Роль китайских иммигрантов в Индонезии

Отличительной чертой Азиатско-тихоокеанского региона является наличие на этой территории бурных интеграционных процессов, которые принимают самые различные формы в наши дни. Это создание всевозможных многосторонних структур, заключение договоров во всевозможных областях (в том числе и соглашения о свободной торговле), поддержка международных проектов по экономическому взаимодействию (например, освоение прибрежной зоны реки Меконг). Безусловно, данный регион вызывает огромный интерес у нашей страны. На сегодняшний момент Россия имеет дружеские отношения со всеми странами АТР, а также принимает активное участие во многих региональных организациях. Весомым доказательством успешного сотрудничества между РФ и странами АТР является проведение саммита АТЭС во Владивостоке в 2012 г. Значимую роль в данном регионе занимает Китай. Пекину удалось добиться таких позиций не только благодаря комплексному изучению данного региона, но и благодаря искусному ведению своей дипломатии в рамках разработанного внешнеполитического курса. В целом ситуация в АТР складывается очень позитивно для КНР. Многие страны региона признают, что присутствие Китая на данной территории и его постоянное участие в различных процессах, является необходимой силой, которая может способствовать региональной стабильности, поддержанию безопасности и равновесия.

Один из важнейших факторов интеграции – миграция населения. Мировое сообщество еще в 80-е годы прошлого века обратило внимание на такой феномен, как китайская иммиграция, когда миллионы китайцев с целью нахождения работы покинули свою родину и переселились в страны, где уровень развития промышленности был очень высок. В сегодняшние дни эта тенденция продолжает набирать обороты и наиболее привлекательными странами для китайских иммигрантов стали развивающиеся страны Латинской Америки, Африки и Юго-Восточной Азии. Связано это с тем, что, начиная с 1990-х годов, Китай активно занимался развитием и укреплением экономического сотрудничества с данными регионами. Эта проблема действительно имеет множество аспектов, и в данной работе будет освещен один из них.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 04.04.16   Арктика в политической стратегии «китайского глобализма» / Ирина Троян
• 29.03.16   Китайские инвестиции в Среднюю Азию: взаимная выгода или экспансия?/ Алексей Моисеенко
• 24.02.16   Китай и Индия: кто получит место под африканским солнцем? / Гаяне Арутюнян
• 24.02.16   Транс-Тихоокеанское партнерство – угроза или вызов? / Александр Тимофеев

Китайская диаспора является самой многочисленной в мире. По некоторым данным, количество представителей китайского населения, которое проживает за рубежом, достигает 60 – 70 млн. человек [1. C. 63]. Однако стоит отметить, что большую численность (28,2 млн чел.) и наиболее долгую историю имеют китайские общины Юго-Восточной Азии. В одной лишь Индонезии проживает около 7 млн китайцев. Проблема присутствия китайских мигрантов на территории Индонезии представляется чрезвычайно актуальной в силу того, что в настоящее время Индонезия – это одна из крупнейших стран АТР. Индонезия занимает лидирующие позиции в регионе и принимает активное участие в деятельности целого ряда региональных организаций, прежде всего, самой влиятельной — АСЕАН. Доказательством тому послужило успешное проведение Саммитов АСЕАН и ВАС в период 2011 г. под председательством Индонезии.

Основой образования китайской общины за рубежом считается «принцип крови». Любого китайца, независимо о того, как долго он прожил за границей (всю свою жизнь или же один год), принято рассматривать, как представителя китайской нации. В научной литературе используется специальный термин «хуацяо», который переводится на русский язык следующим образом: «хуа» – Китай, китайский, «цяо» – эмигрант. «Соотечественники на материке, на Тайване, в Сянгане и Аомэне, а также заморские хуацяо – все они суть сыновья и внуки китайской нации» – это высказывание великого китайского революционера и деятеля Коммунистической партии Дэн Сяопина дает нам четкое представление о том, как само государство относилось к китайцам, находящимся за рубежом [7]. Так, правительство КНР усердно старалось вновь объединить нацию после 1949 года, когда произошел раскол Китая. После этого исторического события начали выделять особую группу эмигрантов – «соотечественников на Тайване»[6].

