Украинский вопрос в ООН

Накануне юбилейного заседания ООН украинский вопрос явно отошел на второй, если не на третий план глобальной политики, уступив развитию кризиса в Сирии, в ход которого вмешались Россия, Иран и Китай, а также потока беженцев в Европу (кстати, этот пункт в речах лидеров был, кажется, обойден). Тем не менее, он нашел достойное отображение в выступлениях не только Петра Порошенко, но также Барака Обамы и Владимира Путина.

Впрочем, выступления всех лидеров грешили массой противоречий и оставили впечатление обмена «сигналами», а не серьезного обмена мнениями.

Речь Петра Порошенко произвела тяжелое впечатление в основном из-за попыток автора спича рассказать всем и обо всем. Попытки привязать социально-экономические успехи Украины прошлых лет к президентству Порошенко, характерному войной и обвалом всех социальных стандартов, выглядели, по меньшей мере, странно. Кому он рассказывал в ООН о войне и российской агрессии и вовсе непонятно — уж дипломаты-то отлично знают, что сам Порошенко объявлять военное положение постеснялся, а если агрессия и была, то доказательств ее нет, ибо американские спутники, позволяющие пересчитывать танки на российских базах в Ростовской области, внезапно «слепнут», оказавшись над областью Донецкой.

Общий итог — Порошенко подал сигнал той части украинцев, которая поддержала Майдан: я, дескать, за территориальную целостность, против агрессии и даже не забыл попросить денег на войну. Заодно, правда, он проинформировал майданных скакальцев, что снимает с себя всяческую ответственность за их уровень жизни, ибо «нормальная жизнь» мыслится им исключительно в контексте «возвращения» (очевидно — к домайданным временам) и только после восстановления контроля над Крымом и Донбассом (что от него и вовсе не зависит от слова «никак»).

Барак Обама тоже пытался кого-то обмануть. Правда, не настолько прямолинейно, как это делал Порошенко.

Он, например, подчеркнул, что у США мало экономических интересов на Украине, но они не могут оставаться в стороне от ситуации с нарушением суверенитета страны. И не поспоришь же! Прямого интереса к украинской экономике у США нет. Зато есть косвенный — блокада торговых отношений между Россией и ЕС (в результате чего, кстати, выиграли США). Да и сама фраза о том, что США не остаются в стороне от нарушений суверенитета выглядит особенно замечательно на фоне обамовского же заявления о том, что демократически избранный президент Сирии должен уйти. Впрочем, и поведение американской администрации в Украине наглядно показывает, что США не остаются в стороне от нарушения ее суверенитета, а, напротив, — активно в нем участвуют.

Ну и большой период из речи Обамы: «представьте, что было бы, если бы Россия приняла участие в дипломатическом процессе, стала работать с Украиной и международным сообществом, чтобы обеспечить защиту своих интересов. (…) Мы продолжаем добиваться разрешения этого кризиса таким образом, чтобы суверенная Украина могла сама определять свое будущее и контролировать свою территорию — не потому, что мы хотим изолировать Россию. Мы этого не хотим!».

Что отсюда следует? Что Обаму не устраивают минский и нормандский форматы. Ему нужен какой-то другой формат. Какой? Ну, наверное, такой, при котором Россия сама признала бы ту саму агрессию, в которой ее обвиняют Украина и США, но не могут (не могут!?) доказать. А уж тогда вопрос с изоляцией агрессора решился бы сам собой, без какого-то желания со стороны США — по факту чистосердечного признания, которое, однако, не исключает ответственность, а лишь смягчает наказание.

В общем, soft power в чистом виде — мы не хотим никого заставлять, вы, пожалуйста, сами сделайте то, что мы хотим. Убейтесь об стену, например. А мы посмотрим.

Речь Владимира Путина тоже не была избавлена от противоречий. Самое существенное из них — так и не разрешенное в глобальном измерении противоречие между территориальной целостностью и правом на самоопределение.

«Угрозами, силой оружия целостность Украины не обеспечить. А нужно это сделать. Нужен реальный учет интересов и прав людей на Донбассе, уважение к их выбору, согласование с ними, как это и предусмотрено минскими договоренностями, ключевых элементов политического устройства государства», — говорит российский президент.

Тут сразу несколько противоречий.

Во-первых, кому нужно обеспечить целостность Украины? Украине? Более чем сомнительно. Нет, на словах украинское руководство выступает в защиту территориальной целостности. Но учитывая, как оно противится политическому диалогу с частью своей же собственной страны, это вызывает сомнения. Сейчас дело выглядит так, как будто Россия, Германия и Франция, при поддержке США, принуждают Украину к территориальной целостности. Угрозами, кстати. Причем особо дальнозоркие украинские аналитики это видят и возмущаются, почему это Украине навязывают эту самую целостность.

Во-вторых, никто не против реального учета мнений жителей Донбасса. Ну, а вдруг они как раз против обсуждения политического устройства Украины? А вдруг они за независимость или вхождение в состав России? Тоже будем учитывать, али как?

В-третьих, а как вы собираетесь восстанавливать целостность без Крыма? Без Крыма — нельзя. Это — один из немногих правдивых моментов в речи Порошенко. Факт — еще в феврале прошлого года Крым был частью Украины, причем мнение самих крымчан сугубо никого не интересовало. И тут вопрос — или восстанавливаем, или учитываем. Так, чтобы и то, и другое не получится. Иначе получаются те самые двойные стандарты, которыми так недовольна Россия.

В общем, тоже «сигнал», но в форме — у нас с учетом мнений все хорошо, на себя посмотрите.

От юбилейного заседания ООН никто и ничего не ожидал в плане решений. Но и заявления были, мягко говоря, непоследовательными. Все (даже Порошенко) считали, что у них есть тузы, которые позволят в будущем показать и реализовать свой план. Но только у Путина эти козыри — в рукаве.