Бандеровщина как неонацистский геополитический плацдарм

«…Вы можете идти. Исторический спор славян с тевтонами окончен…» (Маршал Советского Союза Г.К. Жуков - генерал-фельдмаршалу В. Кейтелю после подписания Акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил в Карлсхорсте (9 мая 1945 г.)

Не отвлекаясь на еще один пересказ результатов саммита «Россия – ЕС» (28 января), наиболее важным из которых стало создание двусторонней Рабочей группы по «Восточному партнерству» - все остальное интереса не представляет, сосредоточусь на весьма актуальном вопросе о корнях и истоках «европейского проекта». Раскрытие этой его подоплеки, как и его связь с глобальными интересами в англосаксонском мире, позволит нам глубже понять причины истерики, обуявшей западные столицы в связи с внутриполитическим конфликтом на Украине. Многое объясняет заявление Инго Маннтойфеля, главного редактора «Deutsche Welle», являющегося, по сути, официальным рупором нынешней берлинской пропагандистской машины. «…Надо заново определить (sic!) стратегические цели ЕС в евразийском регионе и принять вызов Москвы с ее Евразийским союзом, - откровенничает этот, подчеркивающий свою респектабельность, спецпропагандист. – Политика, которая в конкуренции с российским ЕАС использует и шансы сотрудничества с Россией в конечном счете будет гораздо успешнее, чем возникшая от разочарования стратегия конфронтации».

Первое, что обращает внимание в этой весьма циничной, на мой взгляд, «оговорке по Фрейду», - сама постановка вопроса. А именно: претензии на обладание на евразийском пространстве собственными «стратегическими целями», да еще и противостоящими постсоветской интеграции. Особенно если учесть, что разрешая противоречия последнего двадцатилетия, такая интеграция объективно находится в русле интересов объединенной Европы и особенно Германии, хотя и с одной, но важной оговоркой: если считать эти субъекты глобальной политики «мирными» и «конструктивными», сделавшими из прошлого те самые выводы, о которых они уже 70 лет кричат на всех мировых перекрестках.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 10.02.14   Бандеровщина как неонацистский геополитический плацдарм. Окончание / Владимир Павленко
• 09.02.14   Идеологические основы континуитета в Прибалтике и Закавказье: сравнительный анализ / Михаил Александров
• 08.02.14   Бандеровщина как неонацистский геополитический плацдарм: Продолжение / Владимир Павленко
• 03.02.14   Подлая полуправда Марка Солонина / Михаил Ошеров

Если же эти выводы не сделаны или подзабыты, то откровение г-на Маннтойфеля, как минимум, означает, что экономические цели уступают место политическим, точнее геополитическим, а как максимум – что в повестку дня возвращается хорошо известный стратегический концепт «Drang nach Osten!».

Особенно «внушает» завуалировано оскорбительная формулировка «Россия с ее (!) Евразийским союзом», вполне себе дающая основания рассматривать приглашение в бундестаг Даниила Гранина отводом глаз, прикрывающим до поры – до времени постоянно растущие амбиции «германского духа», стремительно освобождающегося от «химер» прошлого, в том числе «именуемых совестью».

Не менее циничен и расчет использовать российско-европейское сотрудничество для продвижения этих самых «стратегических целей». Иначе говоря, в заявлении Маннтойфеля отчетливо просматривается своеобразный полуофициальный ультимативный шантаж, подобный тому, что Запад, уже ничего не стесняясь, предъявляет властям Украины и пробует теперь применить уже к Москве. Дескать, «не пройдут у вас в подбрюшье наши “стратегические цели” – не получите нужное вам “сотрудничество”».

Отчасти российские власти сами позволяют с собой так разговаривать: чего еще ждать, если постоянно приставать с унизительными просьбами об отмене визового режима, причем, в угоду отнюдь не большинству населения. Ведь если во времена «железного занавеса» за границей не бывало около 70% советских граждан, то после установления отменившей его гайдаровской «демократии денег» этот показатель возрос почти до 90%. (Речь, разумеется, ведется не о столичных «гламурных тусняках»).