Миграция китайцев в страны ЮВА – историческое явление, в котором можно выделить четыре этапа. Первый этап эмиграционной волны начался еще в XVII в., когда европейские колонизаторы, имевшие под своим влиянием страны Юго-Восточной Азии, старались использовать дешевую китайскую рабочую силу для строительства портов и других объектов. Уже к XIX в. на данной территории проживало около 1,5 млн представителей китайской нации [5. C. 65].

С середины XIX в. начинается второй период. Он характеризуется активной миграцией китайских чернорабочих. Подобная ситуация была вызвана в результате Второй Опиумной войны (1856-1860 гг.), в которой Китай был полностью разгромлен великими державами Англией и Францией. Правительство проигравшего Китая было вынуждено предоставить колонизаторам необходимую им наемную силу для проведения работ на плантациях и шахтах в их колониальных владениях в Юго-Восточной Азии. Так, к 1920 г. число китайцев в данном регионе возросло до 5 млн человек.

Следующий этап китайской миграции длился с 1920 г по 1980 годы. В это время наблюдались явные успехи в экономической сфере: рост инвестиций с Запада, создание современного по тем оценкам промышленного экономического сектора [9. C. 13]. Если, начиная с 1940-х до 1950-х годов, количество китайских диаспор за рубежом возрастало и число представителей достигло 10 млн, то уже с 1950-х годов такая массовая миграция китайского населения в страны ЮВА впервые за несколько столетий приостановилась. Это связано с тем, что Коммунистическая партия Китая стала рассматривать эмигрантов в качестве враждебно настроенной буржуазии и приняла решение о запрете осуществлять миграцию за рубеж. Несмотря на столь жесткие условия, китайские общины все равно продолжали существовать на территории стран Юго-Восточного азиатского региона и лишь путем естественного прироста, число представителей китайского населения достигло 20 млн. В 1990-е годы самые многочисленные диаспоры были сосредоточены в Индонезии, Малайзии и Сингапуре [2].

Четвертая волна или «новая» волна китайской миграции с 1980-х годов характеризуется тем, что хуацяо, которые эмигрировали в это время, очень отличаются от своих предшественников. Во-первых, это обусловлено тем, что представители китайской нации за границей уже не исполняют роль наемной силы. Хуацяо начинают энергично занимать доминирующие позиции в бизнесе и торговой сфере на территории развивающихся и развитых стран ЮВА. Развитие экономического сотрудничества КНР со странами Юго-Восточной Азии в рамках региональной организации АСЕАН также стимулирует рост данной миграции. Во-вторых, китайские иммигранты за рубежом, в основном, представлены элитами, образованными слоями китайского общества. Сложившаяся ситуация, действительно, способствует экономическому развитию КНР. Хуацяо могут активно участвовать в проектах, которые связаны с поступлением иностранных инвестиций в Китай. Неотъемлемым фактором роста данной миграции стало и изменение курса внешней политики КНР. Еще в 1980-е годы китайское правительство рассматривалось многими странами как яростный защитник коммунистической идеологии, которое нередко поддерживало военные восстания под руководством коммунистов против правительственных сил стран ЮВА, предоставляя военное оружие. Однако с 1978 г. Китай стал проводить новый внешнеполитический курс, нацеленный на укрепление дружественных отношений и на развитие плодотворного экономического сотрудничества со своими соседями. 1990 г. ознаменован важным историческим событием – визит премьера Государственного совета КНР Ли Пэна в столицу Индонезии Джакарту, в ходе которого были официально восстановлены дипломатические отношения с Индонезией. Правительство Китая заявило о том, что хуацяо, проживающие на территории Индонезии, признаются лишь гражданами Индонезии, не имея право на двойное гражданство [6].

