От самого текста доклада Трехсторонней комиссии «Кризис демократии» (http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf) мы переходим к приложениям к этому документу, которые отражают ход обсуждения и принятые решения.
В связи с этим возникает ряд проблем теоретического и прикладного характера, на которые следует обратить внимание.
Первое, о чем в принципе уже говорилось, - важность приложений как наглядных примеров и образцов самого процесса ПРИНЯТИЯ «ТЕНЕВЫХ» УПРАВЛЕНЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ. Ниже приведем и еще такие примеры, коих множество.
Второе, представляющееся более существенным. Участившееся в последнее время получение автором этих строк обвинений в конспирологическом уклоне публикуемых им материалов, в том числе с тех сторон, откуда этого меньше всего ожидалось, побуждает раскрыть мое отношение к конспирологии.
«Приверженность “теории заговора”» – это ярлык, подвешиваемый тем, кто по каким-то причинам неугоден, и его нужно дискредитировать. Причем, не только собственно его, но и само обсуждение «теневых» процессов в мировой политике, которого, по мнению «инквизиторов», быть не должно. Делать гадости можно, а говорить об этом – нет, - хорошо известная логика пресловутых «двойных стандартов» пресловутой «толерантности».
Между тем, хорошо известно, что существуют не одна, а две истории и две политики. Одна – история и политика государств, межгосударственных союзов и объединений, международных организаций. Она общеизвестна, везде обсуждается и преподается. Вторая – историка и политика закрытых элитарных транснациональных субъектов и объединений, представители которых одновременно и обособлены кулуарностью обсуждаемых и принимаемых ими решений, и на индивидуальной основе встроены в первую, открытую, публичную систему государств, межгосударственных союзов и международных организаций. И проводят принятые «теневым» порядком решения через публичные, открытые институты. Каждый на своем месте.
Можно было бы сделать вид, что закрытых институтов как бы не существует, будь на дворе тот самый 1975 год. Но сейчас, если не содержание обсуждаемых вопросов, то по крайней мере повестка такого обсуждения, благодаря Интернету, сделалась достоянием широкой общественности. И у «теневых» структур – «Chatham House», Совета по международным отношениям (СМО), Бильдерберга, Трехсторонней комиссии, Трансатлантической политической сети и др. имеются официальные сайты (https://www.chathamhouse.org/; http://www.cfr.org/; http://www.bilderbergmeetings.org/index.html; http://trilateral.org/; http://www.tpnonline.org/ и т.д.). Более того, в них выступают «приглашенные» государственные и проституирующие политики, как это случилось соответственно с Дмитрием Медведевым и Михаилом Касьяновым в СМО. Поэтому такие обвинения не просто беспочвенны. Они провокационны, деструктивны и одновременно демонстрируют воинствующее нежелание отрываться от заскорузлой, траченной молью, «официальной» картины мира. В рамках которой, ввиду неучета «второго» расклада и чрезмерного увлечения «первым», неслучайно не находится никаких вменяемых объяснений многим протекающим процессам. Невдомек, что объяснение следует искать в сочетании двух картин. Стоило, например, произойти теракту в Ницце, как сразу же наметился «прогресс» на 14-м раунде переговоров по Трансатлантическому партнерству (TTIP), которые блокировались Францией. Один массовый, кровавый автонаезд со стрельбой на Английской набережной – и «дело в шляпе»! Конспирология? Но факты – и «наезда», и «прогресса» - налицо, это упрямая вещь! Или по Гегелю: если факты не укладываются в «мою теорию» – тем для них (фактов) хуже? По этой части гуманитарная наука демонстрирует свое бессилие уже давно, а актуальная аналитическая публицистика усилиями «инквизиторов» стремительно идет по этому же пути. Возможно, это делается преднамеренно, чтобы исключить появление у общественности адекватной картины мира и понимания того, на какое заклание ее ведут.
Или другой пример: внезапно оказавшийся «камнем преткновения» вопрос о взаимосвязи оксфордского «происхождения» нового британского премьера с ее карьерой в Банке Англии и большой политике. Экс-профессор Гейдельбергского университета (ФРГ) Мануэль Саркисянц, автор монографии «Английские корни немецкого фашизма», которая произвела на Западе эффект разорвавшейся атомной бомбы и была запрещена и изъята из продажи на Британских островах и в Германии, кичащихся своей «демократией», в числе многих интересных фактов приводит и такую статистику. На 1939 год 76% епископов, судей, директоров банков и управляющих железными дорогами, а также губернаторов доминионов были выходцами из «public schools» (элитных гимназий). До 70% высших офицеров – от генерал-лейтенантов и выше – при этом оказались выпускниками всего лишь четырех наиболее престижных «public schools». И в первую очередь, Итона и Харроу (СПб.: Академический проект, 2003. С. 11). И что, трудно спроецировать эту тенденцию формирования британской элиты на ведущие университеты – Оксфорд, Кембридж и Сассекс? (При последнем, кстати, с 1920-х гг. функционирует «теневой» институт гуманитарных отношений – Тависток, ставший калькой уже для сонма американских think tanks – от Брукингса до Аспена и Санта-Фе).
