Дальневосточный рыбный кластер в ожидании «инвестиционного чуда»

В рамках реализуемого нашей страной с 2014 года курса на импортозамещение в ключевых отраслях национальной экономики, российскими властями предпринимаются меры по оздоровлению ситуации в рыбопромышленном комплексе. О значимости этого вопроса говорит уже тот факт, что ему было посвящено заседание Президиума Госсовета во главе с президентом России Владимиром Путиным, состоявшееся 19 октября 2015 года. По итогам заседания президент дал четкие конкретные поручения, направленные на решение имеющихся проблем и призванные обеспечить достижение основных целей – обеспечение продовольственной безопасности страны, снабжение населения морепродуктами по доступным ценам, развитие отечественной рыбоперерабатывающей отрасли, обновление рыбодобывающего флота за счет строительства новых судов на российских верфях. Но вот практическая реализация поручений президента столкнулась со множеством проблем.

Одним из наиболее ярких примеров того, как здравые идеи в своем развитии доводятся до уровня несбыточных надежд, является ситуация с созданием рыбного кластера. Напомним, все началось с того, что 21 марта 2013 г. российский президент поручил представить ему предложения по созданию на Дальнем Востоке рыбоперерабатывающего кластера. Исполнителем этого проекта вызвалась стать администрация Приморского края, которая провела консультации с экспертами, высказавшими свои мнения и предложения. Позднее этой работой занялось Инвестиционное агентство Приморского края, которое провело закрытый конкурс на разработку концепции кластера, где победителем стал единственный участник – японский институт Номура, в мае 2014 года представивший первый отчет. Результаты, собственно, оказались удручающими. В связи с чем концепцию стали дорабатывать и перерабатывать.

Закончилась же эта эпопея совсем не так, как ожидалось - в конце января 2016 года Росрыболовство представило совершенно новую концепцию проекта рыбного кластера на Дальнем Востоке. Главной целью было заявлено увеличение поставок рыбопродукции с Дальнего Востока на внутренний рынок при одновременном снижение цен на нее. Для этого предложено создать в Приморье, Камчатке и на Сахалине четыре специализированных кластерных дивизиона. Так, Сахалин, Курильские острова и Камчатку планируется использовать, в первую очередь, как базу добычи и переработки водных биоресурсов, при этом Сахалин должен специализироваться, в основном, на добыче и переработке лососевых. На Курилах, по мнению разработчиков, целесообразно делать упор на переработке свежевыловленной рыбы, прежде всего, минтая, а также скумбрии и сардины-иваси. Камчатка, в свою очередь, помимо базы добычи и переработки, должна стать также транзитным пунктом, обеспечивающим перевалку рыбной продукции для ее отправки в европейскую часть по Северному морскому пути.

В то же время, учитывая крайне ограниченный период навигации по Севморпути и дороговизну доставки, основным транспортным хабом, обеспечивающим доставку дальневосточной рыбы в центральные и западные регионы России, по-прежнему остается приморская столица – Владивосток. Собственно, роль Приморья в новой кластерной концепции превосходит другие выделенные регионы. Достаточно отметить, что здесь запланировано реализовать сразу пять проектов.

Основным из них является создание оптово-распределительного центра «Владивосток», в рамках которого предложено построить на мысе Назимова холодильно-складской комплекс, где единовременно может храниться до 50 тысяч тонн рыбопродукции. На базе этого ОРЦ также предполагается создать один из ведущих в Азиатско-Тихоокеанском регионе центров аукционной торговли рыбой и морепродуктами. Примечательно, что ввести оптово-распределительный центр в эксплуатацию рассчитывают не позднее 2017 года.

Второй проект - строительство во Владивостоке флагманского завода по выпуску филе минтая, в том числе индивидуальной штучной заморозки (IQF). Для начала (то есть, в 2017-2018 гг) планируется ежегодно выпускать 20 тысяч тонн филе IQF и 45 тысяч тонн блочного филе для реализации на российском внутреннем рынке и прямых поставок на рынок Европейского союза. В последующие два года объемы производства должны быть увеличены вдвое. Согласно расчетам разработчиков, инвестиции в этот проект составят 14 млрд рублей при сроке окупаемости в девять лет, при этом должно быть создано порядка тысячи новых рабочих мест.