И в Брюсселе, и в Берлине прекрасно понимают, что мольбы эти мотивированы нажимом именно этой «верхушки» так называемого «креативного класса», сплошь либеральной и продажной. Что и позволяет Западу с помощью срежиссированных манипуляций из раза в раз воспроизводить у нас в стране исторический феномен прозападной «пятой колонны». Нам он известен по именам Даниила Галицкого, князя Курбского, гетмана Мазепы, двух «лже-Дмитриев», масона Сперанского, «англофила» Милюкова, оппозиционера Троцкого, генерала Власова, самого Бандеры и его подельников из ОУН и УПА, идеолога Яковлева, «демомэра» Попова, приХватизатора Чубайса, московско-киевского «расстриги» Филарета, вождей «майдана» и т.д.

И до тех пор, пока не будет «власть употреблена» и этот коллективный компрадорский «Васька» не будет поставлен на место, он продолжит «слушать, да есть».

Часть ответственности за коллизию, озвученную г-ном Маннтойфелем, находится на Горбачеве. По ряду авторитетных свидетельств (Николас Хаггер, Александер Гизе), в 1984 г. этот предатель, по пути «на генсекские смотрины» к Маргарет Тэтчер, совершил секретный «крюк» в Вену. Встретившись с «наследником австро-венгерского престола» Отто фон Габсбургом, Горбачев договорился, что тот использует свое влияние на французских «братьев» из иллюминатской ложи «Великий Восток» для организационной и финансовой помощи воссозданию ее структур в странах Восточной Европы. Но не «за так», а в обмен на вывод из этих самых стран выброшенных в последующем в поле вместе с семьями советских воинских контингентов. Далеко не последний по осведомленности диссидент Владимир Буковский, обменянный Леонидом Брежневым на содержавшегося в пиночетовских застенках генсека чилийской компартии («обменяли хулигана на Луиса Корвалана…»), неоднократно свидетельствовал, что проект ЕС стал продуктом закулисных договоренностей Горбачева с видным функционером СДПГ Эгоном Баром. Почву же для них начали готовить еще с создания Римского клуба и приуроченного к нему «Большого договора» 1970 г. между ФРГ и СССР. По признанию экс-члена Политбюро ЦК КПСС и видного дипломата Валентина Фалина, против его подписания выступили главы Украины и Белоруссии Владимир Щербицкий и Петр Машеров, но решительно поддержали Юрий Андропов и Андрей Громыко.

И отнюдь не случайно, что учредившие ЕС Маастрихтские соглашения (1992 г.) появились менее, чем через год после кончины СССР. Это тоже был своеобразный «размен», совершенный на определенном уровне неформальных межвластных контактов, плоды которых были зафиксированы Парижской хартией для новой Европы (1990 г.), обязавшей всех членов хельсинкского СБСЕ (ныне ОБСЕ), включая СССР, дружить с США. (То есть ориентироваться на Вашингтон, входя – по факту – в сферу его геополитического влияния и интересов).

Признавая свое соучастие в сдаче руководства ГДР и прикрывая личную ответственность общей атмосферой «перестройки», тот же Фалин так характеризует роль во всем этом горбачевского СССР: «…Отбыв полчаса на торжественном приеме, Горбачев со ссылкой на неотложные дела дома, улетел в Москву (из восточного Берлина, после достаточно жесткой словесной «пикировки» с Эрихом Хонеккером. – Авт.). По дороге на аэродром посол В.И. Кочемасов спрашивает меня: “Ну, как?”. “Когда-то, наверное, пора кончать канитель. Друзья убеждают нас - Хонеккер болен, радикальных перемен наверху не миновать. Мы же держим их за фалды. Почему не сказать им: решайте кадровые вопросы по своему усмотрению?”. Декадой позже лидером СЕПГ стал Эгон Кренц, который, как представлялось, мог удержать развитие в несиловом поле. Действительно, смена всего и вся, в том числе и падение Берлинской стены, обошлись без кровопролития. Приговор ГДР, главному опорному звену в системе нашей безопасности на европейском направлении, был составлен и исполнен в обход правительственных структур ГДР, за их спиной, при потворстве Москвы» (Там же).

Почему восток Германии стал для СССР «главным звеном»?

