированных вопросов. Например, таких как: визы для водителей-дальнобойщиков, антидемпинговые расследования в отношении продукции из РФ (например, по стеклу, горячекатаному прокату). Решение этих вопросов требует многократных переговоров между Минэкономразвития, Минэнерго, Минсельхозом, Минтрансом РФ и аналогичными правительственными структурами турецкой стороны. То есть нормализация отношений будет растянута на достаточно продолжительный отрезок времени.
Тем не менее, можно только приветствовать возобновление работы межправительственной комиссии (приостановлена 1 декабря 2015 года) по торгово-экономическому сотрудничеству России и Турции.
Существуют принципиальные противоречия между Москвой, Дамаском и Тегераном — с одной стороны, и Анкарой, Дохой, Эр-Риядом, Вашингтоном и ЕС — с другой, разрешить которые видится практически невозможным. Тем более, внутри этих условных «блоков» существует масса собственных внутренних противоречий. Но нормализация российско-турецких отношений, безусловно, станет важным элементом этой «головоломки», которая позволит изменить расстановку сил на Ближнем Востоке, а, главное, даст шанс на стабилизацию региона.
Андрей Медведев - исполнительный директор АНО «Центр политических технологий «ПолитКонтакт», специально для REX
Комментарии читателей (0):