Возможен ли пересмотр вступившего в силу судебного решения, если оно не представляется законным и обоснованным? По этой причине? Нет, невозможен. Вступившее в силу судебное решение априори считается законным. Впрочем, как это следует из ст. 392 ГПК РФ, пересмотр судебного решения возможен, если имеются вновь открывшиеся или новые обстоятельства. К новым закон относит обстоятельства, возникшие после принятия судебного постановления, если они имеют существенное значение для правильного разрешения дела. К вновь открывшимся – такие обстоятельства, которые не были и не могли быть известны заявителю. В том числе – фальсификация доказательств, повлекшая за собой принятие незаконного или необоснованного судебного постановления, установленная вступившим в законную силу приговором суда.
В основу решения судьи Эдуарда Каминского, принятого 18.11.2011 года по делу инвалида I группы Николая Игнатьева, легли два, на мой взгляд, весьма сомнительных доказательства. Это, с одной стороны, версия о том, что Игнатьев вселил в занимаемую квартиру сожительницу с ее несовершеннолетним сыном Иреком Каюмовым, а с другой стороны, – утверждение г-на Каюмова о том, что он Игнатьеву доводится сыном.
Первое опровергается тем, что Игнатьев не имел возможности вселить сожительницу даже, если бы он этого и захотел: действовавшая в то время ст. 54 ЖК РСФСР позволяла ему как нанимателю вселять исключительно членов своей семьи. А к таковым в соответствии со ст. 53 ЖК РСФСР относятся супруг нанимателя, дети и родители и не относятся сожители. Прочие родственники, нетрудоспособные иждивенцы, а в исключительных случаях иные лица могли быть признаны членами семьи нанимателя, если они проживали совместно с нанимателем и вели с ним общее хозяйство. Сожительнице Игнатьева никто не препятствовал обратиться в суд с просьбой признать ее членом семьи нанимателя, но она этой возможностью не воспользовалась.
Свое утверждение о том, что он Игнатьеву якобы приходится сыном, г-н Каюмов не мог бы доказать уж потому, что у него есть настоящий отец. Ирек Каюмов не отрицал, что в его свидетельстве о рождении указан не Игнатьев, а Шамиль Каюмов. Судье Гульчачак Хамитовой это позволило установить, что г-н Каюмов не является членом семьи Игнатьева. И, добавлю, никогда им не являлся.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 30.01.14 Дело Игнатьева – венец беззакония / Ефим Андурский
- 24.01.14 КОКСующийся общественный контроль / Ефим Андурский
Судья Каминский, поверив на слово г-ну Каюмову, не счет нужным проверить на версию о вселении Игнатьевым его сожительницы. В итоге, в квартиру, нанимателем которой является Игнатьев, он как бы вселил постороннего для Игнатьева г-на Каюмова вместе с его новорожденной дочерью. Этим же решением он как бы выселил из этой квартиры законную супругу нанимателя – Гюльнару Зиннатуллину. То обстоятельство, г-жа Зиннатуллина осуществляет постоянный внешний уход за мужем, в котором тот нуждается, будучи инвалидом I группы, на решение судьи Каминского не повлияло.
В действительности судья Каминский никого никуда не вселял, не выселял. Он и не мог этого сделать, поскольку в соответствии со ст. 30 ЖК РФ эти действия относятся к компетенции собственника. Таковым в анализируемом случае является муниципальное образование города Казани. Между тем, Комитет ЖКХ исполкома Казани, играющий роль наймодателя, договор социального найма с Каюмовыми не заключал, решения Игнатьева о вселении им своей супруги не отменял. А ведь единственным основанием для возникновения права пользования муниципальным жилым помещением в соответствии со ст. 61 ЖК РФ служит договор социального найма. А не решение суда.
У исполкома Казани был выбор: исполнить судьбоносное решение судьи Каминского и произвести определенные действия в отношении спорного жилого помещения либо, посчитав это решение незаконным, поскольку оно нарушает права муниципального образования, обжаловать его в вышестоящую судебную инстанцию. Ни того и ни другого исполком не сделал.
