Что связывало Сталина с Расулзаде?

Политические движения в Закавказье имели свое своеобразие. Под влиянием идей марксизма и либерализма здесь стали набирать силу два различных идеологических потоков: социалистический и национально-либеральный. Более того, как пишет бакинский историк И.С. Багирова, возникшие к тому времени многие закавказские партии являлись филиалами или отделениями общероссийских. Наконец, социалистические партии в России и в Азербайджане появились раньше партий либерального и национального направлений, за исключением армянских и еврейских.

В 1901 году в Азербайджане оформилась «искровская» группа и организационный центр по координации деятельности кружков, принявший вскоре название Бакинского комитета РСДРП. К 1903 году относится формирование Бакинской эсеровской организации. В 1904 году появилась мусульманская социал-демократическая «Гуммет» («Энергия») — первая в мусульманском мире партия социал-демократической направленности. Ее основали М.Э. Расулзаде, С.М. Эфендиев, Р. Мовсумов, А.Д. Ахундов и М.Г. Гаджинский. В 1905 году к группе присоединились М. Азизбеков и Н. Нариманов, члены Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП). Так что «Гуммет» считалась структурным национальным подразделением общероссийской РСДРП.

Нельзя не упомянуть и партию «Дифаи» («Оборона»), которая ставила своей задачей политическое и культурное просвещение народа, повышение уровня национального самосознания. В письме елизаветпольского (гянджинского) уездного начальника от 13 августа 1907 года сообщается: «Партия «Дифаи» по своей политической окраске имеет строго демократический оттенок, использует принципы социал-демократического учения и стремится под своим флагом объединить все демократические слои населения, преследуя политические цели». Упомянем и о партии «Гейрат» («Честь»), которая была создана летом1905 года. Она просуществовала до 1906 года и первой выступила с идеями национальной автономии. Однако азербайджанских партий националистического толка не было. Другое дело, что в то же время ускорилось политическое развитие азербайджанцев, возникла национальная пресса, значительный шаг вперед сделали национальная литература, искусство, театр. Кстати, на этом поприще многие азербайджанские политические и общественные деятели приобретали имена и влияние. Так, М.Э. Расулзаде публиковался в журнале «Фиюзат», газетах «Иршад» и «Текамюль» и какое-то время был редактором этих газет.

Практически до конца 1907 года все закавказские партии - армянские, грузинские и азербайджанские - действовали открыто. Как писал в своих воспоминаниях один из революционеров, «в Баку в то время в отличие от других мест почти вся работа велась легально и полиция знала всех в лицо». То же было и в Тифлисе. И не только это. Баку становится местом убежища для многих большевиков. Сюда переносят свою деятельность М.Н. Давиташвили, Г.К. Орджоникидзе, С.С. Спандарян, С.Г. Шаумян. Здесь находились бежавший из ссылки руководитель Петербургского Совета рабочих депутатов С.Л. Вайнштейн, Б.М. Кнунянц, К.Е. Ворошилов, Р.З. Землячка, Ю. Ларин (Лурье), время от времени наведывается специальный эмиссар Ленина В.П.Ногин.

С чем же была связана столь своеобразная и политика Наместника на Кавказе Воронцова-Дашкова по отношению к закавказским политическим партиях, в частности, к социал-демократам? Как отмечает доктор исторических наук В.Н. Сергеев, так называемый «кавказский вопрос» правые политические силы стали поднимать практически сразу после вступления Воронцова-Дашкова в должность Наместника. Они отказывались принимать его реформы, а лидер фракции правых в Государственной думе Н.Е. Марков обвинял Воронцова-Дашкова в том, что «террористы и сепаратисты» - «пользуются высокой милостью Наместника Его Императорского Величества», что такая политика – это «политика предательства». С другой стороны, председатель Совета министров П.А. Столыпин в качестве главного «врага» Отечества почему-то выставлял не национальные партии, многие из которых - в Польше, в Финляндии - выступали с лозунгами отделения от Российской империи, а партии левого направления, прежде всего, социал-демократов. В то же время необходимо отметить еще один важный нюанс: именно совместная позиция лидера кадетов Павла Милюкова и левой фракции в Государственной Думе блокировала превращение дела Воронцова-Дашкова в «имперский скандал».