Не знаем этой статистики? Возможно, всего знать нельзя, поэтому и придумана специализация, в том числе научная. Но собственное незнание – не аргумент против тех, кто «в теме» потому, что занимается этой темой более полутора десятилетий.
«Если мы хотим понять мир и участвовать в игре на мировой арене, необходимо изучать реальные субъекты современного мира - …закрытые транснациональные структуры», - заявил на XVII Всемирном Русском Народном Соборе 31 октября 2013 года известный политолог Андрей Фурсов. Кто-нибудь, оставаясь в пространстве «адеквата», возьмется возразить этому утверждению?
Обо всем этом, кстати, хорошо известно в спецслужбах, через которые и идут основные «утечки» о тех или иных «теневых» событиях. Но в силу специфики своей деятельности спецслужбы и не могут раскрывать всего, потому что многое составляет государственную тайну (хотя бы на предмет того, что Россия данной информацией располагает). И статус государственных структур не позволяет им выдавать «на-гора» информацию открыто, поэтому используются разнообразные прикрытия. В том числе информационные.
Препятствуя распространению этой информации под предлогом ее якобы «недостоверности», «инквизиторы» берут на душу тягчайший грех не только перед живущими, но и перед будущими поколениями. Ведь именно им придется рабски жить, точнее, выживать в условиях транснационального и глобального монополистического господства.
Конечно, в этой сфере имеется множество спекуляций (и спекулянтов) и просто шарлатанства (и шарлатанов). Но это уже вопрос компетенции – авторов, редакторов и читателей – отличить от них добросовестных исследователей.
Наконец, третье, приближающее нас к теме как приложений, так и самого обсуждаемого доклада «Кризис демократии».
В рамках упомянутых обвинений автора этих строк в конспирологии может сложиться (и возможно сложилось) впечатление некоего обвинительного уклона. Дескать, авторы доклада просто описывают естественные, объективно происходящие процессы, честно пытаются отыскать ответы на вопросы, которые этими процессами перед ними, как элитой, ставятся и тому подобное всякое. А им тут, видите ли, некоторые, возомнившие себя «пупом знаний», «шьют», ни много ни мало, заговор против человечества! Не лишку ли на себя эти «некоторые», «без роду и племени», берут?
Ну что ж, давайте разберем и эту ситуацию.
В 1976 году, то есть через год после «Кризиса демократии», свет увидел «проект РИО», не связанный с Рио-де-Жанейрскими конференциями (это будет много позже), просто названный так сокращенно, по первым буквам слов английского названия – «Resharping the International Order» («Преобразование международного порядка»). Это – четвертый доклад Римскому клубу, авторством Нобелевского лауреата Яна Тинбергена, предисловие к русскому изданию которого (М.: Прогресс, 1980) написано академиком Джерменом Гвишиани. О нем – как и о зяте премьер-министра А.Н. Косыгина, и о ведущем лоббисте интересов глобалистской элиты Римского клуба в СССР - автором этих строк написано столько, что в дополнительных представлениях этот персонаж не нуждается.
Что же пишут Гвишиани в предисловии и Тинберген в самом докладе?
«Авторы проекта РИО делают основной акцент на проблемах, затрагивающих мирохозяйственные связи и стратегии долгосрочного развития различных регионов мира, ими предпринята попытка (внимание!) с позиций либерально настроенной интеллигенции Запада сформулировать (!) ПРИНЦИПЫ ПЕРЕСТРОЙКИ существующей системы международных экономических отношений и (!) СТРУКТУРЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ» (выдел. – Авт.) (С. 5). Это – Гвишиани, который, как вытекает из приведенного фрагмента, прямо подтверждает, что речь идет не о ЕСТЕСТВЕННЫХ, а об УПРАВЛЯЕМЫХ, принудительных переменах, которые маскируются «резким обострением» глобальных противоречий.
