После прошлогодней статьи о печально-смешной судьбе казахстанских нефтяных амбиций мне казалось, что я долго не буду обращаться к этой теме: о чем еще писать-то? Ведь провал ожиданий казахских властей настолько очевиден!
Напомню постскриптум к той статье:
«В сентябре 2013г. в нефтяной сфере Казахстана произошло три знаменательных события. 11 сентября на Кашагане была добыта первая нефть. Спустя 8 лет после первого обещанного срока. Однако двумя днями раньше на объекте произошла серьезная авария, «повлекшая за собой эвакуацию персонала. …». … 17 сентября министр нефти и газа РК Узакпай Карабалин заявил, что максимальный уровень экспорта нефти из РК составит «более 90 млн. тонн» и достигнут он будет в 2015 г. Хотя казахские официальные лица и предпочтут не вспомнить о своих же прогнозах 10-15 летней давности, из «саги о Кашагане» слов не выкинуть. Фактически заявление г-на Карабалина – официально признанная точка в тех, изначально нереалистичных, ожиданиях».
Но оказалось, что «оперетта» про нефтяные амбиции Астаны – это еще не предел. Можно уже применять другой образ – «частушка».
Как известно, осенняя авария на трубопроводе на Кашагане первоначально объяснялась «разрывом фланцевых соединений». Удар по имиджу проекта был столь силен, что сначала все это пытались «не заметить» – мол, штатная ситуация. Известный казахстанский эксперт в вопросах технической безопасности тогда мне на это заметил:
«С моей точки зрения там начался предстартовый психоз, инициированный нашими властями, при котором возможны любые аварии. "Разрыв фланцевых соединений" никак не может быть "Штатной ситуацией". Это или некачественная сварка фланцев или, вообще, их забыли свинтить. Если сами они говорят о необходимости повторного проектирования и о необходимости ремонта не работавшего оборудования в целях безопасности и соблюдения стандартов безопасности, то пуск в таких условиях - это преступление. Нужно наших правительственных чиновников поставить рядом с этим оборудованием и потом запускать, чтобы они перестали настаивать на срочном пуске».
Что-то подобное я ожидал еще в начале 2000-х годов, когда была в первый раз названа дата начала добычи нефти на Кашагане: осень 2005 года, то есть, накануне очередных выборов президента страны. Учитывая выборы и страсть местной власти устраивать «вселенские камлания», у меня не было сомнений, что «первую нефть» мы в названную дату увидим. Мне казалось, что Кашаган правда запустят, добудут под всемирные фанфары бочку нефти, устроят вокруг нее пиаровские «половецкие пляски», а потом скажут: «пока подождем с масштабной добычей – надо кое что доработать! Месторождение, ведь, очень сложное!».
Но – и тогда не смогли… Реалии же поставили в тупик даже меня, с моим всегдашним скептицизмом на счет «большой казахской нефти». Бочку нефти, спустя много лет, осенью 2013, мы увидели. А вот с камланием вышло совсем кисло.
«1001 – я проблема»
Весь конец 2013 г. и начало 2014 г. казахский официоз обещал возобновить добычу на Кашагане «вот-вот». Когда стало ясно, что в первом квартале 2014 г. добыча не началась, появилось «объяснение»: ну, кто же начинает такой проект в холодный период? Вот летом будет тепло…
И вот недавно, уже нынешней весной, принято решение о необходимости полностью заменить трубопровод, идущий с месторождения на искусственный остров для первоначальной переработки нефти. Интрига в этой истории оказалась круто закрученной даже для кашаганской эпопеи. Известное казахстанское СМИ историю так:
«В официальном апрельском пресс-релизе оператора кашаганского проекта NCOC говорится, что специалистами "сделано заключение, что технические спецификации трубопровода рассчитаны на применение в условиях месторождения Кашаган". И что «технические характеристики полностью отвечают … лучшей мировой практике эксплуатации нефтеазовых месторождений. … То есть растрескаться труба не могла. Но она таки растрескалась!
Вот тут – внимание! "Эксперты по материалам установили, что непосредственной причиной утечек трубопровода стало сульфидное растрескивание под напряжением, вызванное местами повышенной твердостью металла". Еще раз: растрескивание вызвано "местами повышенной твердостью металла". Иными словами, труба дала трещины не потому, что была плохо сделана, а потому что была слишком хорошо сделана, из слишком прочного металла. Металл "местами" был "повышенной твердости" – вот что сгубило злополучный трубопровод!... Все 90 с лишним километров трубы будут выкопаны. Взамен будет проложен другой трубопровод, который заново изготовят и опять специально для Кашагана. Чтобы не затягивать процесс, международные компании никак этого не хотят! – NCOC уже объявил тендер на изготовление труб. Все это займет время».
То есть, коммерчески выгодная для Казахстана добыча нефти на Кашагане отодвигается еще на более дальний срок… Ведь надо сначала запустить ее, а потом, по условиям контракта, дать возможность инвесторам вернуть вложения… А год назад министр нефти Казахстана С. Мынбаев говорил, что порог рентабельности нефтедобычи на месторождении - $90-100 за баррель. Объяснял это министр вполне здраво: «в этот проект инвестированы огромные средства… Да, это большие запасы нефти, но какой ценой они будут доставаться - это большой вопрос», - сказал он.