Ситуация на Кавказе оставалась сложной, но была обозначена тенденция к успокоению края. Фактом остается то, как пишет историк Д.И. Исмаил-заде, «практически весь десятилетний период пребывания Воронцова-Дашкова на посту кавказского Наместника его отношения с Советом министров находились в состоянии перманентной конфронтации». Как говорил в Госдуме один из лидеров правых В.А. Бобринский, «коренная причина неустройства на Кавказе не сводится к личности того или другого Наместника, причина глубже» (кстати, с этой репликой Бобринского соглашался сам Воронцов-Дашков). А лидер фракции кадетов П.Н. Милюков отмечал, что «выставленные против кавказской администрации обвинения преследуют тенденциозную цель усиления реакционной политики на Кавказе; что с этой целью совершенно неосновательно кавказская администрация обвиняется в либеральных стремлениях и даже в содействии революционному движению, а местное население в политическом сепаратизме; что факты, действительно имевшие место, объясняются как общим состоянием политического возбуждения в империи, так и особыми условиями, созданными системой управления на Кавказе».

В чем же была особенность этой системы? Задуманные реформы могли принести отдачу через годы. В то же время действовать необходимо было сейчас. Выход был найден такой. Из опыта русско-японской войны руководители военного ведомства России сделали определенные выводы. Было установлено, что правительство Японии использовала практику негативного воздействия на внутриполитическое положение России в целом, и на Кавказе, в частности, через сотрудничество с политическими партиями и движениями. Японцы напрямую финансировали грузинскую партию социалистов-федералистов-революционеров, поддерживали контакты с руководителями партии «Дашнакцутюн». Им вменялась задача накалить обстановку в регионе, который считался «ахиллесовой пятой» империи. Накануне азербайджано-армянских столкновений в регионе скопилось достаточно завезенного из-за границы оружия, что осложняло для Воронцова-Дашкова поиск выходы из ситуации. Не запятнали себя таким сотрудничеством с внешним врагом только социал-демократы. В 1907 году в период спада революции они в Закавказье выступали в основном с экономическими требованиями, заявляли о необходимости проведения аграрных преобразований и внесения изменений в национальную политику. Но с этим соглашался и сам Воронцов-Дашков. Грузинским партиям он обещал обдумать сценарий создания на Кавказе федерации. Что касается армянской партии «Дашнакцутюн», имеющей разные внешние центры ориентации, то он не исключал возможности решения «армянского вопроса» в результате предстоящей войны с Османской империей. Что касается азербайджанцев, то их организации следовали в фарватере социал-демократов, хотя и перед ними открывалась определенная перспектива на иранском направлении. Вот почему в глазах Наместника традиционный политический сыск терял свою эффективность.

В 1906 году при штабах военных округов, в том числе, Кавказском, были созданы разведывательные отделения. Разведку стали проводить по единой программе и под общим руководством Главного управления Генерального штаба. Было усилено взаимодействие офицеров Генерального штаба с охранными отделениями. Причем последние выделили в распоряжение Генштаба своих агентов. Позже было решено привлечь к делу контрразведки особых жандармских офицеров. И после войны с Японией Кавказскому разведывательному округу были выделены дополнительные средства для ведения разведки в Азиатской Турции и в Персии к западу от меридиана Амур — Ада. По этим признакам можно судить о том, что Воронцов-Дашков в своей деятельности на Кавказе опирался главным образом на Главное управление Генерального штаба (ГУГШ), которое укрепляло свои позиции как в регионе, так и на Ближнем Востоке, куда, как полагал Воронцов, станет смещаться «центр» тяжести русской внешней политики.