Потому что именно с ГДР, а отнюдь не с ФРГ, послевоенные лидеры которой, и прежде всего Конрад Аденауэр, по уши замарались в связях не только с американскими, но и с нацистскими спецслужбами, о чем, в том числе и со ссылкой на главу гестапо Генриха Мюллера, свидетельствовал в советском плену Карл Нойгауз, бывший руководитель IV «B» отдела гестапо (оперативный надзор над политической деятельностью католической и протестантской церквей, сект, масонства, других тайных обществ и религиозных организаций) (Рудаков А.Б. Секретные генетические, финансовые и разведывательные программы Третьего рейха. 2-е изд. - М., 2008. С. 164-165).

Советский биограф Аденауэра Всеволод Ежов отмечает, что американские оккупационные власти держали под контролем создание ХДС-ХСС, формировавшегося на базе экуменического альянса рейнских протестантов с баварскими католиками (в частности, не получил развития и был «затерт» альтернативный западноберлинский центр ХДС). Британские же оккупанты, в свою очередь, «окормляли» СДПГ (Ежов В.Д. Конрад Аденауэр. Немец четырех эпох. – М., 2003. С. 73). Особую роль в создании такого альянса, по показаниям Нойгауза, сыграл папский нунций в Мюнхене кардинал Фаульгабер, оказавшийся посредником в установлении связей Аденауэра с баварским премьером Йозефом Мюллером. В рамках «плана Моргентау» (на момент его появления в 1944 г. - главы минфина США), наряду с планом расчленения Германии и ее деиндустриализации, американским руководством рассматривался и проект фактического возрождения Австро-Венгерской империи под видом создания на территории Австрии, Баварии, Венгрии и др. некоего «южно-германского государства». (На расчлененные территории предполагалось возложить ответственность за развязывание войны, освободив от таковой юг рейха и создав тем самым условия для его ремилитаризации). И именно на деятельность Аденауэра в этом направлении после Первой и Второй мировых войн, указывал в своих показаниях Нойгауз.

Доказательством особой роли ГДР в советских планах в Европе служит и содержание поздравительной телеграммы И.В. Сталина президенту ГДР Вильгельму Пику в связи с созданием республики (1949 г.). В ней подчеркивалось, что русский и немецкий народы, понесшие наибольшие потери во Второй мировой войне, как никакие другие, доказали свою способность к историческому действию. Это явно не было посланием победителя побежденному; скорее, речь шла о проектном партнерстве, и глубина смысла сказанного на порядок превосходит объем потребовавшегося для этого текста.

Таким образом, идея подлинного «европейского проекта» умерла вместе с ГДР. Все последующие годы и ныне культивируется его симулякр, в котором место Восточной Германии замещено «объединенной», наделенной всеми историческими характеристиками и геополитическим позиционированием ФРГ. «Квазиевропейский проект» преподносится в виде обманной формулы так называемой «оси Париж – Берлин – Москва», маскирующей реальную, а не мифологическую «ось Вашингтон – Лондон – Берлин». И используется этот симулякр в интересах отнюдь не России, а только лишь Запада. Частью его и является объединенная ФРГ – оккупированная страна, нанизанная на «стержень» натовской системы безопасности. И контролируемая американскими и британскими «хозяевами» с помощью не только прослушки АНБ США, но и унизительного «Канцлер-акта» (от 21 мая 1949 г.), о котором свидетельствует генерал Юрий Дроздов – легендарный шеф нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР в 1979-1991 гг..

В связи с этим «проектом», нельзя не упомянуть еще об одном соучастнике постановки России в положение стороны, вынужденной «выслушивать» некорректные филиппики г-на Маннтойфеля. Им является Борис Ельцин - как юридический, так и идейный наследник Горбачева, кровь от крови и плоть от плоти насквозь проституционной горбачевской эпохи. Чтобы понять содеянное этим «уральским мужиком», в том числе в унижении России перед Западом, потребуется «копнуть времена», сделав определенный исторический экскурс.