Китайские представительства на территории Юго-Восточной Азии, действительно, обладают схожими чертами, но обычно специалисты классифицируют их в рамках нескольких моделей: неассимилировавшиеся диаспоры (Малайзия), ассимилировавшиеся (Таиланд, Вьетнам и на Филиппины), а также диаспоры, которые откровенно занимают лидирующие позиции (Сингапур) [1. C. 65]. Хуацяо Индонезии относят к первой модели. Это обусловлено политикой, проводимой индонезийским правительством, по отношению к китайскому населению. После того, как Индонезия обрела независимость в 1945 г., все старания властей были направлены на создание чистой индонезийской нации, исключая, тем самым, китайское население и создавая так называемый китайский анклав. Не стоит забывать, и о религиозном факторе. Известно, что большая часть населения Индонезии – мусульмане, а китайцы, в основном, исповедуют христианство. Поэтому невозможность заключать межэтнические браки в связи с разными религиозными верованиями приводит к низкому уровню ассимиляции.

В рамках китайской диаспоры в Индонезии можно выделить две группы: «перанакан» – основная группа, потомки поселенцев, которые поселились на этой территории еще до середины XX века, и «тоток» – представители китайской нации в первом и втором поколении. Хуацяо первой группы «перанаканы» своим родным языком считают индонезийский и являются практически ассимилированной группой в индонезийском обществе. «Тоток» говорят на китайском языке и очень активно продвигают и развивают китайскую культуру. Отметим, что понятие «перанакан», которое впервые появилось в Индонезии, также начало использоваться исследователями и в более широком значении [1. C. 62]. Многие специалисты так называют детей, которые были рождены в результате смешанного брака между индонезийцами и этническими китайцами. Таким образом, понятие «перанакан» получило широкое распространение в Юго-Восточной Азии (Малайзии, Сингапуре и других странах).

С целью более подробного исследования проблемы, стоит изучить историю миграции хуацяо в Индонезию. Известно, что еще в XV – XVI вв. европейские колонизаторы Нидерландов, Франции и Великобритании стали интересоваться территорией индонезийского архипелага. С 1610 г. голландцы в жесткой борьбе с Великобританией и Португалией стали объединять под своей властью эти территории. В начале XX столетия практически вся территория современной Индонезии вошла в состав так называемой Нидерландской Ост-Индии. Многие исследователи полагают, что именно в этот период китайские иммигранты начали активно проникать сюда и сосредоточили в своих руках торговлю этой части региона. Интересно то, что некоторые историки высказывают теорию по поводу того, что ислам в Индонезии зародился как раз благодаря китайским торговцам-мусульманам хуэйцзу [2. C. 159]. Однако нередко встречается в литературе и предположение о том, что первыми, кто начал проповедовать исламскую культуру на данной территории были представители индийского населения из Гуджарата. Естественно, европейцы всячески поддерживали китайскую диаспору в этом регионе. Голландские колонизаторы дали талантливым хуацяо возможность свободно развиваться в экономической сфере, наделили их широкими правами собственности, правом арендовать большие земельные участки на острове Ява. Тем самым, правительство Нидерландов обеспечило благоприятные условия для стремительного экономического роста данного региона в целом. Однако коренное население явно было недовольно их положением в обществе, потому что голландские колонизаторы также позволяли китайцам эксплуатировать местных индонезийцев. В результате сами индонезийцы оказались в зависимости от прибывших в Индонезию хуацяо, которые контролировали на тот моменты весь сельскохозяйственный сектор.

Голландцы заручились твердой поддержкой китайцев в вопросах колониализма. Ситуация, которая складывалась на тот период, никак не могла способствовать ассимиляции китайского населения, а лишь наоборот, усиливала существующие негативные настроения со стороны индонезийцев. Нередко между хуацяо и местным населением возникали конфликты на этнической почве.