Третий проект напрямую связан со вторым, поскольку предполагает, что часть блочного филе, выпускаемого на флагманском заводе, будет поступать на новое предприятие по выпуску замороженных полуфабрикатов, предназначенных, в первую очередь, для снабжения бюджетных предприятий детских садов, школ, оздоровительных лагерей и т.п.

Кроме того, в рамках приморского дивизиона нового дальневосточного рыбного кластера предложено построить многоцелевой рыбоперерабатывающий комплекс для малых предприятий (4-й проект), представляющий из себя корпус площадью 50 тысяч кв. метров со всеми необходимыми коммуникациями. Предполагается, что в этом корпусе будут выделены отдельные площади, которые будут сдаваться в аренду предпринимателям для организации переработки водных биоресурсов, в том числе продукции местной приморской марикультуры.

Пятый проект представляет из себя образование на базе ДВФУ «рыбного Сколкова» - некоего инновационно-научного парка с бизнес-инкубатором и венчурным фондом размером в 1 млрд рублей. Основной задачей этого парка будет генерация идей и разработка новых технологий рыбопереработки, в том числе для производства непищевой продукции – от лекарственных препаратов до изделий легкой промышленности.

По предварительным расчетам Росрыболовства, проект обеспечит привлечение частных инвестиций в объеме 17 миллиардов рублей, вклад в ВВП в размере 4 миллиарда рублей, налоговые поступления в объеме 1,6 миллиардов рублей в год и создание 1300 рабочих мест.

Выглядят эти планы весьма впечатляюще и должны вселять уверенность в «светлое будущее» рыбной отрасли как Приморского края, так и всего Дальнего Востока. Однако, как говорится, «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». На самом деле, окончательного решения, где конкретно будут размещаться объекты кластера, какими будут источники финансирования и сколько же в конечном итоге потребуется средств, до сих пор нет. Разумеется, если бы все это создавалось на государственные деньги, вопросов бы не возникало, однако наш бюджет не в состоянии осилить такую ношу. Поэтому ставка сделана на привлечение частных инвестиций, но бизнес особо не торопится, даже не взирая на обещанные в рамках Свободного порта Владивосток налоговые льготы и преференции. Примечательно, что в новой концепции кластера нет и упоминания о бухте Суходол, которую в свое время краевые власти называли площадкой будущего «рыбоперерабатывающего комплекса». По сути, прежняя концепция, разработанная по заказу администрации Приморского края московским филиалом института «Номура», которая обошлась бюджету в 28 миллионов еще «докризисных» рублей, оказалась невостребованной авторами нового проекта, растащившими кластер на несколько регионов.

Впрочем, главным является даже не это. Прежде всего, надо четко понимать, что главной целью создания рыбного кластера является изменение сложившейся за последние два десятилетия системы, при которой российские рыбаки экспортируют сырье, из которого в КНР и других соседних странах делают продукцию с высокой добавленной стоимостью и экспортируют ее в другие страны, в том числе и в Россию. То есть, мы должны создать систему, при которой сможем обеспечить почти полное импортозамещение и отказаться от экспорта сырья в пользу экспорта продукции с высокой степенью переработки и, соответственно, высокой добавленной стоимостью, с одновременным развитием новых механизмов торговли морскими биоресурсами, обеспечивающих прозрачность потоков, контроль за их качеством и одновременно процессами ценообразования на внутреннем рынке.

Но даже определение целей, задач и регионов для создания элементов будущего кластера еще не означает, что можно приступать к работе. Сначала необходимо определить, какую продукцию надо выпускать и для кого - с учетом современных реалий и на перспективу, будет ли эта продукция конкурентоспособной на внешнем и внутреннем рынках, а также что надо сделать для повышения конкурентоспособности. Например, применительно к минтаю, пользующемуся большим спросом в АТР и ЕС, надо проанализировать условия контрактов на сырье и готовую продукцию, себестоимость переработки в КНР, стоимость рабочей силы, транспортные расходы, тарифы на электроэнергию, а также прочие сборы и платежи. Кроме того, необходимо уделить внимание развитию рыночной конъюнктуры, которая, кстати, показывает наличие спроса на рынке не только на филе минтая, но и на качественный сурими, практически не производимый отечественными рыбопромышленниками. Да и с филе все не так однозначно, как может показаться на первый взгляд, поскольку разные виды (в зависимости от разделки, заморозки и упаковки) пользуются разным спросом на разных рынках.

