20 июня 2016 года принята Военная доктрина Белоруссии. Таким образом поставлена точка в долгой истории с принятием основополагающего оборонного акта белорусского государства. Решение об окончательном утверждении документа длилось с апреля текущего года, когда его проект был принят в первом чтении Палатой Представителей, и успело наделать много шума в белорусском медиа пространстве. Министерство обороны неоднократно заявляло, что «принятие новой Доктрины связано с изменившимися геополитическими условиями вокруг белорусских границ».
Спорным пунктом данного документа стал запрет на использование вооружённых сил за рубежом, что вызвало немалое количество политических спекуляций на эту тему в СМИ, особенно в украинских. Некоторые журналисты на Украине пытались объяснить указанный пункт доктрины нежеланием Белоруссии ввязываться в потенциальный вооружённый конфликт на Украине. Подобные элементы информационной войны стоит объяснить либо недостаточным уровнем подготовки зарубежных журналистов, которые не знают (или не хотят знать в конкретном случае) о декларативном характере любого доктринального акта, принятого Минском, либо их желанием создать иллюзию изоляции России от международного сообщества.
Согласно положениям Доктрины, Белоруссия «официально не рассматривает ни одно государство в качестве официального противника», такая трактовка логично сочетается с многополярной политикой официального Минска. Отметим, что в российской военной доктрине 2014 г., принятой в условиях начала очередного обострения отношений с НАТО, также ни одна страна не указана в качестве потенциального противника. Со времён окончания «холодной войны» в большинстве случаев в доктринальных документах на постсоветском пространстве не принято открыто говорить о стране-противнике.
Тем не менее, положения данной Доктрины весьма интересны для изучения. В новой редакции документа представлены и разъяснены новые термины и понятия, касающиеся национальной безопасности Белоруссии. Особенно подробно описаны условия, при которых могут быть использованы Вооружённые силы в различных конфликтах.
Терминология документа напоминает Военную доктрину России, утверждённую в декабре 2014 г. Следует отметить, что Минск встал на путь гармонизации своей доктринально-законодательной базы в военной отрасли. Этот процесс логично ложится в общий процесс усиления военной подготовки вооружённых сил Союзного государства России и Белоруссии на западном направлении. Данное утверждение доказывает завершившийся процесс создания единой системы ПРО, а также постоянное желание России нарастить свой военный потенциал на западном направлении не только за счёт усиления войск в Калининградской, Псковской и Ленинградской областях, но и на территории своего союзника.
Без сомнения, Россию не могут удовлетворить положения о запрете на использование вооружённых сил Белоруссии за рубежом, а также постоянные реверансы Минска по вопросу размещения российской авиабазы на своей территории. Однако по вопросу запрета на использование вооружённых сил Белоруссии не стоит искать ответа на этот вопрос в украинском кризисе. Минск старается остаться в стороне от разрушительных процессов, которые происходят в странах Южного Кавказа и в Средней Азии. Последние события в Казахстане и Армении (странах-членах ЕАЭС) доказывают наличие огромного дестабилизирующего потенциала постсоветского пространства.
Факт активного осмысления опасности «цветной революции» вполне определённо прослеживается в тексте Доктрины. Это означает, что в Минске прекрасно понимают весь спектр угроз, в том числе и внутренних, стоящих перед страной.
Для России Белоруссия имеет огромное значение в виду всего стратегического положения. Её современные рубежи позволяют России играть более значительную роль в Восточной Европе. Потеря стран Прибалтики и Украины нанесла серьёзный урон стратегической обороны России. Вступление прибалтийских государств в НАТО привело к тому, что военные учения североатлантического альянса в 150-200 км от Санкт-Петербурга стали нормальным явлением, а интеграция Украины в североатлантические структуры грозит поставить под угрозу южные регионы России от Белгорода до Краснодара. Поэтому осознание и разработка угроз, стоящих перед Белоруссией, напрямую положительно влияет на стратегический потенциал России и её обороноспособность.
В итоге, новая Доктрина является логичным ответом белорусского руководства на новые вызовы и угрозы, стоящие перед страной. Новая версия представляется более сбалансированной и продуманной, так как раскрывает новые понятия и термины, например, «локальная война» и «региональная война», «незаконное вооружённое формирование» и «стратегическое сдерживание». Представленные примеры говорят о том, что белорусские военные очень внимательно следят за текущей ситуацией на Украине и в мире и не искажают её для анализа ситуации.
Текущие проблемы в области обеспечения региональной безопасности начали актуализироваться на пространстве СНГ с 2012-2013 гг., эти процессы оказались значительно ускорились успешным применением технологий «цветной революции» на Украине и постоянным ухудшением двусторонних отношений между РФ и США, что вызвало полное непонимание позиций между странами Европы и Россией.
В Белоруссии принятие новой военной доктрины вызвало немалый резонанс, однако является ли в практическом применении этот документ основополагающим вопрос остаётся открытым. С одной стороны, в Доктрине прописаны представления руководства об уровне военной угрозы для страны, с другой стороны, Доктрина носит рекомендательный и прогностический характер, что не гарантирует исполнения её положений. Таким образом, стоит заключить о том, что белорусским военным необходимо было принять новую Военную Доктрину в силу значительно изменившихся геополитических условий на пространстве СНГ. Однако в белорусском медиа пространстве был создан лишний резонанс, связанный с принятием этого документа. Не стоит переоценивать значение декларативных документов в постоянно меняющихся условиях мировой политики.
Комментарии читателей (0):