В конце 1920 г. в Германии было создано русско-германское монархическое движение «Aufbau», под эгидой которого в 1921 г. прошел двусторонний и весьма представительный баварский съезд так называемого «хозяйственного восстановления» (в Бад-Рейхенгалле). У его истоков которого стоял некий Макс Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, личность и роль которого Преосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, отошедший ко Господу в 1995 г., отмечает следующим образом (объемность цитаты компенсируется ее важностью для понимания истоков, динамики и сегодняшнего состояния мифа об «особой близости» русского и немецкого народов и их якобы «общей» истории). «Российский гражданин, выпускник Рижского университета, благочестивый христианин и убежденный монархист, он (Шойбнер-Рихтер. – Авт.) на собственном опыте изведал все прелести революции и государственного распада Российской Империи, - пишет Владыка Иоанн в книге “Самодержавие духа. Очерки русского самосознания” (СПб., 1995). - В своей родной Курляндии он дважды сражался со смутой - в 1905 г. в составе русской армии, а в 1918-1919 гг. под знаменами германского рейхсвера (навязавшего, напомним, Советской России Брестский мир. – Авт.). Красивый и легкий в общении, богатый и щедрый, он привлекал к себе множество людей. В 1920 г. судьба привела его в Мюнхен, переполненный, как и вся Германия, русскими беженцами».

«К этому времени, - продолжает Владыка, - балтийские немцы, бывшие в значительной своей части искренними российскими патриотами, сохранившими верность династии Романовых, одинаково хорошо владевшие русским и немецким языками, образовали очень прочное промежуточное звено между правым флангом русской эмиграции и развивавшимся немецким национальным движением. Шойбнер-Рихтер сыграл в этом деле исключительную, выдающуюся роль. Не будучи дворянином от рождения (приставку “фон” он получил от жены), Шойбнер-Рихтер имел, тем не менее, обширные связи. В круг его знакомых входил стальной магнат Фриц Тиссен, герой войны генерал Эрих Людендорф, великий князь Владимир Кириллович (здесь вкрадывается неточность: В.К. тогда был трехлетним ребенком, поэтому ясно, что речь идет об его отце – Кирилле Владимировиче Романове. – Авт.) и другие примечательные лица. Такие знакомства давали широкие возможности, которыми он не замедлил воспользоваться». Это с одной стороны.

А теперь другая сторона этой «медали»: «Влияние Шойбнер-Рихтера непрерывно росло, - продолжает Владыка. - Встретившись с Гитлером, он вступил в (нацистскую. – Авт.) партию и вскоре стал ее главным идеологом, что дало Жевахову (князь-эмигрант, участвовавший в бад-рейхенгалльском съезде. – Авт.) потом повод утверждать, что “Шойбнер-Рихтер... явился в буквальном смысле основоположником того идейного движения, какое вынесло на поверхность жизни германского народа Гитлера, и должно было в своем дальнейшем развитии связать Россию и Германию узами неразрывной и вечной дружбы, воскресив заветы тройственного Священного Союза”. Из последней фразы, - грустно заключает митрополит Иоанн, - видно, как сильно разошлась впоследствии реальная практика нацизма с первоначальными благостными предположениями» (Там же). И переходит к человеконенавистнической расовой доктрине Альфреда Розенберга, унаследовавшего пост главного идеолога НСДАП у Шойбнера-Рихтера, погибшего во время мюнхенского «Пивного путча» (8 ноября 1923 г.).

Упоминает Владыка и о связях Розенберга с Троцким и другими вождями уничтоженного в будущем И.В. Сталиным космополитического крыла большевистской партии. Но – случайно или нет - забывает о другой важной креатуре Гитлера в кругах белоэмигрантского «Aufbau» - генерале Василии Бискупском. (Историческими источниками не оспаривается факт укрывания Бискупским Гитлера на своей мюнхенской квартире после провала «Пивного путча»; в ряде воспоминаний очевидцев тех событий о нем говорится как о человеке, входившем в ближайший круг ответственных за безопасность Гитлера). Умалчивает он и о связи нарождавшегося германского нацизма с потерпевшим к тому времени крах украинским умеренным национал-сепаратизмом: на рубеже весны и лета 1918 г. Бискупский командовал войсками Центральной Рады гетмана Скоропадского, а затем 1-й (одесской) украинской конной дивизией. После уничтожения Петлюрой Украинской народной республики (УНР), Бискупский бежал в Германию, где и присоединился к Гитлеру.