Когда станет ясно, что и в каком объеме (с учетом перспективы) целесообразно производить, хранить и перевозить, можно определить, какие для этого потребуются производственные мощности, кадры, энергоресурсы и т.п., надо выбирать подходящую для этого площадку, соответствующую всем условиям, в том числе и экологическим. Кроме того, необходимо учесть и уже имеющиеся возможности – холодильники, перерабатывающие мощности, транспортные коммуникации и т.п., которые могут и должны быть встроены в создаваемый кластер. И уже на этой базе должны формироваться инвестиционные предложения для заинтересованных компаний.

Это, собственно, схематичное описание условий, необходимых для начала реализации проекта по созданию приморского дивизиона рыбного кластера. К сожалению, из представленных проектов не вполне ясно, насколько все эти условия учтены, что стало одной из причин, обусловивших низкую активность частных российских инвесторов. Есть, конечно, и другие причины. Прежде всего, надо понимать, что до тех пор, пока экспорт сырья будет выгоднее, чем его поставка на российский берег для переработки, ситуация не изменится.

За долгие годы в нашей рыбной отрасли сложилась парадоксальная ситуация – мы много добываем, но экспортируем сырье, а импортируем изготовленную из него продукцию. Этим мы мощно простимулировали развитие рыбоперерабатывающей отрасли КНР, а также рыбных аукционов в Южной Корее и Японии. Но эта ситуация также взрастила целую плеяду бизнесменов, бандитов, депутатов, сенаторов (иногда даже не разберешь, кто из них есть кто, поскольку они успешно переходят из одной категории в другую), которым абсолютно не выгодна реализация поручений российского президента, поскольку бесконтрольный экспорт морских биоресурсов позволяет делать немалый финансовый капитал, который, в свою очередь, дает базу и для создания капитала политического.

Поэтому и не торопятся многие отечественные рыбопромышленники вкладываться в создание рыбного кластера, в развитие рыбопереработки на российской территории и заказывать суда на отечественных верфях. Даже принятие новых изменений в закон «О рыболовстве», предусматривающих выделение до 20 процентов квот на вылов рыбы тем, то поставляет рыбу на российский берег для переработки и стоит в России новые суда, пока не стало стимулом для пересмотра ими своего подхода, но зато стало поводом для резких критических выступлений.

В этих условиях у некоторых специалистов возникла идея привлечь к развитию российской рыбоперерабатывающей отрасли представителей Китая, учитывая, во-первых, большой опыт работы в этой сфере, а во-вторых – сложившиеся между нашими странами отношения стратегического партнерства и высокий уровень политического взаимодействия. Идея, казалось бы, здравая, но, мягко говоря, не вполне соответствующая реальности. Необходимо учитывать, что китайские инвестиции за рубежом идут, в первую очередь, в те проекты, которые реализуют там созданные китайцами же компании. В остальных случаях под китайскими инвестициями обычно подразумевают кредиты, причем, как правило, обеспеченные. Что же касается крупных инвестиций в масштабные инфраструктурные проекты, то они возможны, но лишь под гарантии правительства или государственных банков и и/или на условиях концессии.

Говоря о возможном привлечении китайских инвестиций в развитие рыбопереработки на Дальнем Востоке России, необходимо четко понимать, что Китаю своими руками (то есть, деньгами) создавать себе конкурента. За долгие годы в КНР сформировалась собственная перерабатывающая база, обеспечивающая производство из российской рыбы готовой продукции. Эта отрасль не только экономически выгодна, она имеет и немалую социальную значимость. Даже в условиях роста стоимости рабочей силы в Китае, делающего, казалось бы, выгодным перенос перерабатывающих мощностей на Дальний Восток России, китайцы предпочитают переносить их в приграничный с РФ и КНДР Хунчунь, где создается большая база по переработке российской рыбной продукции. Сейчас здесь действуют 54 рыбоперерабатывающих компании и планируется создать еще порядка 25-30 новых. В первую очередь, китайские предприятия ориентируются на переработку российского минтая, краба, гребешка и лососевых рыб. Средний объем переработки рыбы в Хуньчуне составляет в настоящее время порядка 170 тысяч тонн при стоимости произведенной продукции около 5.8 млрд юаней. К концу 2018 года эти цифры планируется увеличить не менее, чем вдвое. Развитие переработки в Хуньчуне происходит за счет переноса сюда части мощностей из Янтая и Даляня, что обусловлено стремлением уменьшить расходы на производство за счет снижения стоимости доставки сырья при сокращении маршрута и за счет сокращения расходов на рабочую силу путем использования северокорейских рабочих.