Как пишет Н.В. Греков в своей работе «Русская контрразведка в 1905-1917 гг.: шпиономания и реальные проблемы», наибольшее раздражение в определенных кругах Петербурга вызывало то, что предусматривались обязательные отчеты жандармских и полицейских органов перед штабами в ходе контрразведывательной работы. И не только это. В ходе дискуссий в рамках специальной комиссии, заседания которой проходили в здании Департамента полиции на Фонтанке, 16, стало ясно, что военная разведка готова наладить тесное взаимодействие с различными политическими партиями, копируя опыт охранных отделений. Сегодня некоторые историки разведки считают, что «прямой перенос всех методов работы политической охранки на контрразведку – привлечение к сотрудничеству членов революционных партий, которые могли полноценно освещать деятельность подпольных организаций», был ошибкой. «Прошло несколько лет, прежде чем неудачи заставили отказаться от этой совершенно естественной для политического розыска и малопригодной для контрразведки идеи», - пишет Н.В. Греков. Но в период наместничества Воронцова-Дашкова на Кавказе почти все политические партии края, независимо от своих намерений, внешне оказались под «патронажем» Главного управления Генерального штаба. Среди его «клиентов» должны были и могли стать как видные общественные и политические деятели тех или иных, прежде всего, национальных партий, хорошо знающие специфику региона и разбирающиеся в существующих политических течениях. Такая схема считалась эффективной, поскольку империя готовится к войне.

Но в столичных кабинетах между МИДом и военным ведомством по этому поводу шли нешуточные битвы. Особенно противостояние обострилось тогда, когда главе МИДа А.П. Извольскому удалось «продавить» курс на сближение с Англией и Японией, что привело к 1907 году к подписанию соглашения между Россией и Англией о разделе сфер влияния в Персии. В то же году Россия оказалась в очередной раз на грани войны с Османской империей. В начале января 1908 года русско-турецкие отношения обсуждались в Совете государственной обороны под председательством главы Совета министров Столыпина. На сей раз Извольский выступил как сторонник войны. Он считал, что в складывающейся ситуации «легко было бы скомбинировать совместные военного характера мероприятия двух государств России и Англии в Османской империи». Но Извольского поддержал только начальник Генштаба Палицын. Большинство участников совещания, в особенности, Столыпин, высказалось против войны. Так разваливалась «схема» Воронцова-Дашкова, хотя военные давали ему знать, что «еще не вечер».

Между тем в первой половине июня 1907 года в Баку появляется Иосиф Сталин. Если следовать официальной хронике, то первым делом 24 августа он принимает участие на делегатском собрании пяти районных социал-демократических организаций и мусульманской социал-демократической группы «Гуммет», где он избирается членом организационной комиссии по созыву общегородской партийной конференции. Но почему Сталин в первую очередь решил активизировать работу «Гуммет», а не бакинский партийный комитет РСДРП? Видимо, это было неслучайно.

Можно только предполагать, что тогда Сталин встречается и с Расулзаде и другими «гумментистами». Этот факт в биографии двух политиков официально не зафиксирован. За период 1898-1908 годов историки располагают лишь случайными донесениями Бакинского и Тифлисского губернских жандармских управлений, а также Тифлисского охранного отделения. Более того, до сих пор остается неизвестной судьба архивов Бакинского охранного отделения и Бакинского Главного жандармского управления. Вплоть до последнего времени не был опубликован ни один документ, раскрывающий взаимоотношения двух политиков в тот период. Известно другое.

Расулзаде поддерживал какие-то контакты майором Энвер-беем (позднее пашой), которого уже давно вела русская разведка в Османской империи. Звание майора он получил в 1906 году и был отправлен в Салоники в расположение Третьей армии Османской империи. Затем примкнул к местному комитету движения «Единение и прогресс». Существуют также косвенные свидетельства - донесения русской разведки из Константинополя, а также отчеты русской дипломатической миссии в Османской империи – что Расулзаде являлся одним из тех, кто был посвящен в многие тайны событий, происходивших как в Османской империи, так и в Персии. Но каков характер этих связей с революционными движениями в этих странах - неизвестно. Сам Расулзаде об этих эпизодах в своей жизни в дальнейшем не распространялся.

В 1909 году он выехал в Персию, где участвовал в революционных событиях. Он стал одним из создателей Демократической партии и проработал редактором партийной газеты «Ирани-Ноу» (Новый Иран).

Продолжение следует