Суд и общественный контроль

Известно, что решение, которое судья принимает по делу, должно быть законным и обоснованным (ст. 195 ГПК РФ). Проблема, однако, в том, что и законность, и обоснованность судебного решения проверяют… судьи. Правда, вышестоящих судебных инстанций. А сама судебная система надежно защищена от контроля со стороны общества, которому, казалось бы, и должно служить государство со всеми его институтами.

Немаловажное значение имеет так называемое «внутренне убеждение (ВУ)» судьи, для оценки которого нет, да и не может быть каких-либо определенных критериев.

Судейство – это весьма деликатный процесс. Не случайно же государство предпринимает комплекс мер по обеспечению неприкосновенности судей. О некоторых способах ограничения этой неприкосновенности пишет юрист Виктор Ерин. Нельзя не согласиться с г-ном Ериным в том, что доказать злоупотребление судьи своими полномочиями весьма трудно, а обосновать его корыстную или иную личную заинтересованность практически невозможно.

Ну, как, например, доказать, что, разрешая дело инвалида Николая Игнатьева, судья Эдуард Каминский подсуживал его оппоненту Иреку Каюмову? Очевидно, что у судьи в отличие от минера есть-таки право на ошибку, и он этим правом пользуется, прекрасно осознавая, что ст. 305 УК РФ практически не работает.

Другое дело, что, как пишет г-н Ерин, судью можно привлечь к ответственности по ст. 293 УК РФ, если удастся доказать, что он ненадлежащим образом исполнял свои полномочия вследствие недобросовестного отношения к службе. Если, конечно, это повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан.

Заметим, что это не требует пересмотра решение, принятого судьей. Достаточно доказать, что те обстоятельства, которые судья положил в основу своего решения в качестве доказательств, таковыми не являются. С просьбой проверить достоверность обстоятельств по делу Игнатьева автор этих строк и обратился в Следственный комитета РФ. Однако СК РФ отказался сделать то, что ему предписывал соответствующий федеральный закон, о чем я и намереваюсь уведомить Генеральную прокуратуру РФ.

Свой очередной материал г-н Ерин посвятил проблематике ВУ. А я по мотивам материала г-на Ерина написал настоящую статью, стараясь по мере возможности не отклоняться от его логики и выделяя свои комментарии. Итак, согласно ч. 1 ст. 17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, прокурор, следователь и дознаватель оценивают доказательства по своему ВУ, основывающемуся на совокупности доказательств, имеющихся в деле, руководствуясь законом и совестью.

Комментарий. Согласно ст. 55 ГПК РФ доказательствами признаются сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Если же доказательства получены с нарушением закона, то они юридической силы не имеют и, следовательно, не могут быть положены в основу судебного решения. Но это только в теории…

Итак, с доказательствами все более или менее понятно. Гораздо хуже обстоит дело с ВУ. Убеждение как процесс представляет действия по склонению кого-нибудь (в том числе самого себя) к определенному взгляду, поступку, а также результат этого процесса в виде конкретного мнения; отношение человека к своим знаниям, решениям и действиям, то есть состояние уверенности, убежденности.

Будучи достоверными и в силу этого единственно возможными, суждения должны основываться на понимании невозможности противоположного или какого-то иного мнения по тем же вопросам. А истина – это единство знаний: позитивного и негативного. В качестве позитивного знания выступает достоверное указание на искомые факты, в качестве негативного – представление о том, что эти факты не могут быть ни чем иным, кроме того, что в них видит суд. В противном случае суждение будет проблематичным, представляя версию или гипотезу, но не достоверное знание, столь необходимое для принятия решения по делу.

Комментарий. На самом деле истина есть ровно то, что есть. А вовсе не то отражение, которое формирует сознание познающего субъекта.

ВУ не может основываться на предположениях. Оно должно представлять однозначный вывод по делу, не допускающий никаких сомнений. Отсутствие таковых в правильности выводов суда и в решении – это и есть основа ВУ. А если сомнения и появляются, они должны быть устранены. Это достигается путем сбора дополнительных доказательств.

Убеждение как продукт взаимодействия разума, чувств и воли – это не просто правильный взгляд на те или иные вещи. Это идея, эмоционально окрашенная, а иногда даже страстная. Это внутренняя сила, регулирующая и направляющая поведение судьи, ВУ которого должно с высокой степенью достоверности отражать объективную реальность.

«Судьи признают данное доказательство достоверным или недостоверным, имеющим то или иное значение для данного дела в зависимости от того, убеждает ли оно их в своей достоверности» (А.Л. Ривлин, Пересмотр приговоров в СССР, М., 1958). А между тем внешнее убеждение, понимаемое как способность воздействовать на сознание судьи, далеко не всегда идет на пользу правосудию. Нередко данные, обусловливающие искаженное представление о том или ином событии, выглядят вполне убедительными. Таково, например, признание обвиняемым своей вины. Будучи, казалось бы, убедительными, они могут и не соответствовать действительности.