Гвишиани, крутившемуся юлой между правящей КПСС и предательством национальных интересов СССР, которым он занимался, можно было бы посочувствовать. О том, насколько ему было трудно «натягивать известное изделие на глобус», красноречиво свидетельствуют следующие строчки. «Интерес к глобальной проблематике на Западе во многом вызван двумя обстоятельствами. Во-первых, среди буржуазных политических деятелей и ученых, - фарисейски показушно “клеймит позором” Гвишиани своих новых друзей-антисоветчиков, оглядываясь наверное на портрет В.И. Ленина в собственном кабинете, - растет понимание того обстоятельства, что дальнейшее обострение этих проблем создаст угрозу самому существованию капитализма. Они возлагают надежды на отыскание таких стратегических решений, которые затормозят распад системы международных экономических отношений. (Так вот, оказывается, для чего, в рамках “глобального плана” основателя Римского клуба Аурелио Печчеи, этой полунацистской агентуры Аллена Даллеса, впоследствии потребуется Евросоюз! – Авт.). Во-вторых, возбуждая интерес широких кругов в разных странах к глобалистике, империалистические круги (ха-ха! – Авт.) стремятся активно проводить стратегию развития различных регионов, ОТВЕЧАЮЩУЮ ИНТЕРЕСАМ развитых капиталистических государств» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 8-9).
Тинберген в плане констатации УПРАВЛЯЕМОГО, а не ЕСТЕСТВЕННОГО характера проектируемых глобальных перемен, еще более конкретен и прям, как лом. Анонсируя структуру доклада «Пересмотр международного порядка» (глава 1.2), он безо всякого стеснения пишет следующее. «Рассмотрению стоящих перед нами задач посвящена часть II – “Структура нового международного порядка. ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОЦЕССА ПРОЕКТИРУЕМЫХ ИЗМЕНЕНИЙ И УПРАВЛЕНИЕ ИМ” (внимание, читатель, - это ЗАГОЛОВОК! – Авт.), - где обсуждаются (!) способы, которыми можно и нужно осуществлять необходимые (кому? – Авт.) изменения. По существу, - продолжает Тинберген, - эта часть посвящена тому, каким образом НАЧАТЬ, ОРГАНИЗОВАТЬ и ВЕСТИ в избранном направлении процесс изменений. Поскольку выбор направления развития связан с четкими формулировками его целей и задач, именно в части II группа (соавторы Тинбергена. – Авт.) представляет свою точку зрения на то, что должно входить в понятие “развитие”. Позиция, которую занимает группа по отношению к развитию, получила отражение в осознанном использовании НОРМАТИВНОГО подхода» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 27).
Комментарии нужны? «Самозваный пуп знаний» к глобалистам и их российской агентуре влияния придирается? Или констатирует очевидное, о чем вслух – ясно и членораздельно - говорят сами глобалисты?
И конспирологией, видимо, занимается не он, а его «инквизиторы»; ведь конспирология – это домыслы и сокрытие фактов (например, отказ в публикации того же «Кризиса демократии» на протяжении 40 лет), а отнюдь не документы. Документы, тем более официальные, а доклады Римскому клубу, как и единственный доклад самого Римского клуба «Первая глобальная революция» (1990 г.), это еще тот официоз, - это не конспирология, а исследование, в том числе научное. Кто-нибудь возьмется этому возразить? Охотно выслушаю «встречные аргументы»…
Прежде чем вернуться к «Кризису демократии», еще несколько фрагментов из «Пересмотра международного порядка», коль жизнь вынудила к нему обратиться за доказательствами управляемого характера перемен, которые разрушили Советский Союз, а теперь, все последние 25 лет, лупят Россию с размаху разводным ключом по голове.
Так что же, по мнению группы Тинбергена, «должно входить в понятие “развитие”»? А вот что. «Главную цель мирового сообщества (это в условиях двух противостоящих лагерей! – Авт.) следует сформулировать так: достижение достойной жизни и благосостояния для всех граждан мира» (выдел. Тинбергена. – Авт.) (Там же. С. 84).
Тут что ни слово, то перл. Начиная с «граждан мира», формулировки, уничтожающей национально-государственные идентичности, не говоря уж о принадлежностях, размазывающей граждан своих стран по стенкам космополитической «помойки», по Александру Зиновьеву, «глобального человейника».
Теперь о «достойной жизни» и «благосостоянии». Речь даже не о том, что критериев этих «сияющих вершин» как не было, так и нет. У кого-то «достойный» быт начинается с утренних устриц на собственной яхте размером со средний авианосец вблизи Лазурного берега, а кому-то порог, за которым нищета, - очередные квитки за ЖКХ, которые придется оплатить вместо лишнего куска черного хлеба.
