Средняя Азия является местом постоянных противоречий, особенно в отношениях между Россией, Китаем и США.Западные ученые рассматривают данный регион как центр геополитических и геостратегических построений, одним из которых является «стратегический энергетический эллипс» [8]. «Эллипс» охватывает Персидский залив и Каспийское море, в него входят территории Казахстана, Узбекистана и Туркменистана. В этом регионе сосредоточено 70% мировых запасов нефти и 40% природного газа. Учитывая растущий спрос на углеводороды в настоящее время и в будущем, легко сделать вывод, что тот, кто контролирует этот «эллипс» получает уникальную возможность влиять на потребителей этих углеводородов. Поэтому многие эксперты прогнозирую локальные военные конфликты в зоне данного «Стратегического энергетического эллипса» [3.C.16].
События 11 сентября оказали обострили глобальное соперничество за мировые энергоресурсы. В условиях современного нестабильного мира, когда активно действуют радикальные террористические организации, одни государства вторгаются в другие и при этом получают одобрение со стороны мирового сообщества, традиционные экспортёры углеводородов оказываются в центре очагов напряженности, тем самым ставя под вопрос стабильность поставок углеводородов своим клиентам. В данной ситуации Китай вынужден действовать в интересах своей энергетической безопасности: диверсифицировать источники поставок энергоресурсов, иметь доступ к маршрутам их доставки. Поэтому руководство КПК сделала высшим приоритетом государственные энергетические интересы в Средней Азии, посчитав трубопроводный транспорт нефтегазового сырья лучшей гарантией своей энергетической безопасности.
Благодаря Средней Азии Китай может диверсифицировать источники и улучшить структуру импорта, ведь сейчас он практически на 70% зависит от импорта из стран Африки и Среднего Востока. В условиях политической нестабильности в двух вышеуказанных регионах, а также уязвимости дальних морских перевозок, такая зависимость чрезмерна и достаточно рискованна. Китай в ближайшей перспективе пока еще не сможет создать мощный океанский флот для защиты своих нефтяных судоходных линий от морских пиратов. Очевидно, что в такой ситуации использовать трубопроводы будет рациональной и привлекательной альтернативой. Китай может расширить свои средне-азиатские сухопутные магистрали до северной части Ирана и при необходимости до Ближнего Востока. Наличие общих границ между Средней Азией и КНР позволяют транспортировать ресурсы без посредников.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Кроме того, странам данного региона необходимы источники финансирования для освоения своих нефтегазовых ресурсов и рынки сбыта, а Китай нуждается в диверсификации импорта энергоносителей. Другими словами, имеет место взаимодополняемость интересов.
Мировой финансовый кризис, разразившийся в 2008 г. поставил страны Средней Азии в крайне затруднительное экономические положение, многие государствообразующие отрасли оказались на грани банкротства. В этот момент Китай начал оказывать активную «помощь» этим странам, предоставляя им многомиллиардные кредиты, в результате чего за короткое время стратегические предприятий этих стран оказались в руках китайских компаний.
Страны Средней Азии – неотъемлемая часть евразийского континентального моста, нового Шелкового пути, однако они не имеют выхода к мировому океану. Но Китай может это им предоставить, тем самым обеспечив вхождение региона в глобальную экономику [9].
Среднеазиатское турне председателя КНР Си Цзиньпина в 2013 г. четко продемонстрировало, что пятое поколение китайских лидеров продолжает рассматривает регион в основном как сырьевую базу и рынок сбыта своей продукции. Пекин намерен сохранять здесь преемственность курса, наращивать темпы и глубину экономического проникновения [5].
Сегодня Китай имеет сильные позиции в регионе Средняя Азия, которые определяются большими возможностями экономики КНР, успехами в осуществлении крупных инвестиционных проектов по развитию инфраструктуры и энергетической сферы. Между КНР и странами региона развивается сотрудничество в нефтяной, газовой, атомной, электроэнергетических отраслях. Обсуждаются и шаг за шагом реализуются проекты по разработке месторождений энергоресурсов, создании транспортных коридоров (системы газо- и нефтепроводов), связывающие Россию, Среднюю Азию и Китай. Все это в будущем станет составными элементами глобального китайского проекта Экономического пояса Шёлкового пути.