Во время колониального господства Нидерландского правительства в Индонезии наблюдалась самая крупная волна миграции китайцев. Среди них были не только торговцы, но и бедные рабочие, которые трудились на сахарных плантациях Батавии. Постепенно Батавия стала центром осуществления торговли между Индонезией, Китаем и Индией. Европейцы старались регулировать число иммигрантов в ЮВА, вводя жесткие ограничения для китайцев, однако нелегальных ввоз рабочих-кули все же продолжался. Так, уже к 1740 году количество этнических китайцев на территории Индонезии составляло приблизительно 50% от общего населения страны [11. C. 112], что вызывало острое недовольство местного населения. Обстановка накалилась до предела, и в 1740 году произошла кровавая резня в Батавии. Это историческое событие было обусловлено следующими причинами: в 20-х годах XVIII века объемы производства сахара очень возросли, европейский рынок, действительно, был перенасыщен этим продуктом. На протяжении нескольких лет поставщики с острова Ява были главными партнерами европейских предпринимателей, однако бразильский сахар оказался более дешевым, поэтому индонезийские частные компании не выдержали столь серьезной конкуренции и многие обанкротились. В итоге огромное число рабочих хуацяо попали в безвыходное положения, оставшись без работы. Попытки голландского правительства направить китайских рабочих на плантации Цейлона встретили яростное недовольство представителей китайской диаспоры. Это повлекло за собой всплеск мятежей китайской части населения, которые очень часто перерастали в откровенные разбои и убийства.

9 октября 1740 года голландские власти предприняли кардинальные меры. Был издан приказ о законном обыске всех домов Батавии, где проживали китайцы. В течение трех дней индонезийские солдаты, заручившись поддержкой нидерландских властей, поджигали жилища хуацяо, обстреливали из пушек дома и больницы, где находились китайцы. В результате около 10 тысяч представителей китайской нации были жестоко убиты, а данное событие, связанное с резней китайцев, нередко осуждалось и оценивалось в качестве неправомерного действия со стороны голландских и индонезийский властей. Но даже этот кровавый эпизод не смог полностью остановить китайскую миграцию в Индонезию.

К началу XX в. ситуация начала явно улучшаться: некоторые китайцы стали охотно ассимилироваться в индонезийском обществе, однако не переставали поддерживать контакты с Китаем, создавались китайские политические партии и в печать выходили китайские периодические издания. Во время событий 1940-х годов хуацяо приняли активное участие в поддержании индонезийской армии, которая боролась против японских оккупантов. Китайцы предоставили не только людские ресурсы, но и обеспечили индонезийских солдат оружием и продовольствием.

После получения в 1945 г. независимости к власти в Индонезии пришел президент Сукарно. Его правление характеризовалось чрезвычайно жестким отношением к китайскому населению, проживающему на территории страны. К 1950 г. все розничные магазины в Индонезии принадлежали перанаканам. Индонезийские предприниматели не могли конкурировать с ними в экономической сфере, поэтому под давлением роста недовольства коренного населения, правительство вводило ограничения на китайских импортеров и розничных торговцев. Главной целью Сукарно стало создание чистой индонезийской нации. Поэтому в стране началась открытая дискриминационная политика по отношению к китайцам. Репрессии Сукарно привели к многочисленным жертвам среди представителей китайской диаспоры. В 1966 г. прошла волна массовых гонений на этнических китайцев. В итоге погибло огромное количество проживающих там хуацяо.

Проблема получения индонезийского гражданства китайцами также стояла очень остро. В течение 1960-х годов условия его приобретения были настолько жесткими, что около половины представителей китайской диаспоры жили на этой территории, не имея никакого гражданства. Многим китайцам было предложено поменять свои имена и фамилии на индонезийские. Закрытие китайских школ и введение запрета на китайскую прессу безоговорочно подводили черту между местным населением и хуацяо. Присутствие китайцев в политической, экономической и культурной сферах значительно сократилось. Исследователи расценивали проводимую политику Сукарно как целенаправленный культурный геноцид, и все мировое сообщество открыто осуждало все действия, которые предпринимались индонезийским правительством. Некоторые представители китайской диаспоры так и не смогли примириться с дискриминацией в их отношении, и были вынуждены покинуть Индонезию.