Комментарий. В римском праве царицей доказательств (Regina probationum) называли признание вины самим подсудимым, что якобы делает излишними иные доказательства. Так рассуждал прокурор РСФСР с 1928 года Николай Крыленко, который на процессе 4 декабря 1930 г. сказал, что «лучшей уликой при всех обстоятельствах является все же сознание подсудимых».

А между тем есть люди, которые, обладая даром убеждения, способны убедить судью в достоверности якобы вполне достоверных обстоятельств. Принимать такие убеждения без рассмотрения соответствующих обстоятельств небезопасно.

Доказательством является и заключение эксперта. Но оно, как и любое иное доказательство, подлежит судебной оценке. Во всяком случае, характер доказательств сам по себе не может послужить основанием для некритического отношения к тому или иному доказательству. И тем более для принятия на веру выводов, содержащихся в экспертном заключении или для придания ему особого доказательственного значения («Теория доказательств в советском уголовном процессе». Отв. редактор Н.В. Жогин, изд. 2-е испр. и доп., М., «Юрид. лит.», 1973, 736 стр.).

Очевидно, что сомнения в таких выводах способствует установлению истины, а критерием оценки доказательств должна быть не столько их убедительность, на которую любят ссылаться судьи, а обоснованность, предполагающая тщательный анализ доказательства, изучение его связей с другими доказательствами. Практика, между тем, свидетельствует, что судьи нередко принимают решения, основывающиеся на таких обстоятельствах, достоверность которых представляется сомнительной. Оценка судьей доказательств по своему ВУ может обусловливать порочное толкование тех или иных обстоятельств дела, в силу чего такая оценка может быть недостаточно объективной. Недаром говорят в народе: «Не суда бойся, а судьи!».

Как пишет известный французский криминалист Ортолан, честный гражданин может и не подпасть под действие дурных уголовных законов, но он не имеет возможности избежать дурного отправления правосудия, при котором самый обдуманный и справедливый уголовный закон обращается в ничто.

Не достаточно полное выяснение обстоятельств обусловливает нивелирование противоречия добытых доказательств. Все это является закономерным следствием ВУ, например, в виновности подсудимого или ответчика и влечет за собой нарушение ч. 2 ст. 19 Конституции РФ, которое обусловливает попрание прав, свобод и законных интересов гражданина, судьба которого поставлена судьей в зависимость от своего ВУ. На этом изложение материала г-на Ерина завершу, чтобы привести свои суждения.

Выявлять ошибки нижестоящих судов, казалось бы, должны вышестоящие судебные инстанции. Но как заметил немецкий философ Курт Гедель, противоречия, существующие в системе, не могут быть разрешены без вмешательства извне. А ведь судьям вышестоящих инстанций, как мне представляется, присуще устойчивое ВУ в непогрешимости решений их нижестоящих коллег, которые рассматривают дела якобы достаточно полно и объективно.

Если есть проблема, должно быть и средство ее преодоления. Цеховой солидарности судей можно противопоставить общественный контроль. Правда, для того, чтобы общественники могли выполнять свою миссию, их, как однажды вполне справедливо заметил председатель Верховного суда Татарии Ильгиз Гилазов, им необходимо вписаться в правовое поле, о чем и должны позаботиться депутаты ГД РФ.

Общественный контроль над правосудием необходим, но для его реализации потребуется институт общественных судебных инспекторов (ОСИ) и механизм обеспечения деятельности ОСИ. С предложением ввести соответствующую поправку в проект закона об общественном контроле автор этих строк обратился к депутату ГД РФ Василию Лихачеву, однако до настоящего времени его ответа не получил…

Собственно, каких-либо особых полномочий ОСИ не потребуется. Достаточно наделить их правом по своему усмотрению инициировать пересмотр вступивших в силу судебных решений. Если эти решения по ВУ ОСИ не соответствуют ст. 195 ГПК РФ. Кроме того, нужно регламентировать порядок наделения ОСИ соответствующим статусом. И, наконец, в ст. 392 ГПК РФ «Основания для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу (по вновь открывшимся или новым обстоятельствам) потребуется внести соответствующее дополнение. Однако игра, как я считаю, стоит свеч.

Понимаю, что депутаты ГД РФ вправе отказаться от рассмотрения предлагаемой мной новеллы. Но тем самым они подтвердят, что и государство в целом, и суды, в частности, могут поступать с российскими гражданами так, как это они считают необходимым. Именно это и произошло с Николаем Игнатьевым.

Правда, в этом случае у граждан РФ может возникнуть сомнение в ст. 3 Конституции РФ, провозглашающей многонациональный народ России единственным источником власти в нашей стране. Потому что, как показывает практика, указанная конституционная норма – это всего лишь декларация. На самом же деле единственным источником власти в России является сплав чиновников и олигархов. И пусть мои оппоненты попытаются доказать обратное…