Дело в другом: в ценностной, установочной мотивации. «Благосостояние» - материальный эквивалент «достойной жизни»; нематериальную жизнь Тинберген тоже признает, но выводит в «коллективные» ценности, в то время, как потребление материальных благ по умолчанию делает основой всего и вся в лице эгоиста-индивида. Откровенной демагогией на этом фоне выглядит провозглашение в докладе «шести принципов» - справедливости, свободы (ОТ или ДЛЯ, не говорится), демократии и участия (именно здесь сокрыто противопоставление друг другу государства и общества), солидарности, многообразия культур, чистоты окружающей среды (Там же. С. 87-88). «Признание вышеизложенных требований гарантировало бы (внимание!) всем индивидуумам права в отношении реализации своих возможностей в их триединстве… гражданина (мира? – Авт.), производителя… и потребителя…» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 88).
Иных ипостасей - патриота, защитника Родины, человека-творца, поборника главной советской ценности – коллективного созидательного труда на общее благо, например, - идеи Римского клуба, которым присягнула продажная часть советской элиты и продолжает присягать вышедшее именно из нее компрадорское большинство нынешней российской элиты, не предусматривает?
А теперь о «патриотизме», чтобы те, кто поднимает его сегодня на щит, ясно отдавали себе отчет в том, что с индивидуалистическим, эгоцентричным набором «элитарных ценностей» a la Ксения Собчак с ее «бунтом норковых шубок», настоящий патриотизм, а не «западнистский» «типа патриотизм», несовместим. «Создание справедливого общественного порядка – на национальном и на мировом уровнях – необходимо рассматривать (внимание!) как важнейшее условие действительного стремления к достижению главной цели», то есть «достойной жизни» и «благосостояния» (выдел. Тинбергеном. – Авт.) (Там же. С. 89).
Понятен месседж? Кто не с нами - глобалистами и их внутренней, «потребительской» агентурой влияния - тот против нас! Вот это сегодня и реализуется, отсюда все беды, включая «инквизицию» в том числе.
Как же реализуется этот тинбергеновский «категорический императив»?
«Из главы 5.8. “Необходимость изменения понимания государственного суверенитета”. Справедливый общественный и экономический порядок предполагает, что значительная часть решений принимается на возможно более низком уровне, благодаря чему повышается степень участия людей и степень получаемого ими удовлетворения от своей деятельности» (Там же. С 111). Иначе говоря, сиди в своем «болоте», получай материальное, сиречь шкурное, удовлетворение и не высовывайся! Остальное – не твоего ума дело, за тебя «фюрер» подумает: «Решения, имеющие внешний эффект (то есть затрагивающие не только тех, кто их принимает), должны приниматься на более высоком уровне, включающем всех заинтересованных… Это предполагает, что некоторые типы решений, а именно решения, имеющие глобальные последствия, должны приниматься (внимание!) на международном форуме, представляющем все население мира. Международный порядок должен быть устроен так, чтобы обеспечить эту возможность. Тем самым предполагается добровольный ОТКАЗ ОТ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА в его сегодняшнем понимании. В обозримом будущем каждая страна должна отвечать за свое собственное благосостояние и развитие, покоящееся на суверенитете над природными и людскими ресурсами (хороша лексика! – Авт.) и творческом использовании этих ресурсов» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 111).
Интересно, Освенцим с Бухенвальдом – тоже «творческое» освоение «людских ресурсов»? Или как? И, кстати, «суверенитет» над природными ресурсами, как чуть ниже увидим, - чистая циничная демагогия!
«Чтобы это было возможно, страна должна иметь гарантии, что ее усилиям по развитию не будут угрожать последствия решений, принимаемых другими странами. Такие гарантии могут быть предоставлены только международными соглашениями, а следовательно, международным форумом, на котором бы они заключались» (Там же. С. 111-112). Разве подмена понятий не видна невооруженным глазом? И соглашения не бывают двусторонними или многосторонними? И заключаются они отнюдь не в ООН, а на территории государств-участников или третьих стран. Какова роль «международного форума», скажем, в судьбе Байкала, который собирается «выпить» Монголия с помощью каскада плотин на Селенге? Вопрос, как мы недавно лицезрели, решался в межгосударственном российско-монгольско-китайском формате. И причем здесь «международный форум»? Чтобы был повод везде сунуть сопливый глобалистский «нос»?
