Беспредел – это действия, переходящие любые рамки писаных и неписаных законов; крайняя степень беззакония, беспорядка. Изначально термин «беспредел» использовался только в криминальной субкультуре и означал грубое нарушение воровских «понятий». Постепенно этот термин стал общеупотребительным. И, как я думаю, как нельзя лучше характеризует дело Николая Игнатьева.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ (Постановление от 19 декабря 2003 г. N 23), судебное решение является законным, если оно принято при точном соблюдении норм процессуального права. И в полном соответствии с нормами материального права. Обоснованным судебное решение признается, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами. И когда такое решение содержит исчерпывающие выводы, вытекающие из установленных фактов. Но это в теории, которая, к сожалению, нередко расходится с практикой.
Напомню, что решением от 18 ноября 2011 года Эдуард Каминский – в ту пору судья Кировского районного суда Казани зачистил муниципальную квартиру, нанимателем которой был инвалид I группы Игнатьев, от его жены – Гюльнары Зиннатуллиной (осуществляющей за своим мужем постоянный внешний уход). И вселил в эту квартиру постороннего для Игнатьева гражданина – Ирека Каюмова вместе с его новорожденной дочерью. Судья Каминский принял свое решение на том сомнительном «основании», что в суде г-н Каюмов заявил, что, будучи сыном нанимателя, разрешения на вселение «мачехи» он «отцу» не давал.
Исполком Казани решение судьи Каминского не исполнил и соответствующего постановления не издал. Но, несмотря на это, г-н Каюмов, имея в собственности частный дом, получил-таки благоустроенную трехкомнатную квартиру. Ее в отсутствие соответствующего решения собственника квартиры – муниципального образования города Казани ему своим решением от 3 октября 2013 года предоставил судья Владимир Морозов.
В последующем судом было установлено, что г-н Каюмов не является родственником или членом семьи Игнатьева. Если бы это обстоятельство было известно суду, он принял бы иное решение, поскольку в этом случае согласия г-на Каюмова на вселение Игнатьевым своей супруги не потребовалось бы. Учитывая это, автор настоящей статьи обратился к прокурору Кировского района Казани Равилю Вахитову. И попросил его, действуя в интересах инвалида, подать в суд заявление о пересмотре решения судьи Каминского по вновь возникшим обстоятельствам. Внимание прокурора автор этих строк обратил на то, что указанное решение побуждает Зиннатуллину к преступлению, предусмотренному ст. 125 УК РФ (оставление в опасности), а Игнатьева – к самоубийству (ст. 110 УК РФ).
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Однако удовлетворении моей просьбы г-н Вахитов отказал. И обосновал это тем, что судья Каминский, принимая свое решение по делу, дал соответствующую оценку тому факту, что г-н Каюмов на тот момент не являлся членом семьи Игнатьева. Внимательно изучив решение судьи Каминского, эксперт из Томска Евгений Каштанов обнаружил, что судья Каминский в нарушение ряда норм оценки доводу Игнатьева о том, что г-н Каюмов не является членом его семьи, не дал.
И тогда я решил написать региональному прокурору Илдусу Нафикову, попросив его обязать г-на Вахитова, обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов инвалида Игнатьева и потребовать пересмотреть решения судьи Каминского.
Кроме того, в Кировский районный суд Казани автор этих строк подал заявление о восстановлении права Игнатьева на пользование квартирой, из которой его по требованию районной прокуратуры решил выселить судья Морозов. Своим решением этот судья обязал исполком Казани вселить Игнатьева в благоустроенную квартиру, расположенную на недоступном тому втором этаже многоквартирного дома. Без жены, осуществляющей за ним постоянный внешний уход, но вместе с семьей постороннего для него г-на Каюмова. Исполком эту обязанность до настоящего времени не исполнил, постановления, на основании которого с Игнатьевым мог быть заключен договор социального найма, не издал.
Тем не менее, по решению суда Игнатьев был снят с регистрации по адресу прежней своей квартиры, где теперь вынужден проживать за неимением иного жилья, поскольку в силу ограниченных физических возможностей вселиться в квартиру, выделенную несуществующей в природе «семье» Игнатьева-Каюмова он не может.
Учитывая это, я обратился в суд с просьбой предоставить Игнатьеву право, по крайней мере, временного пользования прежней квартирой, восстановив его регистрацию по адресу этой квартиры. И обязать исполком Казани все же выделить семье Игнатьева благоустроенное жилье. Рассмотрев это заявление, судья Кировского районного суда Татьяна Шеверина оставила его без движения, установив, что в этом заявлении не приведены доказательства обоснованности заявленных требований.
Судья Шеверина разъяснила, что на вынесенное ею определение частная жалоба может быть подана в региональный Верховный суд. Но зачем жаловаться, если достаточно пояснить, что я свое заявление подал в порядке обжалования действий (бездействия) исполкома и прокурора. Они-то и должны представить суду доказательства того, что заявитель жалобы требует невозможного.
Ознакомившись с рукописью этой статьи, адвокат, имя которого из этических соображений называть не стану, сказал, что право по идее должно соответствовать морали. Однако в используемой отечественным правосудием романо-германской правовой системе судья лишь применяет норма права, действуя в рамках закона.
Казалось бы, мне – правозащитнику не пристало спорить с опытным адвокатом. Однако внутренне убеждение мне подсказывает, что решение судьи Каминского упомянутым разъяснениям Пленума ВС РФ ни в малейшей степени не соответствует. Что, впрочем, никак не влияет на незыблемость этого, явно циничного, решения.
Комментарии читателей (1):