Однако в России многие предпочитают этого не замечать и не считают китайские планы по развитию собственной рыбопереработки на базе российского сырья угрозой нашим планам создания рыбных кластеров на Дальнем Востоке. Более того, некоторые даже заявляют, что эти китайские программы выгодны для России, поскольку помогут развитию отечественных портов и транспортной инфраструктуры, обеспечивающей поставки российского рыбного сырья в КНР.

Впрочем, в логике тех российских компаний, которые считают необходимым продолжать поставки рыбы для переработки на китайские предприятия, есть здравый смысл, поскольку на данный момент на Дальнем Востоке РФ просто нет мощностей, которые могли бы переработать все добываемые рыбаками морские биоресурсы. Но сейчас на самом деле важно даже не столько то, что мы продаем, а то, куда направляются полученные ресурсы. Если они будут идти на создание промышленной базы на Дальнем Востоке, то мы постепенно будем снижать свою зависимость от китайских поставок и производить все сами, поставляя конечную продукцию в тот же Китай. Однако инвестировать средства, получаемые от продажи китайцам рыбного сырья, в создание перерабатывающих мощностей в России наш бизнес пока не торопится, а китайский тем более.

Впрочем, нельзя обойти стороной возможность привлечения в нашу рыбопереработку инвестиций из Южной Кореи, которая, кстати, также обеспокоена планами Китая по созданию упомянутой базы по переработке российской рыбной продукции в Хуньчуне. Дело в том, что китайский проект по созданию зоны рыбопереработки в Хуньчуне является прямым конкурентом южнокорейского проекта по созданию в районе г. Донхэ так называемой «холодовой цепи» (Cold Chain) – комплекса по транспортировке, хранению, переработке и реализации российской рыбной продукции.

Союз предпринимателей города Донхэ с 2017 по 2019 гг. собирается создать морозильные и холодильные склады, перерабатывающие заводы, автоматизированные логистические центры в Свободной экономической зоне Донхэ. Для создания данного комплекса потребуется 42 млрд. южнокорейских вон (средства из государственного бюджета - 29,4 млрд. южнокорейских вон, из областного бюджета - 12,6 южнокорейских вон).

По замыслу южнокорейцев, Донхэ должен стать «торговым окном» между Дальним Востоком России, западным побережьем Японии и тремя северо-восточными провинциями Китая, а затем - ключевым пунктом распределения экспортных потоков российского минтая на рынки стран АТР и в Европу. Так что если южнокорейский бизнес и будет вкладываться в российский рыбный кластер, то только таким образом, чтобы сохранить возможность переработки российской рыбной продукции в пику возрастающей конкуренции со стороны Китая за российское рыбное сырье.

По сути, единственной возможностью для южнокорейцев выдержать конкуренцию с китайскими переработчиками является достижение договоренности с российской стороной об участии южнокорейских компаний в развитии рыбопереработки в РФ. В этой связи вполне логично предположить, что одним из условий инвестиций РК в создание рыбного кластера на Дальнем Востоке будет получение гарантий того, что в период их строительства поставки российской рыбы будут идти в южнокорейскую СЭЗ Донхэ, где возможно создание совместных предприятий с участием российского капитала. При этом реальное создание новых рыбоперерабатывающих мощностей в РФ с участием южнокорейского капитала может растянуться на длительный срок, что вполне естественно с учетом российской «привычки» превращать любой проект в долгострой и вполне может быть дополнительно «простимулировано» самими корейцами. На самом деле, максимальное затягивание в этом вопросе будет очень выгодно южнокорейской стороне, поскольку обеспечит развитие «холодовой цепи» в Донхэ и сделает ее неотъемлемым элементом продвижения российских морепродуктов на внешние рынки, который потом будет почти невозможно игнорировать.