«Необходимое условие эффективного осуществления права территориального суверенитета, - продолжает наводить тень на плетень Тинберген, - создание (внимание!) обладающих БОЛЬШОЙ властью МЕЖДУНАРОДНЫХ ИНСТИТУТОВ и заключение международных соглашений (подобных Киотскому или Парижскому. – Авт.) между равными партнерами, желательно (внимание!) предусматривающих арбитраж, решения которого обязательны для участников…» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 112).
Вот решат Россия, Китай и Монголия проблему по Селенге, а придут «дяди» из «арбитража», все перерешают и скажут, что их решение «обязательно». НАМ ЭТО, и не только нам, НА ФИГА?! Чтобы не было войны? Так все равно будет! Чем больше сдадим, балуясь этими игрищами и уступая преступным доморощенным компрадорам и их внешним покровителям, – тем скорее она начнется.
И, в завершение: «Участие и общественный контроль предполагают скорее функциональное, чем территориальное толкование суверенитета и требуют юрисдикции над определенными целями, а не над географическим пространством. Теоретически такое толкование позволит (внимание!) постепенно интернационализировать и обобществить все мировые ресурсы, как материальные, так и нематериальные, на основе принципа “общего наследия человечества”. Это позволит также мирно разрешить спор об исключительном и всеобщем праве пользования этими ресурсами, или, другими словами, о соотношении НАЦИОНАЛЬНОЙ и МЕЖДУНАРОДНОЙ ЮРИСДИКЦИИ в пределах одной и той же территории» (выдел. – Авт.) (Там же. С. 113).
Юрген Хабермас в одной из своих работ упоминал о таком же «универсальном» принципе «демократической культуры», которая призвана заменить привычный суверенитет вместе с патриотизмом.
Все ясно, читатель? Позднее, в 1995 году, в еще одном глобалистском докладе – «Наше глобальное соседство» Комиссии (ООН и Социнтерна) по глобальному управлению и сотрудничеству, упоминание о котором «инквизиторы» опять непременно обзовут «конспирологией», положение о «коллективном суверенитете» над природными ресурсами будет уточнено с помощью совпадающих и похожих терминов. «Мировые ресурсы» точно так же потребуют постепенно обобществить, приведя их к «глобальному общему достоянию». Покойный посол Юлий Воронцов, при всем уважении к его памяти, - российский участник соответствующей рабочей группы ООН. Разумеется, при «министре, чего изволите» Козыреве и президенте «почему не разбавили» Ельцине.
А теперь, с полным и осмысленным пониманием ПРЕДНАМЕРЕННОЙ УПРАВЛЯЕМОСТИ задуманных еще на заре 1970-х годов «глобальных перемен», свидетелями которых мы являемся сегодня, вернемся к докладу «Кризис демократии».
Еще раз напомним, что:
- обычным и полужирным шрифтом набран текст самого доклада;
- курсивом – комментарии к отдельным фрагментам, каждый из которых снабжен заголовком «КОММЕНТАРИЙ»;
- в скобках – порядковые номера страниц английского оригинала (http://trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf), для желающих что-то уточнить или проверить адекватность кустарного, в чем неоднократно признавался, перевода (ну, не учил я английского после московской спецшколы, находясь в военном училище и войсках, только забывал; но поскольку забыл не все, и перевод осилил, стало быть, неплохо учили).
* * *
КРИЗИС ДЕМОКРАТИИ
Доклад Трехсторонней комиссии
по государственной способности демократий
(1975 г.)
Авторы: М. Круазье, С.П. Хантингтон, Дз. Ватануки
Трехсторонняя комиссия была создана в 1973 г. частными гражданами Западной Европы, Японии и Северной Америки для поощрения более тесного сотрудничества между этими тремя регионами по общим проблемам. Она ищет пути улучшения понимания этих проблем, поддержки предложений по совместному управлению ими, формирования обычаев и практики совместной работы в этих регионах.
* * *
ПРИЛОЖЕНИЯ:
Приложение I. Обсуждение исследования в ходе пленарного заседания Трехсторонней комиссии (Киото, 31 мая 1975 г.).
Исследование Круазье, Хантингтона и Ватануки для Трехсторонней комиссии было обсуждено на пленарном заседании Трехсторонней комиссии 31 мая 1975 г. Это обсуждение из трех частей преследует цель продолжения диалога по затронутым проблемам. Первая часть включает ряд «пространств для действия», подготовленных как исходная точка киотских дискуссий; вторая часть содержит замечания Р. Дарендорфа; третья – суммирует обсуждение доклада членами Комиссии.