В настоящее время между Китаем и странами Средней Азии функционирует нефтепровод «Казахстан-Китай», ведется строительство отдельных веток газопровода «Китай-Средняя Азия». Линии A, B, C и D данного газопровода имеют стратегическое значение для регионального сотрудничества: они соединяют 6 стран региона в единую систему. Все четыре линии в общем объеме смогут удовлетворить примерно 20% потребностей КНР в «голубом топливе». Страны-транзитеры хоть и не получают доступа к газу, но зато имеют хороший доход за его транзит. Пекин понимает, что без реализации таких крупных энергетических проектов в регионе, он не сможет ускорить темпы роста торгово-экономического сотрудничества с государствами Средней Азии и, как следствие, без этого невозможно будет расширить китайское присутствие в регионе.
Созданные транспортные коридоры в конечном итоге позволяют КНР оказаться в центре так называемого «Паназиатского глобального энергетического моста», который объединит существующих и потенциальных поставщиков с ключевыми потребителями. В такой ситуации КНР не только обеспечивает собственную энергетическую безопасность, но и укрепляет свое геополитическое влияние в данном регионе [2].
Среднеазиатский регион граничит с Синьцзян-Уйгурским автономным районом. Уже сегодня Синьцзян превратился в плацдарм для усиления китайского присутствия в Средней Азии. СУАР реализует потенциал от своего выгодного географического положения и постепенно превращается во внешнеэкономический, транспортно-логистический и финансовый хаб данного региона.
Важно отметить, что среди перспективных геополитических целей КНР в Средней Азии стоит безопасность, борьба с наркотрафиком, сепаратизмом и терроризмом. Не мало важным остается противодействие политике США по сдерживанию дальнейшего роста Китая, противостояние однополярной системе и доминирующему положению США на экономическом, политическом и военном уровне.
По мнению российских экспертов, Средняя Азия для Китая была и остается стратегическим тылом по энергетике, безопасности, противодействию Западу, созданию новых рынков сбыта и источником сырья, транзитным каналом. И все-таки по сравнению с океанической, глобальной политикой этот «тыл» вторичен для китайской стороны [6].
Хотя сотрудничество КНР со странами региона динамично развивается, но имеет одностороннюю направленность, что «при огромной разнице в экономических и демографических потенциалах сотрудничающих сторон превращается в экспансию доминирующего». Действительно, в настоящее время ежегодный товарооборот между Китаем и странами Средней Азии почти $47 млрд, причем в КНР из региона товары поступают на сумму лишь $5 млрд, и в основном это сырье [1]. Таким образом, в отношении со странами региона Китай четко придерживается своей стратегии: инфраструктура (готовая продукция) в обмен на сырье.
В отдельных среднеазиатских странах (Киргизия, Таджикистан) наблюдается интересная ситуация: подавляющее большинство открывающихся, либо эффективно работающих предприятий, объектов инфраструктуры и коммуникаций принадлежит китайским компаниям. В то же время на территории КНР гражданам этих республик официально открыть свое предприятие пока не удавалось.
В 2014 г. китайские инвестиции в экономику Таджикистана увеличились более чем на 17%, но основная часть средств была направлена в горную отрасль. Китай обладает контрольными пакетами акций в крупнейших золотодобывающих предприятиях Таджикистана (СП «Зарафшон» доля китайской Zijin Mining Group Co. Ltd составляет 75%. ООО «Таджикско-китайская горнопромышленная компания» (ТК «Горпром» и др.). Правительство Таджикистана предоставляет большие льготы китайским компаниям для разработки месторождений золота. Так, например, помимо налоговых льгот большинство китайских компаний получают от общей прибыли в результате освоения месторождений 50-70%. Китайская сторона берет на себя расходы на топливо, технику и зарплату работников, и правительство получает только 25-30% доходов. По мнению предстателя золотодобывающей компании Таджикистана, «делая такие уступки, Таджикистан вредит сам себе, китайцы беспощадно осваивают золотоносные площади, после добычи ими золота и других руд эти земли больше не пригодны» [7].
В прошлом году Таджикистан и CNPC подписали соглашение о разведке нефти и газа в Таджикистане, причем значительный (свыше 80%) объем кредитов будет возращен в виде доступа к минеральным и другим ресурсам, контрольными пакетами акций таджикских стратегических предприятий и территориальными уступками (часть Горного Бадахшана общей площадью 1122 кв. км).
Некоторые специалисты полагают, что китайские инвестиции в экономику Киргизии и Таджикистана являются «палкой о двух концах», они подрывают экономический и политический суверенитет страны. Последняя статистика указывает на то, что польза от этих инвестиций сводится к нулю из-за растущего госдолга. Так, например, на конец 2014 г. внешний долг Таджикистана составил $2,1 млрд, 42% от этой суммы составляет задолженность китайским государственным банкам [4].