Теперь, как известно, цена эта еще больше возрастет.
Министерство экономики: «вали как на мертвого»?.
Тем интереснее читать интервью газете Financial Times министра экономики и бюджетного планирования Е. Досаева, заявившего, что задержка с запуском проекта означает для Казахстана «потерю 0,5% ВВП в этом году».
Странно! Насколько я, будучи русским, понимаю русский язык: в этом контексте «потеря» означает утрату чего-то, что уже имелось. Но Казахстан до сих пор видел от Кашагана ровно по О.Бендеру – «от мертвого осла уши, от бублика дырку». Так какая такая потеря? Неужели казахское министерство экономики в своих планах на 2014 г. учитывало доходы от кашаганской нефти?!! При том, что бочку нефти там выкачали только осенью 2013 и тогда же «лавочка» закрылась? Но тогда это даже не дележ шкуры неубитого медведя, это – торг шкуркой того косолапого, чьи папа с мамой еще не познакомились.
Эта глава в большой «саге» о Кашагане производит такое впечатление: власти загодя ищут объяснение/оправдание серьезному снижению экономики и соц. самочувствия казахстанцев. А с ним, с самочувствием, совсем не хорошо после обвальной девальвации тенге. И «объяснение» это должно быть таким, чтоб самим быть как бы ни при чем… И тут Кашаган подвернулся под руку как нельзя кстати; как говорится, «вали как на мертвого».
А, может, я все усложняю? И руководство казахского минэкономики правда уже включало в прогноз ВВП на этот год доходы от кащаганской нефти?
Про историю и психологию
Что там министерство – куда как более важные люди надеялись! Про размеры провалившихся астанинских амбиций, выраженных в миллиардах тонн нефти и сотнях миллиардов долларов, я писал в предыдущей статье. Сейчас остановлюсь на другом аспекте, более интересном российскому читателю: о том, как позиционировали себя в отношении России казахские лидеры в 1990-х, после того, как американцы рассказали им про «скорую и большую казахскую нефть».
В ноябре 1997 г. известная казахстанская газета «Панорама» (№46, 28 ноября 1997) писала в редакционной статье по итогам визита официальной казахстанской делегации во главе с Н.Назарбаевым в США:
«Возвращаясь домой, первый вице-премьер, председатель Госкоминвеста Ахметжан ЕСИМОВ кратко прокомментировал итоги визита Президента Казахстана в США. В частности, на вопрос о спекуляциях накануне визита он заявил, что “Россия, я думаю, не совсем одобрительно воспримет контракты, которые мы там подписали. … Но эта реакция естественна. Как определенную потерю, с одной стороны, они могут воспринимать подписание контрактов и с другой стороны - как упущенную возможность, и третье - Казахстан немножко преуспевает, у соседей это вызывает не всегда радость».
О как!
Что тут добавить в качестве комментария? Лишь одно: когда Россия в 2010 г. начала добычу нефти на шельфовом месторождении им. Корчагина на своем секторе Каспия (к освоению которого Лукойл приступил куда как позднее, чем Астана и ее западные партнеры к Кашагану), в Казахстане, почему-то, предпочли этого «не заметить». А г-н Есимов ныне – мэр Алма-Аты… И – большой сторонник интеграции на постсоветском пространстве!
Тот визит, правда, был интересен. Особо - с точки зрения познания психологии молодых политических элит. Так, казахстанские журналисты из президентского пула подчеркивали, что на ланче, данном вице-президентом А. Гором в честь казахстанского лидера, играл американский военный оркестр . «Высокопоставленные лица казахстанской администрации настойчиво обращали внимание журналистов на беспрецедентное нарушение незыблемого американского правила - оркестр вооруженных сил США играет только на приемах в Белом доме, исключение в Госдепартаменте было сделано для казахстанцев впервые», отмечала автор упомянутой статьи.
Именно тогда в Белом доме впервые прозвучал термин «Казахстан – стратегический партнер США в Центральной Азии». Глава казахстанского МИД К. Токаев, согласно казахстанским журналистам,
«счел необходимым заострить внимание на действительно качественном прорыве казахстанской дипломатии:
- В Америке ничего случайного не бывает. Это разработанная и совершенно апробированная формулировка. Здесь с визитами находились Кучма, Шеварднадзе и Алиев. Таких терминов, как “стратегическое партнерство”, в отношении этих государств не применялось, насколько я знаю».
Что конкретно вкладывалось в это понятие, так никто никогда и не узнал. Но в Казахстане оно примерно на 10 лет превратилось в одну из базовых идеологем. Пока в Вашингтоне не назвали своим «стратегическим партнером» Узбекистан. Однажды я на пресс-конференции спросил американского дипломата – так кто же ваш стратегический партнер здесь, в Средней Азии? Он ответил: это же только вопрос вокабуляра…
А К. Токаев тогда, согласно цитируемой статьи из «Панорамы», еще сказал:
«Симптоматично в этом отношении и свидетельство Касымжомарта Токаева:
- Президент во время беседы с Клинтоном с признательностью отметил, что политика США поворачивается от России, хотя значение России никто не умаляет - это великая держава. … Но, тем не менее, политика США поворачивается в сторону Кавказа и в регионы Центральной Азии, и мы это ощущаем».