КОММЕНТАРИЙ:
Поскольку слишком много места вынужденно заняла вступительная часть, разделим обширное первое приложение (около 24 тыс. знаков) не на три, а на четыре части, ограничившись в этом выпуске минимумом, который диктуется вменяемым объемом статьи.
A. «ПРОСТРАНСТВА ДЛЯ ДЕЙСТВИЯ»
Несмотря на похвалу демократическим правительствам «трехсторонних» стран, имеются пространства критической слабости и возможного обвала. Сердцевина проблемы – в противоречивости самой постановки вопроса о «государственной способности демократии». В некотором смысле «государственная способность» и «демократия» - противоположные концепты. Избыток демократии означает дефицит государственной способности. Абсолютное доминирование государственной способности означает провал демократии. В ряде случаев в истории этот маятник слишком сильно колебался в одну или другую стороны. В настоящее время в Европе и США баланс нарушен против правительств; в Японии проблема не столь актуальна, но может такой стать. США и Европе настоятельно требуется реставрация более справедливого соотношения между государственным авторитетом и общественным контролем, а Япония может столкнуться с такой необходимостью уже в не столь отдаленном будущем. Постоянно увеличивающаяся необходимость для правительств управлять общественными взаимоотношениями нуждается в увеличении материальных ресурсов и политического авторитета, доступных правительству. В США и Западной Европе ни того, ни другого не хватает. Только в Японии их дефицит в ближайшем будущем не ощущается (173);
КОММЕНТАРИЙ:
Противопоставление государственной способности и демократии – об этом уже говорилось, причем, неоднократно, на протяжении всего доклада. Отметим, что теперь это повторяется и в итоговом документе.
Есть как минимум семь пространств, к которым данная проблема принадлежит, крайне актуальных для США и Европы, чуть менее – для Японии (174).
1. Эффективное планирование экономического и социального развития
Мировой опыт показывает, что демократия работает – и только и может работать – в условиях постепенного, но неуклонного роста экономики и благосостояния. Опыт недавнего прошлого доказывает, что в индустриальных странах каждый прирост темпов экономического роста распределяется между бедными, а не идет на новый рост. Приемлемый уровень роста и стабильные цены необходимы для достижения социально-экономического равенства. Контроль над инфляцией и продвижение экономического роста, взятие под особое внимание результатов такого роста, проявляющиеся в истощении ресурсов и загрязнении окружающей среды, безусловно ВЫШЕ ДЕМОКРАТИИ (!!! - Авт.). В дополнение бедность остается проблемой во многих частях Европы и США, и государственные программы должны гарантировать людям определенный минимум жизненного уровня. Специфические меры достижения этого должны быть обсуждены экономистами и плановиками, но неизбежна критика любых предложений, как это имеет место в США в отношении подчиненного Белому дому планового агентства. Но здесь нужно просто подчеркнуть степень, в которой государственная способность демократии зависит от поддержки роста экономики. Политическая демократия требует экономического роста; экономический рост без инфляции обеспечивается демократическим планированием. Возможности более эффективного экономического планирования не просто ограничены проблемами экономического роста. «Трехсторонние» общества имеют совокупность социальных знаний, которые могут быть использованы для решения ряда социальных проблем. Правительства в «трехсторонних» обществах могут стать мудрее в наиболее эффективном распределении скудных ресурсов, поиске альтернатив и определении последствий политики, предполагающем правильное применение социальных знаний и волю, которая может быть собрана в кулак и развита (174-175).
КОММЕНТАРИЙ:
1) Поскольку уровень благосостояния в большинстве стран Запада не растет, а снижается, а бюджеты этих стран, особенно американский, практически повально дефицитны и финансируются за счет печатного станка, которым владеют олигархи, держащие таким образом и правительства, и общества на своем «крючке», постольку, видимо, ДЕМОКРАТИЯ НА ЗАПАДЕ БЛИЗКА К СВЕРТЫВАНИЮ. То есть готовится «покончить самоубийством» и уступить место неофашизму. Единственный выход для России в этой ситуации – не УГЛУБЛЯТЬ, а СВОРАЧИВАТЬ «европейскую» интеграцию. Или, выражаясь словами одного из признанных классиков русской политической мысли конца XIX века К.Н. Леонтьева, «отойти в сторону и не мешать грохочущему поезду Запада проследовать к обрыву и рухнуть в пропасть».