Уже в начале 1990-х годов премьер Госсовета КНР Ли Пэн предпринял первые попытки восстановить отношения с Индонезией на дипломатическом уровне, совершив визит в Джакарту. Был подписан меморандум о взаимопонимании по восстановлению дипломатических отношений от лица своих правительств. Были сделаны важнейшие шаги в целях улучшения взаимоотношений между двумя странами: китайское правительство заявило о том, что китайцы имеют право иметь лишь одно гражданство, соответственно, хуацяо, проживающие на территории Индонезии, уже не признаются гражданами КНР.

В 1998 г. с отставкой президента Сукарно был отменен введенный им жесткий режим. Все репрессии в отношении хуацяо были остановлены. Представители китайской диаспоры считались уже полноправными гражданами Индонезии. В 1997-1998 гг., когда страны ЮВА переживали финансовый кризис, китайское правительство проводило грамотную внешнюю валютную политику, учитывая интересы и возможности этих стран. Китай набирал мощь и в экономическом, и в политическом плане, поэтому его роль в АТР заметно возрастала [3. C. 45]. Власти КНР с большей активностью начали поддерживать стабильность и мир в данном регионе. С 1998 г.китайская культура снова вернулась в Индонезию. Изучение китайского языка, литературы, искусства стало очень популярным, был снят запрет на преподавание китайского языка, а также разрешен показ программ на путунхуа на индонезийском телевидении.

В 1999 г. индонезийско-китайские отношения продолжали динамично развиваться во всех направлениях. В 2003 г. президент Мегавати Сукарнопутри китайский Новый год объявила национальным праздником Индонезии.

В наши дни хуацяо в Индонезии занимают лидирующее положение в экономической и торговой сферах страны, проявляют себя как успешные бизнесмены и предприниматели. Правительство КНР способствует развитию подобной ситуации, всячески поощряя инвесторов-хуацяо, предоставляя им льготы и привилегии. Представители китайской общины в Индонезии, в основном, осуществляют свою деятельность в экономике и не имеют возможности полноценно регулировать политическую структура страны, потому что их присутствие во властных образованиях практически незаметно. Однако посредством экономического участия в жизни страны хуацяо могут оказывать давление и на ее политическую составляющую. Так, влиятельные хуацяо-бизнесмены уверенно лоббируют собственные политические интересы в индонезийском обществе. Китайское правительство также делает все возможное для того, чтобы индонезийцы имели положительное представление о КНР. Конкурируя с Западом в плане завоевания расположения стран ЮВА, КНР акцентирует внимание на культурной близости и азиатской общности с этими странами, утверждая о том, что намного лучше понимает проблемы данного региона и действительно может найти эффективные способы их решения. Таким образом, одним из важнейших инструментов «мягкой силы» китайских властей является присутствие хуацяо на территории Индонезии и их оживленная деятельность.

Хуацяо играют заметную роль в экономике Индонезии. На современном этапе под контролем этнических китайцев находятся самые крупные конгломераты в стране. В их число входят такие крупные объединения, как Salim Group (пищевая компания), Bogasari (компания по производству муки), Lippo Group (конгломерат, контролирующий инвестиции в финансовую, энергетическую области, в сферу здравоохранения, средств массовой информации и информационных технологий), Astra Intarnational (автомобильная компания), Gudang Garam (компания, специализирующаяся на сигаретном бизнесе) [9]. По известной статистике, в Индонезии существует около 30-40 мощных конгломератов. Но лишь 6-7 из них принадлежат этническим индонезийцам.