Итак, свое решение судья Каминский принял, основываясь в числе прочего на лжи г-на Каюмова, фактически представившего фальсифицированное (подложное) судебное доказательство, что и повлекло за собой принятие незаконного и необоснованного судебного решения. Но, несмотря на то, что ложное утверждение г-на Каюмова было опровергнута вступившим в законную силу решением суда от 15 мая 2013 г., судья Андрей Андреев в удовлетворении требования Игнатьева о пересмотре решения судьи Каминского отказал. И пояснил, что само по себе ложное утверждение г-на Каюмова о родстве с Игнатьевым не может послужить основанием для такого пересмотра.
Прокуратура Кировского района Казани, к которой Игнатьев обратился с просьбой обеспечить пересмотр решения судьи Каминского, оснований для этого не нашла. Это означает, что инвалиду I группы придется самому расхлебывать кашу, которую г-н Каюмов заварил, чтобы своими мошенническими действиями обеспечить себе право пользования муниципальным жильем, которое он затем мог бы приватизировать. Игнатьев будет просить суд установить, что упомянутое утверждение г-на Каюмова есть не что иное, как фальсификация судебного доказательства. Если же суд паче чаяния удовлетворит это требование, Игнатьев еще раз обратится в суд с требованием пересмотреть решение судьи Каминского, чтобы исправить допущенную им оплошность (или, как вариант, преступление).
В 2011 году, несмотря на участие дорогого адвоката, Игнатьев проиграл суд г-ну Каюмову. В 2012 году он обратился ко мне – председателю Общественного совета по вопросам развития городского хозяйства, бездействующему при исполкоме Казани в качестве совещательного и рекомендательного органа. На дело Игнатьева, включая участие во множестве судебных заседаний и бесплодную переписку с чиновниками, у меня ушло больше одного года. Надеюсь, что мне все-таки удалось разобраться в деле Игнатьева, а это вселяет надежду на достижение справедливости.
Почему я столь настойчиво занимаюсь делом Николая Игнатьева? Прежде всего, делаю это потому, что очень хотел бы помочь инвалиду, оказавшемуся в непростой жизненной ситуации, коль скоро это не желают ни органы МСУ, ни прокуратура. Очень хотелось бы доказать, что справедливость все-таки достижима. Даже в России.
Напомню об идее, которую одобрил председатель Верховного суда Татарии Ильгиз Гилазов. Это административное рассмотрение конфликтов, связанных с муниципальным жильем. Реализация этой идеи пресекла бы попытку органов местного самоуправления (МСУ) превратить суд в свалку жилищных проблем. Судьи в большинстве своем – неплохие юристы, но они не всегда способны разобраться в специфике жилищных правоотношений, что со всей убедительностью демонстрирует дело Игнатьева. В этих правоотношениях не ориентируются даже высококвалифицированные юристы. Так, обратившись за помощью к участникам проекта Профессионалы.ру, сколько-нибудь конструктивных советов я от них так и не получил. Вот, что, к примеру, пишет один из них.
«Игнатьев, интересы которого Вы защищаете, добровольно (здесь и далее выделено мной. – Е. А.) вселил в свою квартиру гражданку, у которой был несовершеннолетний сын. Логично, что суд признал эту гражданку членом семьи Игнатьева. А право ее несовершеннолетнего сына на пользование квартирой Игнатьева является производным от права названной гражданки. При рассмотрении дела суд не нашел обстоятельств, необходимых для прекращения этого права.
Мне кажется, вы драматизируете ситуацию. Демонизируя судей и неверно трактуя их решения, вы считаете эти решения незаконным, в чем и заключается основное препятствие для выбора верной тактики обжалования судебного решения. Вам никогда не добиться отмены судебного решения (что Вы постоянно обещаете), хотя, возможно, эта проблема решится иным образом».
На мой взгляд, логика профессионала отнюдь не безупречна. Так, ровным счетом нет никаких доказательств факта вселения сожительницы Игнатьевым. В суд она с просьбой признать ее членом семьи Игнатьева не обращалась. А у суда соответственно не было возможности (в особом или в исковом производстве) установить ее статус члена семьи нанимателя. Отсюда следует, что прав на квартиру Игнатьева не возникло и у сына сожительницы.
