Слово «Заказ» в заголовке взято в кавычки потому, что никаких доказательств существования возможно заказа не существует. Но я почему-то не могу избавиться от ощущения, что такой заказа имеется…
В народе говорят, с сильным не борись, с богатым не судись. Так, на что рассчитывал инвалид I группы Николай Игнатьев, когда в 2011 году он обратился в суд с требованием прекратить несуществующее право Ирека Каюмова на пользование муниципальной квартирой, нанимателем которой был и фактически остается сам Игнатьев?
Он рассчитывал на адвоката, который, взяв с инвалида приличные деньги, провалил его дело. Адвокат, быть может, и управился бы с этим, сравнительно не сложным, делом. Если бы не предполагаемый заказ, в соответствии с которым суд отправил инвалида под замес. Более двух с половиной лет мне пришлось потратить на распутывание дела Игнатьева, результаты которого я и хотел бы представить на суд общественности.
Но сначала небольшое «лирическое отступление». Бытует мнение, что в России при желании можно немного прикупить законности. Если, конечно, вы имеете дело с продажным судьей. Но ни за какие деньги вы не сможете добиться справедливости. Учитывая финансовое положение Игнатьева, и осознавая значение его дела, я взялся за его разработку без какой-либо корысти, чему г-н Каюмов не может поверить. Впрочем, это его проблемы…
Информационным поводом для настоящей статьи послужило Определение от 26 марта 2015 года, которым Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Татарстана (СК ВС РТ) удовлетворила частную жалобу г-на Каюмова. И отменила определение судьи Кировского районного суда Казани Владимира Морозова, удовлетворившего заявление исполкома города, просившего изменить порядок и способ исполнения решения этого судьи от 3 октября 2013 года.
Названным решением, напомню, судья Морозов с подачи прокурора Кировского района постановил: договор социального найма с Игнатьевым, г-ном Каюмовым и двумя его детьми расторгнуть, выселить этих, в сущности, ничем, кроме взаимной неприязни, не связанных между собой людей, в одну благоустроенную трехкомнатную квартиру. Которая, как выяснилось позднее, расположена на недоступном безногому Игнатьеву втором этаже дома, не приспособленного для маломобильных групп населения.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 20.04.15 Суд общественникам не подсуден / Ефим Андурский
- 15.04.15 Как обеспечить доверие судьям / Ефим Андурский
Однако представитель собственника этой квартиры – исполком муниципального образования города Казани решение судьи Морозова не исполнил. Соответствующее постановление он не издал и договор социального найма с Игнатьевым не заключил. А это значит, что лжесына и лжевнуков Игнатьева право пользования указанной квартирой не возникло.
Игнатьев и в прежней квартире проживал без такого договора. Более того, когда автор этих строк с просьбой заключить такой договор обратился к Алексею Песошину – в то время руководителю исполкома (ныне первый вице-премьер Правительства РТ), тот в его законной просьбе отказал. Дескать, не можем мы этого сделать.
Собственно, почему исполком не смог исполнить удовлетворить просьбу, в полной мере соответствующую требованиям ЖК РФ? Да, потому что, как я догадываюсь, в этом случае в договор с Игнатьевым пришлось бы включить г-на Каюмова. А в каком качестве? Если тот никакого отношения к нанимателю спорной квартиры не имел?
В своей квартире Игнатьев уже лет 20 проживает вместе с Гюльнарой Зиннатуллиной, которую он вселил на законных основаниях как супругу. А Эдуард Каминский – в ту пору судья Кировского районного суда (ныне судья Верховного суда РТ) Зиннатуллину из спорной квартиры выселил. И тем самым, как я считаю, зачистил эту квартиру для г-на Каюмова. Почему судья Каминский так поступил? Потому что названный господин его «заинтересовал»? Или он попустительствовал безобразию из любви к искусству справедливого разрешения жилищных конфликтов?
В тот же день, то есть 26 марта 2015 года автор этих строк, председатель региональной правозащитной организации, имеющий статус специального корреспондента ИА REX, прокурору Кировского района Казани Равилю Вахитову направил запрос. В нем говорилось, что, проведя по заданию редакции журналистское расследование дела Игнатьева, спецкор выяснил следующее. 18 ноября 2011 года судья Каминский, удовлетворив вздорное требование г-на Каюмова, выселил Зиннатуллину из квартиры, куда ее на законных основаниях вселил муж.