Экономический вес, которым обладают китайцы в Индонезии, может служить и своеобразным рычагом в осуществлении политической деятельности. Поэтому исключать политическое давление иммигрантов, которые имеют возможность продвигать свои собственные интересы в этой стране, не стоит. Необходимо отметить и то, что Индонезия является одним из сильнейших членов мощной региональной организации АСЕАН, поэтому правительство КНР старается проводить внешнюю политику, ориентированную на сближение с таким влиятельным игроком международных отношений, как Индонезия, а также развивать тесное сотрудничество в различных сферах. Так, в 2012 г. были установлены отношения стратегического партнерства между Китаем и Индонезией. Встреча президента Индонезии, руководителя Демократической партии Сусило Бамбанга Юдойоно и члена Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК Ли Чанчуня прошла в дружественной атмосфере взаимопонимания. Оба представителя заявили о том, что это событие стало началом нового этапа в истории индонезийско-китайских отношений, выразили желание способствовать развитию двусторонних отношений и стремление достичь плодотворных результатов. В нынешней ситуации, когда происходят серьезные и не всегда желаемые перемены в мире, партнерские отношения занимают важнейшее место в жизни государств.

Президент Индонезии Сусило Бамбанг Юдойоно в своей речи заявил: «Индонезийская сторона выразила свою готовность к дальнейшей интенсификации межпартийных связей с Китаем, активизации процесса обмена опытом государственного управления с целью оказания содействия процессу модернизации двух стран» [13]. Представители Китая и Индонезии договорились о необходимости осуществлять поддержку в сфере гуманитарных контактов, согласились способствовать взаимному укреплению политического доверия и развитию торгово-экономических связей, решили расширить и углубить сотрудничество в межпартийной деятельности, а также пришли к выводу о необходимости координации позиций по целому ряду международных и региональных вопросов.

Литература

[1] Анохина Е. С. Китайские диаспоры и «новая» китайская миграция в странах Юго-Восточной Азии // Вестник Томского государственного университета. 2012. № 8. С. 62-65.

[2] Барач Денеш. Дэн Сяопин. Международные отношения, 1989. С.282

[3] Золотухин И. Н. Китайская диаспора в Юго-Восточной Азии // Ойкумена. 2011. № 2. С. 157-163.

[4] Канаев Е. А., Курилко А. Юго-Восточная Азия в условиях мирового финансово-экономического кризиса // Мировая экономика и международные отношения, 2010. № 2. C. 38-46.

[5] Каплан Р. География китайской мощи // Россия в глобальной политике. 2010. № 4. C. 50-71.

[6] Колдунова Е.В. Юго-Восточная Азия: новые тенденции регионального развития // Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. Идеология, история, культура, политика, экономика. Выпуск XII (ЮВА 2008-2009 гг.). - М.: Институт востоковедения РАН, 2009. С. 54-66.

[7] Материалы международной конференции «Взаимодействие российской диаспоры с другими этническими диаспорами ЕС, имеющими серьезный опыт защиты своих прав и продвижения своих интересов в европейских странах». Брюссель, 2008 г. стр. 18.

[8] Хохлова Н.И. Основные направления внешней политики Индонезии и перспективы ее развития по итогам первого президентства С.Б. Юдойоно // Вестник МГИМО-Университета. 2011. № 4. С. 54-60.

[9] ASEAN-China Free Trade Area. Paper for presentation at the AEP Conference // Singapore Institute of International Affairs, 2004. 18 p.

[10] Atje R., Gaduh Arya B. Indonesia-China Economic Relations: An Indonesian Perspective // Hong Kong University: The center of Asian Studies, 1999. 24 p.

[11] Chandra A. C., Lontoh L. A. Indonesia-China Trade Relations: The deepening of economic integration amid uncertainty? // International Institute for Sustainable Development, 2011. 15 p.

[12] Chua C. Chinese Big Business in Indonesia. L.: Routledge, 2008. 176 p.

[13] Zhuang Guotu, Wang Wangbo. Migration and Trade: The Role of Overseas Chinese in Economic Relations between China and Southeast Asia // International Journal of China Studies, 2010.Vol. 1, No. 1. P. 174-193.

[14] Новостное агентство Синьхуа. Ли Чанчунь: развитие китайско-индонезийских отношений стратегического партнерства имеет большое значение. URL: http://www.cntv.ru/2012/04/27/ARTI1335513503092908.shtml

Татьяна Берёзина - Эксперт по Китаю и странам Восточной Азии