Как далеко продвинется НАТО в Латинской Америке? Часть II

Два аспекта политики НАТО привлекают к себе внимание в Южной Америке. Первый — и это предмет озабоченности не только южноамериканских стран, но и всего мирового сообщества — доктрина безопасности НАТО, изменившая географическое пространство ее действий и расширившая набор политических причин, которые могли бы послужить основанием для ее возможного вмешательства; второй — поставленная на повестку дня НАТО политическая дискуссия, целью которой является включение в сферу ее юрисдикции Южной Атлантики. НАТО в корне изменила свою первоначальную доктрину безопасности в 1999 г., одобрив «Новую стратегическую концепцию Союза» на заседании Совета НАТО в Вашингтоне сразу же после кризиса в Косово [1].

Вслед за этим организация радикально расширила концептуальный объем этой новой доктрины, приняв на конгрессе в Лиссабоне в 2010 г. документ “Активное участие, современная оборона” [2]. Доктрина 1999 г. открыла «новое видение» угроз безопасности, которые отныне стали многосторонними, а не только военными и вывела их за пределы евро-атлантического региона. Под эту новую доктрину сразу же были подверстаны бомбардировки Югославии силами НАТО в 1999 г. во время Косовского кризиса. Первоначальное представление об угрозах безопасности НАТО изменилось следующим образом: «Безопасность Североатлантического союза по-прежнему остается подверженной широкому диапазону военных и невоенных потенциальных угроз, проистекающих из разных источников и зачастую трудно предсказуемых. Такие угрозы включают в себя неопределенность и нестабильность внутри и вокруг евроатлантического региона, возможность быстрого возникновения и развития региональных кризисов в районах на периферии союза» [3].

Отказ президента Югославии Слободана Милошевича уступить давлению НАТО и подписать соглашение в Рамбуйе, означавшее полную утрату суверенитета его страны [4] (соглашение предусматривало практически полный контроль над Югославией со стороны НАТО), привело к натовским бомбардировкам. После действий НАТО в Косово, представлявших собой очевидное неуважение к международному праву, и последующих изменений ее оборонной доктрины усилилась настороженность латиноамериканских государств в отношении НАТО. В Югославии был «создан прецедент, вызывающий обоснованные опасения всех стран, не входящих в НАТО. По югославскому образцу может быть подвергнута наказанию любая страна, не обладающая соответствующим потенциалом реагирования» [5]. В это время, Группа Рио опубликовала коммюнике, в котором осудила действия НАТО и нарушение норм международного права со стороны этой организации [6].

В 2010 г. доктрина безопасности НАТО подверглась новому расширению, в документе “Активное участие, современная оборона”, придавшему ей глобальный характер. Новая доктрина включила в себя два понятия: crisis management (управление кризисами) и cooperative security (кооперативная безопасность). Согласно этим понятиям действия НАТО отныне должны быть направлены не только на обеспечение коллективной безопасности в ее классическом понимании, но также и на «управление кризисами» и на «кооперативную безопасность». Рассмотрим сначала концепцию «управления кризисами». Особое значение в доктрине НАТО приобретает новое понимание угроз безопасности для ее стран-членов. Отныне оно включает в себя такие проблемы, как риск закрытия доступа к стратегическим ресурсам и даже изменения климата. Согласно новому документу, кризисы и конфликты за пределами границ НАТО, "могут представлять прямую угрозу безопасности территории и населению стран Североатлантиче­ского союза". Поэтому, говорится далее, «НАТО будет активно использовать соответствующее сочетание политических и военных средств, чтобы помочь регулировать возникающие кризисы, которые могут потенциально затрагивать безопасность Североатлантического союза, а также в целях упрочения стабильности в постконфликтных ситуациях там, где это способствует безопасности евроатлантического региона» [7].