Свое требование г-н Каюмов обосновал тем, что, будучи сыном Игнатьева, он согласия на вселение Зиннатуллиной не давал. Но как это было установлено последующими судебными решениями, г-н Каюмов ни родственником, ни членом семьи Игнатьева не являлся. Из этого следует, что согласия лжесына на вселение Игнатьевым своей супруги вовсе не требовалось.
Решение судьи Каминского является законным уж потому, что апелляционная инстанция оставила его в силе. Но как можно признать законным судебное решение, если оно жену инвалида подталкивает к преступлению, предусмотренному ст. 125 УК РФ (оставление в беспомощном состоянии), а самого инвалида – к самоубийству (ст. 110 УК РФ). Об угрозе доведения Игнатьева до самоубийства г-ну Вахитову я уже писал, получив в ответ невнятную отписку. И устную просьбу его не подставлять. Наивный прокурор, он, наверное, думает, что я ради его спокойствия пожертвую судьбой беспомощного инвалида…
В заключение автор этих строк поинтересовался у прокурора, намеревается ли он обратиться в суд с заявлением о пересмотре решения судьи Каминского по вновь открывшимся обстоятельствам. Насколько мне стало известно, исполнитель по этому запросу помощник прокурора Сергей Перфильев мой запрос переслал в республиканскую прокуратуру.
Спрогнозировать ее ответ не возьмусь, но если прокуратура попытается отделаться отпиской, ее действия (бездействие) мы обжалуем в Генеральную прокуратуру или в суд. Если же, действуя в порядке ст. 45 ГПК РФ, прокурор исполнит свой долг обратится в суд, то этим самым он, скорее всего, обусловит разрушение замеса, под который угодил бедолага Игнатьев.
Вернемся к определению судьи Морозова, который, напомню, удовлетворил заявление казанского исполкома об изменении способа и порядка исполнения решения этого же судьи, обосновав это решением расселить Игнатьева и его оппонента по разным квартирам. Но, скорее всего, представитель исполкома – Лилия Шарипова повторила свой прежний прием введения суд в заблуждение касательно решений исполкома, которые выпускаются только в письменной форме.
И, конечно же, в суде она заявление исполкома поддержала. Игнатьев выразить свое мнение не мог по той простой причине, что ни его самого, ни его представителя в суд на процесс по рассмотрению заявления исполкома никто не приглашал. То, что Каюмов с заявлением исполкома не согласился, вполне объяснимо: противное могло бы нарушить его выверенный замысел, направленный на безосновательное получение муниципального жилья.
Гораздо менее объяснимо то, что с заявлением исполкома не согласился сотрудник прокуратуры г-н Перфильев? А ведь прокурор Кировского района в своем возражении на апелляционную жалобу г-на Каюмова просил определение судьи Морозова оставить без изменения, частную жалобу г-на Каюмова без удовлетворения. Неужели у г-на Перфильева в этом деле имеется свой интерес, отличный от интересов прокуратуры?!
Интересно было бы узнать логику представитель исполкома г-жи Шариповой, которая, вводя судью Морозова в заблуждение, уведомила его о том, что исполком якобы принял решение выселить Игнатьева (без его законной супруги!) и г-на Каюмова с двоими детьми в одну благоустроенную муниципальную квартиру, превратив ее в коммуналку. Но ведь соответствующего решения исполком так и не принял…
А о чем думал помощник прокурора Кировского района Игорь Дворянский – ныне сотрудник республиканской прокуратуры, когда, руководствуясь выпиской из заведомо фальшивой домовой книги, в нарушение ст. 45 ГПК РФ включал в список выселяемых из квартиры Игнатьева якобы вселенных в нее Каюмовых?
Главную роль в деле Игнатьева сыграл судья Каминский. Это он установил обстоятельство по делу, якобы имевшее место в действительности, и на самом деле представлявшее факт, имеющий юридическое значение. Что в свое время Игнатьев в свою квартиру вселил г-на Каюмова.