Не соглашусь с прогнозом профессионала, полагающего невозможным добиться отмены судебного решения. Впрочем, едва ли коллеги судьи Каминского по своей доброй воле согласятся признать то, что их коллега Каминский изрядно накосячил.
Большие сомнения возникают и с законностью решения судьи Владимира Морозова, также выступившего в силу. К Каюмову и двум его детям, которым исполком Казани под сурдинку разговора об улучшении жилищных условий инвалида фактически выделил благоустроенную квартиру на втором этаже, судья Морозов решил подселить Игнатьева, причем без его жены. Заявление в суд об обжаловании решения исполкома выделившего семье Каюмовым с подселением его – безногого инвалида квартиру на втором этаже Игнатьев подал.
Поистине бесчеловечное решение судьи Морозова Верховный суд Татарии оставил в силе как бы в назидание широкой общественности, благодаря моим скромным усилиям имеющей возможность наблюдать за неравным боем беспомощного инвалида с хорошо организованной бюрократической бандой. Тем самым Верховный Суд, как бы дал понять, что сколь бы абсурдным ни было то или иное судебное решение, государство постарается обеспечить его незыблемость.
С делом Игнатьева в канун нового года автор этих строк обратился к главе государства, попросив его оказать содействие в разрешении этого дела. Из ответа Управления президента по работе с гражданами и организациями следовало, что мое обращение к главе государства переадресовано в Кабинет министров Республики Татарстан в целях объективного и всестороннего рассмотрения.
Я же решил обратиться к премьер-министру Татарстана Ильдару Халикову и пояснить, что объективное и всесторонне, рассмотрение дела Игнатьева можно обеспечить разве что посредством специального совещания, к участию в котором правительство республики могло бы привлечь «заинтересованные» организации, если, конечно, таковые существуют.
Кроме того, я попросил г-на Халикова не поручать подготовку ответа на мое обращение ни органам местного самоуправления Казани, откровенно глумящимся над беспомощным инвалидом, ни прокуратуре, лоббирующей интересы преимущественно г-на Каюмова.
Никакой уверенности в том, что правительство Татарии проникнется проблемами инвалида, у меня, конечно же, нет. Оно, скорее всего, ограничится пересылкой моего обращения чиновникам исполкома Казани и в прокуратуру. Так что итогом обращения к главе государства снова станут отписки. Однако нет худа без добра. Дело Игнатьева – это еще одно доказательство актуальности общественного контроля, точнее, контроля общества над распоясавшимся государством. Оно, казалось бы, призвано служить единственному источнику своей власти, но фактически проявляет себя в качестве его господина.
Не могу не упомянуть о бесплодности административного ресурса. Ранее руководитель фракции КПРФ в Госсовете Татарии Хафиз Миргалимов уже обращался к президенту Татарии Рустаму Минниханов. Еще раз сделать это г-ну Миргалимову пришлось, когда к нему обратился г-н Каюмов, прошение которого депутат переадресовал президенту г-ну Минниханову. И получил типичную отписку за подписью заместителя руководителя исполкома Казани Александра Лобова. Чиновник любезно сообщил, что для переселения в благоустроенную квартиру на втором этаже г-ну Каюмову рекомендовано обратиться совместно с Игнатьевым в Управление жилищной политики ИК МО г. Казани в целях подготовки необходимых документов. Исполком Казани как бы не понял, что упомянутые персоны не являются членами одной семьи.
Остается заметить, что Игнатьев наотрез отказался от «улучшения» жилищных условий, предложенного ему исполкомом Казани и узаконенного решением суда. В действительности он ни в каких улучшениях не нуждается. Его устраивает имеющееся жилье. Единственное пожелание, которое Николай загадал на Новый год, заключается в том, чтобы от него отстал, наконец, г-н Каюмов.
Абсолютно непонятно, каким образом исполком Казани собирается выкручиваться из создавшейся ситуации. Я же, действуя в качестве координатора международной экспертной группы ИА REX по вопросам ЖКХ, оставляю за собой право и в дальнейшем осуществлять общественный контроль над развитием этой невероятной ситуации.
Комментарии читателей (0):