Под эту концепцию подводятся весьма многозначительные отсылки к угрозе безопасности. Например: «Ключевые экологические и ресурсные ограничения, включая риски для здоровья людей, изменение климата, недостаток воды и растущие энергетические потребности, будут в возрастающей степени формировать будущие условия безопасности в регионах, вызывающих озабоченность НАТО, и оказывать потенциально значительное влияние на планирование и операции». При рассмотрении политики «управления кризисами», для которой кризисы и конфликты за пределами НАТО «могут представлять прямую угрозу безопасности территории и населению Североатлантиче­ского союза», становится совершенно ясно, что климатические изменения, недостаток воды и необходимость поставок энергии, среди прочих других проблем, могут оправдать активное применение натовскими стратегами «соответствующего сочетания политических и военных средств».

Новая доктрина НАТО опиралась в том числе на документ “NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement”, подготовленный группой экспертов во главе с экс-государственным секретарем США Мадлен Олбрайт для конгресса в Лиссабоне. Пятая глава этого документа (“Alliance forces and capabilities - Energy security”) рекомендует Североатлантическому союзу «увеличить и поддерживать экспедиционные мощности для военных операций за пределами территории, охватываемой договором, когда это требуется, чтобы предотвратить нападение на территорию, предусмотренную договором, или чтобы защитить права и другие жизненные интересы членов Союза» [8].

Эта сомнительная новая концепция защиты «жизненных интересов» вызвала суровую критику со стороны южноамериканских специалистов и политиков, включая и тогдашнего министра обороны Бразилии Нелсона Жобима [9]. Основываясь на концепции защиты «жизненных интересов», НАТО собирается гарантировать обеспечение экономик своих стран-членов необходимыми энергетическими и другими стратегическими ресурсами, действуя против слабых в военном отношении, но располагающих такими ресурсами государств, что, естественно, не может не беспокоить южноамериканские страны, обладающие огромными стратегическими богатствами. Принимая во внимание колоссальную озабоченность США и других стран НАТО проблемой энергоресурсов и стратегического сырья, в контексте доктрины безопасности угроза американской агрессии или агрессии со стороны НАТО против южноамериканских стран не может быть исключением. Разве США и Великобритания вторглись в Ирак не для того, чтобы гарантировать доступ к баснословным запасам нефти?

___________________________________

1. Стратегическая концепция Североатлантического Союза. Документ. www.nato.int

2. Активное участие, Современная оборона. Документ. www.nato.int

3. Стратегическая концепция Североатлантического Союза. Вызовы в сфере обеспечения безопасности и факторф риска. Документ. www.nato.int

4. Regueiro Dubra R. Diferencias y similitudes entre los casos de Kosovo y Osetia del Sur según el Derecho internacional // Defensa y Globalización. Dir. Cueto Nogueras C., Calatrava A. Granada: Universidad de Granada, 2012. P.385; Les Accords de Rambouillet. www.diplomatie.gouv.fr/fr/pays-zones-geo/kosovo/colonne-droite-2743/documents-de-reference-2741/article/accord-de-rambouillet-27-05-99 (Дата обращения: 02.6.2015).

5. Клименко А.Ф. Урока Балканского кризиса: роль силы в обеспечении стабильности и безопасности в европейском регионе // Мир после Косово. Москва: ИГА-РАН, 2000. C. 11.

6. Дабагян Э. С.. Реакция в Латинской Америке на Косовский кризис // Мир после Косово.C.119.

7. Активное участие, cовременная оборона. Ключевые задачи и принципы/Условие безопасности. Документ. www.nato.int

8. NATO 2020: Assured Security; Dynamic Engagement. Document, 2010. Part 2: Further analysis and recommendation. Chapter 5: Alliance forces and capabilities, NATO´s military missions. www.nato.int

9. Jobim N. O Futuro da Comunidade Transatlântica. Instituto de Defesa Nacional. Lisboa, 2010. www.defesanet.com (Дата обращения: 21.11.2014)