У Игнатьева в виду тяжелого течения сахарного диабета нет ног, а из-за переживаний, обусловленных дрязгами с г-ном Каюмовым, он практически лишился зрения. Но с головой Игнатьев дружил всегда. Уж он-то не стал бы после смерти матери г-на Каюмова, которую считал не сожительницей даже, а банальной любовницей, и воссоединения с Зиннатуллиной давать постоянную прописку сыну любовницы. Да, он не мог бы этого сделать даже при желании, потому что нарушил бы закон. А такая привилегия дана, по-видимому, только судьям, практически не несущим ни какой ответственности за свои косяки…
Документы, которые могли бы свидетельствовать о незаконности регистрации г-на Каюмова – владельца дома, доставшегося ему по наследству от умершей матери, по адресу квартиры, в которой проживал его «молочный» отец, к сожалению, не сохранились. Однако сохранилась выписка из фальшивой домовой книги, на основании которой, по-видимому, и был исполнен предполагаемый заказ.
Но когда автор этих строк, действуя в интересах Игнатьев, подал в суд заявление об установлении отрицательного факта невселения Игнатьевым своего лжесына, судья Любовь Солдатова ему в этом отказала, опираясь на зыбкий факт постоянной регистрации г-на Каюмова по адресу квартиры Игнатьева. И якобы на доказанный факт, имеющий юридическое значение, якобы установленный судьей Каминским и заключающийся в том, что Игнатьев, словно «больной на всю голову» вселил-таки г-на Каюмова.
Важное замечание: еще ни одно судебное решение по делу Игнатьева не было исполнено. Да, конечно, суд имел возможность обязать собственника спорной квартиры – муниципальное образование города Казани вселить г-на Каюмова в эту квартиру, заключив с Игнатьевым договор социального найма с включением в этот договор г-на Каюмова. Неизвестно, правда, на каком основании. Но собственник этого не сделал, да и не мог сделать, не нарушив закон.
Обращаясь в апелляционную инстанцию с жалобой на определение судьи Морозова, г-н Каюмов просил это определение отменить, поскольку им якобы были нарушены его права и права его несовершеннолетних детей. Не понятно, о каком таком праве толкует г-н Каюмов? В соответствии с которым он – никогда не числившийся в списках малоимущих, нуждающихся в муниципальном жилье, в судебном беспорядке смог выселить из квартиры беспомощного инвалида его законную жену? Чтобы на плечах инвалида, будучи собственником частного дома, в обход тысяч казанских семей, нуждающихся в переселении из аварийного жилья, получить квартиру на правах члена семьи нанимателя, которым он в действительности никогда не был?
Соглашусь с СК ВС РТ, посчитавшей, что определение судьи Морозова подлежит отмене, и ради экономии времени опущу ее ссылки на соответствующие нормы закона. Ограничусь сутью ее решения: определение судьи Морозова отменить, в удовлетворении заявления исполкома Казани об изменении порядка и способа исполнения решения этого судьи отказать.
В связи с этой, на мой взгляд, совершенно безобразной историей, возникает несколько вопросов. Один из них хотелось бы адресовать руководителю Казанского исполкома Денису Калинкину. Намерен ли исполком во исполнение решения судьи Морозова издать постановление о вселении «семьи» Игнатьева-Каюмова в недоступную безногому инвалиду квартиру? И на основании этого постановления – заключить с главой «семьи» договор социального найма. Ценой попрания норм ЖК РФ.
Есть вопрос и депутату Госсовета Татарстана Хафизу Миргалимову. Спасибо ему, конечно, за хлопоты об улучшении жилищных условий Игнатьева. Однако доволен ли он состоявшимся «улучшением», в результате которого Игнатьев остался при своем интереса, тогда как его несокрушимый оппонент продолжает благоденствовать в муниципальной квартире?
И еще один вопрос: сможем ли мы, наконец, вызволить Игнатьева из замеса, в который он угодил в результате «законных» действий судьи Каминского, предпринятых по предполагаемому заказу г-на Каюмова? Если сможем, то тем самым докажем, что справедливость достижима. Чему большинство российских давно уже не верит.
Комментарии читателей (1):