Только нужно учесть предостережение другого, уже европейского классика Освальда Шпенглера, о том что в своем «закате» Запад дотянет до XXI века и, уходя с исторической арены, запросто может учинить вселенский погром. Порох на всем протяжении этих затянувшихся «проводов» и «похорон» следует держать сухим, а к самому безнадежно и заразно больному лучше не приближаться. Тем более, что как следует из Фатимских пророчеств Ватикана, больной не прочь поживиться за наш счет, рассчитывая благодаря этому протянуть подольше.
2) «Устойчивое развитие», концепция которого, исходящая из наличия жестких «пределов роста», заложена в политику «борьбы за чистоту окружающей среды», уходящую корнями в «идеи» Тинбергена, является однозначным инструментом ДЕИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ. В то время, как в России – это должно быть понято, осознанно и осмысленно с точки зрения не отговорок, почему это недостижимо, а инструментария для воплощения этого в жизнь – крайне необходима НОВАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ. Или РЕИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ, как кому нравится, сути дела эта игра слов не меняет.
3) Планирование, и не только «индикативное», на Западе не прочь применить не только к росту, но и к переживаемому Западом периоду деградации.
2. Укрепление институтов политического лидерства
В последние годы публика в «трехсторонних» обществах многого ожидала от своих лидеров. Она ожидала благополучия – как результата политики, рассчитывая, что этого же добиваются и правительства. Во многих случаях, однако, лидеры имели проблемы в институциональных ресурсах и авторитете, чтобы достичь этих целей. Сомнение части публики в мотивах власти политических лидеров способствовало возведению правовых и институциональных барьеров, которые, в свою очередь, мешали лидерам достичь целей, которых публика желала. В долгосрочной перспективе вакуум лидерства может быть заполнен одним из двух путей, среди которых сильное институциональное лидерство явно предпочтительнее харизматического персонального (175);
КОММЕНТАРИЙ:
Под «институциональным лидерством» как раз и прячется неофашизм. Грубо говоря, если нет фигур масштаба Рузвельта, де Голля, Брандта и т.д., то пусть правит «коллективный Гитлер», представленный общественности в виде глобальных институтов, которые, как писал Тинберген, будут делить властные прерогативы с государствами на их территории, постепенно их вытесняя.
В США усиление лидерских институтов нуждается в действиях, направленных на повышение уважения к обоим органам – Конгрессу и президенту. В Конгрессе в последнее десятилетие происходило рассредоточение власти в обеих палатах – Представителей и Сенате. Если Конгресс готов к эффективной управляющей, а не критиканствующей и оппозиционной роли, он должен быть в состоянии сформулировать общие цели, выявить приоритеты и инициировать программы. Неизбежно это нуждается в централизации власти внутри Конгресса (175-176);
КОММЕНТАРИЙ:
В выделенном фрагменте главная мысль заключена в последнем предложении. Рассуждения о чаемой «конструктивности» Конгресса США упираются в формирование внутри него некоей «сверхвластной» вертикали, которая без «руководящей и направляющей» идеологической начинки невозможна.
Имперское президентство быстро исчезает в истории, и нет необходимости его возвращать. Но нужно понимать, что маятник не должен слишком далеко уйти в противоположном направлении. Законодательные ограничения, наложенные на президентскую власть, всегда должны проверяться вопросом: если не президент будет отправлять эти полномочия, то КТО? Если Конгресс может, есть основания ограничивать президента. Но не каждое такое ограничение означает выигрыш Конгресса. Оно также может означать укрепление бюрократии или частных групп (176);
КОММЕНТАРИЙ:
Вот это – «не в бровь, а в глаз!». «Частные и независимые группы» - эвфемизм глобальной олигархии, активно применяемый в документах 1990-х годов, сверстанных ошалевшими от свалившейся на них радости в виде распада СССР «интеллектуальными центрами» Запада. Например, он применяется во многих документах ООН, начиная с Копенгагенской декларации о социальном развитии 1995 года (Документ ООН A/CONF.166/9, http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/copdecl.shtml). Таких эвфемизмов не один, а несколько. Например, «неформальный сектор» или «отдельные лица и организации» и т.д.