Трудно не увидеть в этой фигуре своеобразного предтечу если не Бандеры (по части идей у генерала было туговато), то уж Шухевича точно. Кроме того, связка Бискупского с Шойбнером-Рихтером, а также с определенным крылом русской монархической эмиграции, финансировавшим все ту же гитлеровскую партию (именно Бискупский и передавал деньги), как раз и оказалась единственной «миссией», которую «Aufbau» до фактического разгрома вместе с гитлеровским «Пивным путчем» выполнило на все 100%.

Что же это были за «эмигрантские круги»? Вернемся к засвидетельствованному Владыкой Иоанном, где он говорит о связях Шойбнера-Рихтера с сыгравшими впоследствии важную роль в приведении Гитлера и НСДАП к власти промышленными (Тиссен) и милитаристскими (Людендорф) кругами. Вместе с ними упоминается Великий князь Кирилл Владимирович Романов, возглавивший так называемую «легитимистскую» ветвь монархической эмиграции, требовавшей - в духе «Aufbau» - восстановления на престоле Дома Романовых. Именно провозглашение этим деятелем себя в 1924 г. «Императором Всероссийским Кириллом I» вызвало внутри монархистов раскол, «красной нитью» прошедший через всю их послереволюционную историю. («Императорство» Кирилла не было признано другой эмигрантской ветвью – Русским общевоинским союзом Николая Врангеля, присягнувшего еще одному Великому князю – весьма эксцентричному брату Николая II Николаю Николаевичу Романову; РОВС представлял оппозиционное «легитимистам» движение «соборников», выступавших за избрание нового монарха и династии Земским Собором). Продолжением «легитимистской» линии является «одиссея» квазимонархического проекта «Георгий Романов-Гогенцоллерн» - правнука Кирилла Владимировича, внука Владимира Кирилловича и сына Марии Владимировны Романовой, которую Владимир Кириллович в духе отцовского самозванства незадолго до смерти, уже в 1969 г., наделил титулом «Главы Российского Императорского Дома».

На эту «мульку» и клюнул Ельцин, приняв, не вдаваясь в подробности, Кирилловичей за «чистую монету», которой они не являлись и близко. Созданная им в октябре 1993 г., через несколько дней после расстрела Дома Советов, немцовская Государственная комиссия по идентификации и перезахоронению останков царской семьи, найденных в 1991 году под Екатеринбургом, предприняла стоические усилия для создания условий квазимонархической реставрации. Но натолкнулась на отчаянное и бескомпромиссное сопротивление Патриарха Алексия II, отказавшегося признать подлинность найденных останков.

Это, в конечном счете, данный проект и похоронило, и, без преувеличения, именно за это спасение российской Истории от еще одного «лже-Дмитрия» потомки будут бесконечно благодарны предстоятелю, отошедшему ко Господу в 2009 г. (Посмотрим, разделит ли эту благодарность сама РПЦ, в руководстве которой, как показывает в том числе и украинский кризис, сегодня начинают преобладать совершенно иные настроения, вполне заслужено, в силу своего прогрессирующего экуменизма, именуемые ревизионистскими, но это отдельная тема).

Повествование о ельцинском «вкладе», вслед за горбачевским и современным, в мифологию «российско-германского единения» будет неполным без упоминания еще о двух важных фактах. Первым из них является наиактивнейшая роль в поддержке нацистов супруги Кирилла Владимировича – Великой Княгини Виктории Федоровны. Вторым – ее одновременная принадлежность не только к немецкой аристократии (по первому браку), эксплуатировавшаяся создателями «Aufbau», а затем нацистами, но и ее британское династическое происхождение, которому она обязана своим именем, полученным в честь бабушки – королевы Виктории. Чем не иллюстрация к блестящему исследованию крупного историка Мануэля Саркисянца, которого за книгу «Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской расе господ» (СПб., 2003) вышвырнули вон из «демократической» Германии, где он работал в Гейдельбергском университете, запретив этот труд по понятным, также сугубо «демократическим» причинам, еще и в Британии, чье «рыло в пуху» он прилюдно продемонстрировал?

26 июня 1941 г., на пятый день Великой Отечественной войны, сын самозваного «императора» и его супруги Владимир Кириллович, рабски отрабатывая свои «тридцать сребреников» перед преступным гитлеровским режимом, выступил с призывом, достойным проклятия и полного, позорного забвения своей персоны современниками и потомками. «В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма…, - заявил этот “Великий Князь”, - Я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать …свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма».

