Факты, которых на самом деле никогда не было (отрицательные факты) говорят об отсутствии каких-либо событий. Так, например, уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в виду отсутствия события преступления. В том же ряду – невыполнение каких-либо обязательств. Основное отличие отрицательного факта – это приставка «не». Сказанное касается, в частности, невселения Николаем Игнатьевым Ирека Каюмова.
А между тем, свое решение по делу Игнатьева судья Эдуард Каминский основал на «положительном» факте, которого на самом деле никогда не было. Во всяком случае, обратного пока никто не доказал. В своем решение от 18 ноября 2011 г. судья Каминский пишет: «И.Ш. Каюмов (…) указал, что (…) был вселен Н.А. Игнатьевым в качестве члена семьи нанимателя». Однако это свое утверждение г-н Каюмов никак не доказал. То же и с утверждением о том, что «Н.А. Игнатьевым без получения согласия И.Ш. Каюмовым была вселена (…) Г.Ф. Зиннатуллина».
Логика судьи Каминского, на мой взгляд, порочная, если только не преступная, вполне очевидна. Дескать, если уж Игнатьев имел неосторожность вселить г-на Каюмова в занимаемую им квартиру, то, принимая во внимание это «положительное» обстоятельство, он уже не имел права без согласия г-на Каюмова вселить сою любимую женщину – Гюльнару Зиннатуллину, с которой через некоторое время вступил в законный брак.
Казалось бы, какая беда, что собака лает, ведь караван идет. Но в том-то и дело, что не идет, потому что дело Игнатьева прочно увязло в судебной трясине. И этому есть только одна причине. Она заключается в том, что, как «установил» судья Каминский, «во второй половине восьмидесятых годов двадцатого века Н.А. Игнатьевым в данное жилое помещение была вселена Назифа Назифулловна Каюмова с несовершеннолетним в то время сыном И.Ш. Каюмовым».
Вернемся к отрицательным фактам, с которыми закон связывает определенные правовые последствия. Так, например, недееспособность заявителя влечет за собой отказ судьи в принятии его заявления. Невозможность доказывания отрицательных фактов иллюстрирует судебная практика, а также процессуальная наука, основывающаяся на логике. Об этом в статье «Доказывание отрицательного факта в новейшей практике Президиума ВАС» пишет Сергей Халатов. Поэтому теперь, - продолжает г-н Халатов, - когда суд в очередной раз потребует от меня доказательств неполучения от лица, участвующего в деле, какого-либо отправления, я могу потребовать, чтобы бремя доказывания суд переложил на процессуального оппонента. Это г-н Халатов обосновывает Постановлением Президиума ВАС РФ от 29.01.2013 N 11524/12 по делу N А51-15943/2011.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Отрицательные факты доказывать, вообще говоря, трудно, а порой даже невозможно. Покажем это на примере мнимого изнасилования. Допустим, некая особа обвинила своего полового партнера в том, что он ее взял несанкционированно или, проще говоря, изнасиловал. И как это обвинение партнер должен опровергать? Хорошо, если есть алиби. А если алиби у него нет?
Иначе обстоит дело с мнимой жертвой, у которой есть возможность доказать изнасилование, предоставив следствию «вещественные доказательства» интимной близости с обвиняемым. Например, справку из травмпункта. Или, как в случае Моникой Л. биологические выделения Била К. Которому повезло, что Моника не стала утверждать, что Бил понудил ее к близости, употребив свое служебное положение. Она заявила, что у них все происходило (и не один раз) по взаимному согласию. И, допускаю, к обоюдному удовольствию. Хотя о вкусах не спорят…
О «факте» вселения г-на Каюмова в квартиру Игнатьева речь уже шла. Принимая во внимание то, что этот «факт» никем не был доказан, автор этих строк, действуя в качестве представителя Игнатьева, обратился в Кировский районный суд Казани. И потребовал установить отрицательный факт, заключающийся в том, что Игнатьев таки не вселял г-на Каюмова.
Мое заявление рассмотрела судья Любовь Солдатова, установив, что это заявление не соответствует требованиям ГПК РФ, согласно которому в исковом заявлении должны быть указаны не только обстоятельства, на которых истец основывает свои требования, но и доказательства, их подтверждающие. А в моем заявлении, как установила судья Солдатова, не указаны доказательства невселения г-на Каюмова в квартиру, занимаемую Игнатьевым.
Так ведь обстоятельств, которые помогли бы Игнатьеву доказать факт невселения, в природе попросту не существует. С учетом этого бремя доказывания обратного непредвзятый суд должен возложить на г-на Каюмова. Поскольку он утверждает, что Игнатьев вселил-таки его к себе. В качестве члена своей семьи. Однако ни сам Игнатьев, ни суд не признавали г-на Каюмова членом семьи Игнатьева.
Игнатьев, разумеется, не отрицает того, что сожительствовал с матерью г-на Каюмова, что ныне покойная г-жа Каюмова периодически имела с Николаем интимную близость. Не стану спорить, дело это хорошее (и где-то даже приятное). Однако никакого правового значения оно не имеет.
Оставив мое заявление об установлении факта невселения без движения, судья Солдатова, предложив указать обстоятельства, на которых я основываю свои требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. Так ведь, обстоятельств подобного рода не существует. Кроме, пожалуй, одного. Обратившись в суд со встречным иском к Игнатьеву и его супруге Зиннатуллиной, г-н Каюмов утверждал, что был вселен Игнатьевым в качестве члена семьи нанимателя. Но никаких доказательств этого факта, определенно имеющего юридическое значение, г-н Каюмов суду не предоставил. И как предоставить, если практически невозможно доказать то, чего на самом деле никогда не было.
Но это теория. А на практике можно доказать все, что душе угодно. Были бы только деньги. Потому что, если вы достаточно богаты, то вы можете позволить себе прикупить немного законности. Так вот, складывается впечатление, что г-ну Каюмову сие удалось. Ничем иным невозможно объяснить то, что он выиграл спор с Игнатьевым, так и не предоставив суду ни единого доказательства своих вздорных требований.
И последнее на сей раз. Я буду добиваться справедливого разрешения дела Игнатьева, чего бы это ни стоило. Иначе обстоит дело с Игнатьевым. У него уже появляются мысли о суициде. Будучи христианином, конечно же, постараюсь удержать Игнатьева от этого смертного греха. Но, если он всё же решится на такой грех, то пусть составит предсмертную записку, указав, кто именно довёл его до суицида.
Комментарии читателей (0):