В Японии лидерство премьер-министра было ограничено бюрократической групповщиной каждого министерства. Бюджет – прерогатива только Бюджетного бюро в Минфине. У премьера нет штаба и нет координирующего агентства под его непосредственным руководством. Институциональное укрепление премьер-министра требует передачи Бюджетного бюро в офис премьера и Секретариат Кабинета, создания системы высокоуровневой помощи премьеру, реорганизации и развития исследовательских политических координирующих функций в рамках Секретариата, включая различные «советы по делиберализации», к созданию которых надо отнестись серьезно (176);
Под руководством ЛДП, парламент никогда не играл никакой лидерской роли. Бюджет, представленный правительством, принимался ЛДП-шным большинством без проблем. Почти 100% правительственных законопроектов принимались парламентом «на ура» без консультаций. Возможно, под угрозой потери ЛДП-шного большинства, парламент окажется способным брать на себя больше ответственности в этих вопросах (176-177);
Европейская ситуации очень диверсифицирована, и ее вряд ли устроит единое средство. Во Франции президентство очень сильное, много сильнее, чем в Америке. Является ли это проблемой, требующей введения демократического контроля? Почему проблема сложная – потому, что во французской традиции либо почти бесконтрольное доминирование исполнительной власти, либо доминирование парламента с его импотентным «режимом ассамблеи». Итальянское правительство демонстрирует обратную сторону медали. В части принятия решений оно полностью дезинтегрировано, и проблема состоит в том, чтобы сделать его сильнее, стабильнее и эффективнее в исполнительном плане, с чем, к тому же, еще должен согласиться политический класс (177);
КОММЕНТАРИЙ:
«Старушку-Европу» по части эпитетов авторы доклада особо не балуют…
Если даже не фокусироваться на этих особых примерах, следует признать, что каждая страна имеет свои идеосинкратические проблемы, которые не имеют общего, совместного решения. При этом выделяются две общие проблемы, по которым рекомендации все-таки могут быть даны:
1) Практически везде кризис парламентов. Он только частично обусловлен юридической и конституционной эволюцией. Главное: этот кризис проблемы представительства и экспертизы. Современные парламенты не располагают необходимыми возможностями для качественной экспертной проверки законопроектов, вносимых исполнительной властью, а их члены не могут адекватно представлять граждан в политических дебатах и пользоваться их доверием как ранее, ввиду того, что избираются не самые умные и вменяемые.
2) Вторая общая проблема – осуществление публичного администрирования. Везде полное разобщение между системой принятия решений, в которой доминируют традиционные, порой риторические дебаты, и исполнительной системой как предохранителем административной системы, которая часто тем более безответственна, чем более централизована и сильна. Это разобщение – главная причина политического отчуждения граждан. Это подпитывает утопические мечты и радикальные настроения, усиливая оппозицию государству. Важнейшее направление в Европе – вернуть демократические дебаты в рамки административной процедуры, предотвратив укрепление монополии административных органов в экспертизе и вернув эти функции парламенту. Парламенту нужно дать новую экспертизу, а с ней – и возможность дискутировать на одном уровне с государственными служащими. Наконец, общая реформа публичной администрации, особенно локальных исполнительных структур, может стать центральным общим практическим делом европейских стран, направив их на путь искреннего партнерства и взаимодействия (177-178).
КОММЕНТАРИЙ:
1) Как говорится, «приплыли», абс! Если результат анализа – отсутствие общих для Запада проблем, то зачем едят свой хлеб чиновники Трехсторонней комиссии? Чтобы констатировать навязчивый, на грани психической нормальности, характер этих «специфических» проблем?
2) Как вам, читатель, приговор парламентаризму, как таковому? Мы что, наших депутатов не наблюдаем в подобных дебатах, не видим их поверхностного непрофессионализма, при котором реальную власть в парламентских структурах (автор этих строк знает, что говорит) осуществляют отнюдь не «народные избранники», а бюрократический аппарат самого парламента?
Зачем заменяли этой «говорильней» прежний Верховный Совет? Чтобы под шумок парламентаризма эффективнее заниматься «приХватизацией», сиречь, тотальным распилом?
3) Утопические мечты о депутатах, владеющих искусством экспертизы наравне с бюрократией, всегда подпитывают политический радикализм, ибо они неосуществимы. А распространяемая в этом русле демагогия лишь озлобляет людей, чем пользуются как внутренние «оранжевые» компрадоры, так и их внешние пастухи и спонсоры.
«Вернуть демократические дебаты в рамки административной процедуры» - это убить либо дебаты, либо процедуру. Третьего не дано, ибо «два медведя в одной берлоге, как помним, не уживаются. Негодна и порочна САМА СИСТЕМА современного парламентаризма, очевидным выходом из которой для России является возврат к Советам и советской системе народного, а не «группового», по социальным стратам, и тем более не элитарного представительства.
Продолжение следует
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):