Позднее формулу «крестового похода», вслед за ним, повторят Иоанн Павел II и Рональд Рейган.

Что по-настоящему ценно в этом «откровении», так это полностью соответствующая действительности констатация того, что в «крестовый поход» против России-СССР отправились «почти все народы Европы». Так сказать, «”Euro-пейский” союз» образца «горячих» 1940-х гг.

Разве не то же самое, под видом «стратегических целей» уже нынешнего ЕС на постсоветском пространстве и, в частности, на Украине, проповедует г-н Маннтойфель?

Итак, британская и тесно связанная с ней немецко-фашистская родовая аристократия… От нее ниточка нашего импровизированного расследования тянется к вступившей в преступной сговор с фашизмом части «верхов» белой эмиграции, присягнувшей попутно «украинской идее», поднятой впоследствии на щит бандеровским подпольем и его современными последователями из бесчинствующих в Киеве «Правого сектора» и «Общего дела». А от всех них – к развернутому германскими и австрийскими контрагентами Горбачева и Ельцина под видом ЕС неонацистскому проекту, который реализуется в том числе с помощью «Восточного партнерства», подготовившего и запустившего нынешний украинский кризис в интересах своих традиционных англосаксонских хозяев.

Преувеличение?

Отнюдь! Понятно, что к восприятию этой суровой правды «нежная» к своим историческим переживаниям бюргерская душа, как и разделяющие эти «переживания» прихлебатели Запада из его «пятой колонны» в России, на Украине и других субъектах бывшего СССР, не готовы. Но это еще не повод скрывать эту правду от абсолютного большинства тех, кто давно уже понял и осознал, что под предлогом жалостно-слезливой «евротолерантности» нас попросту планомерно и последовательно уничтожают – по миллиону в год. Следуя таким образом как бы нечаянно именно сейчас «отыскавшемуся» в немецких архивах «Генеральному плану “Ост”» и составившей его основу концепции «Lebensraum» («жизненного пространства»).

Итак, факты, только факты и ничего, кроме фактов.

Владыка Иоанн, грезивший монархическим перерождением гитлеровского проекта и удивлявшийся тому, что, похоронив Шойбнера-Рихтера, Гитлер сразу же «забыл обо всем, чему тот его учил», видимо был не в курсе, что НСДАП (до 8 августа 1921 г. DAP - Немецкая рабочая партия), с момента внедрения в нее Гитлера (12 сентября 1919 г.), создавалась исключительно в англо-американских интересах и предназначалась для продолжения экспансии в Россию-СССР. Именно поэтому стоило Веймарской Германии подписать с Советской Россией Раппальский договор (1922 г.), как западные державы для равновесия навязали ей Локкарнский пакт (1924-1925 гг.).

В плане кадрового обеспечения гитлеровского окружения западными спецслужбами чего стоит хотя бы Эрнст Ганфштенгль. Этот выпускник Гарварда был направлен в 1923 г. в Германию и до 1937 г. (когда, находясь в оперативной разработке гестапо, сбежал обратно в США), не покладая рук, трудился иностранным пресс-атташе НСДАП и заместителем руководителя пресс-бюро в штабе «партайгеноссе №2» Рудольфа Гесса. При этом одновременно, с 1931 г. являлся кадровым сотрудником Госдепа США и советником Франклина Рузвельта…

Или знаменитая актриса Ольга Чехова (урожденная Книппер), получившая фамилию от брака с племянником знаменитого русского писателя. Она с легкостью высочайшего профессионала водила за нос все разведки мира, включая германскую и советскую. Но реально, по-видимому, работала на финансовую верхушку англосаксонского мира…

Или Ялмар Шахт, известный своими связями с финансовой элитой США, в которую входил его отец, а также тесным знакомством, пожалуй, с самым могущественным человеком на Западе того времени – Монтегью Норманном, директором Банка Англии, который официально контролировался тогда кланом Ротшильдов (национализация, и то номинальная, произошла лишь в 1946 г.). Шахт, глава Рейхсбанка при веймарской демократии и при нацистах, был главным контрагентом Норманна в глобальных финансовых махинациях вокруг германских репараций за Первую мировую войну (планы Дауэса и Янга), приведших в Великой депрессии. Именно таким образом, со второй попытки (первой стал провал «Пивного путча»), и был запущен американский «проект Гитлер». А с ним – и возобновление мировой войны; двадцатилетний срок, отделявший Вторую мировую войну от Первой, французский главнокомандующий Фердинанд Фош, а за ним и будущий британский премьер Уинстон Черчилль не случайно называли не миром, а перемирием.