Сегодня г-н Токаев – тоже за интеграцию. С Россией и Белоруссией. Вот еще из той статьи в «Панораме» :
«В Вашингтоне представители казахстанской власти с удивительной легкостью в публичных выступлениях оперировали сотнями миллиардов долларов (некоторые произносили даже слово “триллион”)».
Справедливости ради скажем, что тогда на сказку про то, что огромная каспийская нефть вот-вот обогатит Казахстан и, поэтому, он стал важнейшим союзником Вашингтона, попались не только политики, которым непосредственно это было «подано» в Белом доме. Это «поветрие» охватило многих. Практически все экспертное сообщество, даже по настоящему умные и образованные люди, на несколько лет поверили, что вся мировая политика вертится вокруг Кашагана. Вот что писал известный политолог Ж. Мурзалин в ведущем на тот момент казахстанском политическом издании «Саясат» (№1,2000г.) в статье «Россия – Казахстан: новые правила для старой игры»:
«Кстати сказать, одной из причин, вынудивших Б. Ельцина досрочной уйти со своего поста, могло стать то обстоятельство, что он не отстоял интересы России в каспийском бассейне, так как в своих действиях был связан обязательствами с западными партнерами, игнорировать которые, по всей видимости, не мог, даже когда речь шла о национальных интересах РФ. Замена Б. Ельцина на малоизвестного В. Путина … преследовала вполне понятную цель – предельно дистациироваться от Запада в вопросе о каспийской нефти» (*).
А другой известный казахстанский политолог и политтехнолог в том же 2000 г. в интервью рассуждал об опасности
«разжигания большой войны в регионе из-за большой нефти». И о том, что «в начинающейся большой геополитической игре за обладание нефтью Восточного Кашагана и Каспийского региона в целом казахстанскому руководству потребуется много сил - для того, чтобы держать ситуацию под контролем, не допустив негативного варианта ее развития».
В итоге как раз и получился негативный сценарий. Только совсем иной, чем думали казахские политологи. «Сага про Кашаган» вместо драмы оказалась сборником анекдотов.
Все как в сказке: чем дальше, тем страшнее
Что же будет дальше? Наполеоновские планы Астаны ворваться в число мировых лидеров по объему нефтедобычи дискредитированы окончательно. Встает вопрос – как в обозримой перспективе поддерживать добычу хотя бы на необходимом для выживания уровне, в 80-90 млн. тонн? Ничего нового, сколько ни будь значимого по запасам, в постсоветские годы на суше Казахстана не открыто. Нефтяники говорят, что придется интенсифицировать добычу на уже разрабатываемых месторождениях. Авторитетнейший казахстанский геолог, Э. Воцалевский, еще лет 5 назад предвидел такой вариант. В стране давно забыта советская практика, когда объем добытых ресурсов обязательно должен был покрываться объемом вновь открытых. При таком отношении к делу, говорил он, можно доиграться до значительного сокращения общей добычи нефти в стране. И то сказать: ведь у Казахстана нет ни «баженовской свиты», ни арктических запасов…
Степень прогностической точности Э. Воцалевского предлагаю читателям оценить самим. Вот наш разговор в 2011 г. на счет перспектив запуска Кашагана:
«- Я боюсь, что начнутся осложнения, когда начнет работу цепочка «добыча – транспортировка – переработка» . Пока это звено не отработается, а на это нужно время. С моей точки зрения, одного года не хватит.
- Тогда получатся, что – в следующем десятилетии?
- Все таки, я надеюсь, разработка начнется в этом десятилетии, но, конечно, в самом конце».
Эпилог?
Всякая медаль, как известно, о двух сторонах. Когда в Казахстане появилось представление о «гигантской нефти» на шельфе, это породило надежды на скорую и богатую жизнь. На 10 лет общество сплотилось вокруг власти: «мы очень скоро будем богатыми, поэтому нам не надо потрясений». И 10 лет этот фактор был одним из определяющих в развитии общественно-политических процессов в Казахстане. Но в итоге «пузырь сдулся». Что теперь? Разочарование населения, обманутые надежды элитных групп. Отсутствие внятной стратегии экономического развития.
Я убежден, что нежданный поворот казахской власти к интеграции с Россией, случившийся в 2008–2009, также был связан с тем, что когда лопнул пузырь «нефтяных надежд».
(*) – прошу извинений у читателей за обилие цитат. Во-первых, казахстанские реалии таковы, что любой критический тезис в адрес власть предержащих должен быть «бронированно» аргументирован. А во-вторых – ну как удержаться от цитирования такой прелести, как про отставку Ельцина, или про оценки России в 1997 году?
Комментарии читателей (0):