На мобильном кончились деньги. Собрался было пополнить баланс с карточки: на нее приходит моя пенсия по старости (с добавкой за инвалидность).. Однако пополнить баланс не смог, потому что мой пенсионный счет в Сбербанке оказался арестован. Как выяснилось, по постановлению судебного пристава-исполнителя (СПИ) А. Г. Мухамадиевой.
Ну, что же, надеюсь, что голодной смертью не помру. И не сомневаюсь в том, что в ближайшее время СПИ арест с моего счета снимет. Однако этот арест помог мне осознать неизбежность конфронтации с государством. И я постараюсь-таки запустить общественный фонд, который будет оказывать помощь тем, с кем поступили несправедливо. Так что, скучать на старости лет не придется. И начну, пожалуй, со своей проблемы.
Это удержания из пенсии. Справедливыми их не считаю, но, поскольку эти удержания обусловлены решениями суда, отказываться от них не нахожу возможным. Но могу ли я называть себя правозащитником, не предпринимая мер по защите своих прав и законных интересов? Такой мерой как раз и послужило обращение к руководителю Следственного отдела по Кировскому району Казани следственного управления СК РФ по Татарстану полковнику юстиции P. P. Шайхутдинову.
В этом обращении я сформулировал заявление о предполагаемом преступлении, а также просьбу провести проверку действий СПИ на наличия в них признаков преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ. Это заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии и лишенного возможности принять меры к самосохранению по малолетству, старости, болезни или вследствие своей беспомощности, в случаях, если виновный имел возможность оказать помощь этому лицу и был обязан иметь о нем заботу, либо сам поставил его в опасное для жизни или здоровья состояние.
А как еще я должен расценить лишение меня – пенсионера единственного источника своего существования? СПИ же, наложив арест на мой пенсионный счет, нарушила ряд норм. Это ФЗ «Об исполнительном производстве», согласно которому удержания из определенных видов доходов и, в частности, из трудовой пенсии, не могут превышать 50%. И даже в исключительных случаях они не должны превышать 70%. Если, например, речь идет о задолженности по алиментам или возмещении вреда здоровью. Аналогичная норма имеется и в ФЗ «О трудовых пенсиях в РФ».
Кроме того, придерживаясь ст. 446 ГПК РФ, СПИ обязана была оставить на моем пенсионном счету сумму прожиточного минимума, а он для пенсионеров в Татарии установлен на уровне 5912 рублей. И это не считая доплаты за инвалидность, которая вообще никаким изъятиям не подлежит.
Интересно, что в соответствии с республиканским законом от 12 января 2013 года №1-ЗРТ об использовании татарского языка как государственного в сферах языкового общения, подлежащих правовому регулированию, полагается использовать татарский. Иными словами, в Татарии госслужащие знать татарский обязаны. Ну, или должны держать около себя переводчика. На случай если к нему приедет аби из дальнего аула, которая по-русски, что называется, ни бельмеса. Ведь это только мигрантам вменяется обязательное знание великого и могучего…
Спрашивается, а Конституцию РФ госслужащие знать обязаны? Нет, не обязаны. Гражданам, поступающим на госслужбу, только еще предстоит сдавать экзамен на знание Конституции. Порядок проведения такого экзамена разработает Госдума. Соответствующее поручение председатель нижней палаты российского парламента Сергей Нарышкин сформулировал 23 декабря 2013 года.
Так что у меня нет никакой уверенности в том, что госслужащие и, в том числе СПИ, знают нормы Основного закона российского государства. Включая ст. 39, которая каждому как бы гарантирует социальное обеспечение. Но на практике эта конституционная норма не работает. В чем я не раз убеждался практике.
Надеюсь, что полковник юстиции г-н Шайхутдинов распорядится провести проверку действий СПИ на предмет наличия в этих действиях признаков преступления, предусмотренного ст. 125 УК РФ. Да, конечно, СПИ может сослаться на то, что действия по аресту моего пенсионного счета она предприняла по ошибке, не имея умысла на то, чтобы уморить автора этих строк голодом. Путем его лишения средств к существованию.
Ну, что же, оспаривать решение СК РФ, если он инкриминирует СПИ ст. 293 УК РФ (халатность) оспаривать не стану. Правда, мой коллега по общественной работе – адвокат Марк Дяковецкий считает, что у СПИ есть шансы избежать уголовного преследования, пояснив свои действия по аресту моего пенсионного счета ошибкой. Но эта ошибка как раз и свидетельствует о халатности, которая представляет ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к государственной службе.
Знакомые СПИ жалуются на то непомерную нагрузку. Повлиять на руководство федеральной Службы судебных приставов-исполнителей едва ли возможно. Они так и будут экономить на фонде заработной платы рядовых СПИ. Но кто мешает СПИ устроиться дворником, чтобы работать на свежем воздухе? Это и для здоровья полезно и возможная халатность не так сильно скажется на людях.
У читателя может возникнуть вопрос: а стоило ли огород городить из-за ущемления прав неработающего пенсионера? Который, к несчастью для СПИ, оказался не только журналистом, но и правозащитником? Да, стоило. Потому что миллионы моих коллег по несчастью думают, что против лома нет приема. И если уж государство попрало их прав, тут уже ничего не поделаешь.
Уверяю, это не так. Во всяком случае, ограничиваться защитой только своих прав и законных интересов я не собираюсь. И, ощущая себя полноценным членом российского общества, к контролю над государством и всеми его институтами намереваюсь привлечь широкий круг правозащитников-добровольцев.
Заметим, что государство о нас уже позаботилось. Оно припасло федеральный закон «Об основах общественного контроля в РФ», посредством которого нам – членам российского общества намеревается даровать право контролировать работу органов власти, государственных и муниципальных учреждений.
Возникает вопрос: а должна ли общественность спрашивать дозволения у государства, собираясь осуществлять контроль над органами государственной власти и местного самоуправления? Да, должен, - такого мнения придерживается 4% участников соответствующего опроса. Быть может, – полагают 10% опрошенных. Но большая их часть – 86% убеждена в том, что госконтроль над общественным контролем не уместен. Другое дело, что, осуществляя общественный контроль, мы не должны нарушать закон.
P. S. Не знаю, что день грядущий мне готовит, однако следующую свою публикацию собираюсь посвятить поиску криминала в действиях судьи, пустившего под замес беспомощного инвалида. Да, принятое им решение вступило в законную силу. Но, как я считаю, справедливым не является.
Комментарии читателей (1):