Именно Шахт выступил посредником в создании в 1930 г. в Базеле Банка международных расчетов (БМР) – основного канала финансирования будущего гитлеровского режима, причем, не только стоявшими у его истоков Рокфеллерами, но и Ротшильдами. Участие последних в этом проекте, однако, резко снизило свои масштабы после марта 1942 г., когда основная часть секретных обязательств нацистов перед этим кланом по «экспорту» наиболее состоятельной верхушки европейских евреев в Палестину (Эрец-Израэль) была уже выполнена, и молох холокоста развернулся на полную мощь. Однако уже в 1945 г., когда американскими властями на конференциях по созданию ООН была предпринята попытка упразднить БМР, они натолкнулись на столь жесткое сопротивление, что оставили эти планы, и сегодня этот банк является своего рода «центробанком центробанков». То есть главным инструментом внешнего контроля над валютно-финансовыми системами якобы «суверенных» государств (к этому вопросу нам еще предстоит вернуться во второй части статьи).

Определяющими для передачи власти нацистам были две встречи, прошедшие с интервалом в один год. 4 января 1932 г. Норманн и братья Даллесы, представлявшие банк Джона Генри Шредера (на самом деле Иоганна-Генриха Шредера, еще в XIX в. переехавшего в Британию, принявшего местное подданство и избежавшего закрытия, под которое немецкие банки угодили в связи с началом Первой мировой войны), встретились с Гитлером и экс-канцлером Францем фон Папеном. (В последующем Ален Даллес возглавит ЦРУ и «закулисный» Совет по международным отношениям, а Джон Фостер Даллес получит пост госсекретаря в администрации Дуайта Эйзенхауэра, этого протеже одного из предводителей финансовых «верхов» Америки Бернарда Баруха).

14 января 1933 г. Гитлер и фон Папен встречались уже с представителями крупного бизнеса. Одним из них был банкир, организатор прошлогодней встречи и по совместительству бригаденфюрер СС Курт фон Шредер (германская ветвь этого «трехглавого» семейства – имеется еще и американская), другим - его двоюродный брат Кеплер, экономический советник Гитлера. Именно он привлек к финансированию воцарения нацистов ведущих промышленников и банкиров, преобразовав затем в 1934 г. созданный под это «кружок Кеплера» в завязанный на Гиммлера «кружок друзей рейхсфюрера СС».

Множество прекрасных работ на эту тему опубликовано видным историком и политологом Андреем Фурсовым (Завтра. – 2013 - №№ 35, 42, 46). Но в наиболее концентрированном виде сюжет с приводом Западом нацистов к власти в Германии описан еще Юлианом Семеновым в знаменитых «Семнадцати мгновениях весны».

Валентин Фалин сообщает нам и о том, что в августе 1943 г., по завершении Курской битвы, когда англо-американцам стало ясно, что СССР в состоянии одержать единоличную победу, Рузвельтом и Черчиллем на совещании в Квебеке, наряду с официальным планом открытия второго фронта («Оверлорд»), был принят и другой, секретный план «Рэнкин». Им предусматривалось установление перемирия с немцами на западном фронте и переброска основных сил вермахта на восток, а при необходимости – и создание общей англо-американо-фашистской коалиции против СССР. Частями этого плана стали операция «Валькирия» - провалившееся покушение на Гитлера (20 июля 1944 г., спустя полтора месяца после высадки союзников в Нормандии), мешавшего реализации квебекского проекта упрямством и одиозностью своей фигуры, а также рассекреченный в 2009 г. в Великобритании план операции «Unthinkable» («Немыслимое»), назначавший на 1 июля 1945 г. начало новой войны против СССР в Центральной Европе.

(окончание следует)