Казахстан, будучи одним из самых богатых нефтегазовыми ресурсами, служит элементом энергетической безопасности Китая, обеспечивает ему стабильный и долгосрочный доступ к углеводородам по всей территории, включая прикаспийский бассейн. КНР контролирует больше 25% добычи нефти в стране. Китайские компании имеют доли от 50 до 100% в более 20 нефтегазовых казахских копаниях, производят освоение нефтяных месторождений.
Туркмения представляет для Китая долгосрочный стратегический интерес к газовым ресурсам. КНР активно экспортирует в Туркмению машины и оборудования для реализации проектов китайских компаний в туркменской нефтегазовой сфере.
За счет Узбекистана Китай стремится усилить свое геополитическое влияние в Средней Азии. Китайские компании проявляют заинтересованность здесь к нефтегазовой, электроэнергетической, химической отрасли, разрабатывают месторождения в Ферганской долине и на дне Аральского моря, строят газоперерабатывающие заводы. По заявлению руководства CNPC «к концу 2019 г. китайская компания планирует добывать на территории Узбекистана до 1 млрд куб. газа в год. В период 2014-2019 гг. в добычу газа будет дополнительно инвестировано $277 млн».
Средняя Азия остается стратегическим регионом для Китая. В первую очередь КНР активно инвестирует в проекты сырьевой отрасли, развитие транспортных и трубопроводных проектов, подкрепляет все это кредитно-финансовым и политическим сопровождением. Пекин закладывает основы, чтобы в дальнейшем максимального использовать сырьевую базу региона для собственного экономического подъема. Логично предположить, что в таком случае развитие получают только транспортные и коммуникационные пути, которые направлены в Китай и станут звеньями нового Шелкового пути. В экономиках стран региона происходит определенный перекос в сторону сырьевого сектора, легкая и тяжелая промышленность не справляется с конкуренцией китайских товаров.
Странам региона в такой ситуации необходимо подстраиваться под складывающуюся конъюнктуру и находить в ней свой интерес. Нужно не гнаться за сиюминутными выгодами, а пытаться максимально отстаивать национальные интересы, тщательно подходить к вопросу передачи своего экономического и политического суверенитета другим странам, и тогда так называемая «китайская угроза» останется лишь на словах.
[1] Князев Андрей. Эксперт из Киргизии: Захват Средней Азии — одна из долгосрочных задач Китая // Regnum. - http://www.regnum.ru/news/polit/1863906.html#ixzz3XkfdJk3j
[2] ОгутчуМехмет Энергетическая геополитика. Китай и Центральная Азия. - http://www.investkz.com/journals/52/498.html
[3] Парвин Д. Каспийский регион в международно-геополитической системе начала XXI
века/Кавказ & глобализация. Геополитика. Т.4. Вып. 1-2. 2010.http://cyberleninka.ru/article/n/kaspiyskiy-region-v-mezhdunarodno-geopoliticheskoy-sisteme-nachala-hhi-veka
[4] Риклтон Крис. Китайские инвесторы уходят из Кыргызстана в Таджикистан? // Eurasianet. 21.01.2015. - http://russian.eurasianet.org/node/61671
[5] Сыроежкин Константин. К итогам визита Си Цзиньпина в Центральную Азию: Казахстан // Центр Карнеги. http://carnegieendowment.org/2013/09/16
[6] Эксперт МГИМО: Интеграция Путина не стыкуется с китайской стратегией в Средней Азии.- http://m.regnum.ru/news/polit/1551344.html
[7] Asia-Plus. На китайской «игле». 03.02.2015. - http://news.tj/ru/newspaper/article/na-kitaiskoi-igle
[8] The strategic energy (map). EnerGeoPolitics ellips. - http://energeopolitics.com/2008/08/19/the-strategic-energy-ellipse-map/
[9] 梦想，从历史深处走来——记习近平主席访问中亚四国和共建“丝绸之路经济带” (Мечта, пришедшая из древности – Председатель Си Цзиньпин посетит четыре республики в Центральной Азии и построит экономический пояс Шелкового пути), 11 сентября 2013 г.Xinhuanet. - http://news.xinhuanet.com/world/2013-09/13/c_117349709.htm
Алексей Моисеенко - эксперт по Китаю и странам Восточной Азии (Россия)
Комментарии читателей (0):