Есть и еще один нюанс. Как показывает проведенный Дальневосточным центром региональных исследований анализ оценок представителями южнокорейских деловых кругов перспектив развития рыбоперерабатывающей отрасли на Дальнем Востоке России, они считают, что российская береговая переработка должна ориентироваться исключительно на переработку продукции аквакультуры (марикультуры) и прибрежного рыболовства (то есть, доставляемую в свежем или охлажденном виде). Переработку же основного объема рыбной продукции, добываемой на Дальнем Востоке РФ в ходе промышленного рыболовства, южнокорейцы стремятся закрепить за собой. Такой же подход, в целом, характерен и для китайского бизнеса.

Судя по всему, российские власти прекрасно понимают сложившуюся ситуацию и пытаются развернуть ее в наших интересах. По крайней мере, именно этим хотелось бы объяснить озвученное в начале июля главой Минвостокразвития Александром Галушкой предложение японским предпринимателям инвестировать в рыбоперерабатывающий комплекс Дальнего Востока в обмен на перспективу получения квот на вылов водных биоресурсов. «В сфере рыбного промысла мы открыты для сотрудничества с японскими компаниями в формате «инвестиции в обмен на квоты», - заявил Галушка на встрече с председателем совета директоров Ассоциации по торговле с Россией и новыми независимыми государствами (РОТОБО), президентом Kawasaki Heavy Industries Сигэру Мураяма.

Министр напомнил о вступивших в силу изменениях в Федеральный закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» и отдельные законодательные акты РФ в части совершенствования распределения квот добычи (вылова) водных биологических ресурсов, отметив: «Закон предполагает получение квот в обмен на инвестиции. Если инвестор, предприниматель, тот или иной участник экономической деятельности получает квоту на право вылова рыбы, то вместе с этой квотой он принимает на себя обязательства построить рыбоперерабатывающие мощности в России на Дальнем Востоке, либо инвестировать в приобретение судов, которые выпускают в России». Учитывая, что одна из сессий на предстоящем в сентябре во Владивостоке Восточном экономическом форуме будет посвящена вопросам рыбопереработки на Дальнем Востоке, Галушка также сообщил представителям РОТОБО: «Мы планируем представить предложения по реализации новых механизмов инвестирования в рыбоперерабатывающий комплекс. А также заинтересованы в том, чтобы привлечь японский бизнес. Японские инвесторы могут в перспективе получить квоту на вылов рыбы, но при этом они получают обязательство строить современные заводы на Дальнем Востоке».

На самом деле, это вполне логичный шаг, который можно рассматривать как стремление побудить как российских рыбопромышленников, так и инвесторов из Китая и Южной Кореи к более активной работе в плане инвестирования средств в развитие рыбопереработки и судостроения на Дальнем Востоке. Стоит обратить внимание, что Япония - один из крупнейших потребителей морепродуктов, тогда как Китай и Южная Корея в большей степени выступают в качестве промежуточных пунктов, обеспечивая перевалку и переработку российской рыбной продукции для последующей отправки на конечные рынки. То есть, предлагая японцам инвестировать в российскую рыбопереработку в обмен на квоты, мы тем самым предлагаем японцам ловить рыбу в российских водах и перерабатывать ее на российской территории для выпуска конечной продукции, предназначенной непосредственно для японского рынка.

Идея, действительно, вполне разумная. И можно рассчитывать, что схема «инвестиции в обмен на квоты» применительно к иностранцам начнет активно развиваться, а к этому процессу присоединятся не только японцы, но и представители других стран. Но вот что немного смущает – иностранные инвесторы, разумеется, будут ориентироваться на производство из добываемой ими в российских водах рыбы продукции для обеспечения потребностей своих рынков. То есть, развиваемая за счет этих инвестиций перерабатывающая отрасль будет ориентированной на экспорт. Конечно, мы получим инвестиции, налоги, рабочие места, пошлины и т.п., но выпускаемая рыбная продукция будет идти не в Россию, а за границу. Поэтому без развития своей собственной рыбопереработки, создаваемой за счет отечественных инвестиций и ориентированной не только на внешний, но и на внутренний рынок, мы никак не обойдемся. Иначе мы, поменяв рыбу на рыбный кластер, можем обнаружить, что для нас самих этой рыбы уже не осталось.