В феврале 1905 года на Кавказе было восстановлено наместничество. Им был назначен князь И.И. Воронцов-Дашков. В именном указе императора Николая II 26 февраля 1905 говорилось: «По званию своему наместнику быть членом Государственного Совета и Комитета Министров, главнокомандующим войсками, расположенными в пределах Наместничества и войсковым наказным атаманом кавказских казачьих войск». Перед выездом на место Воронцов-Дашков представил императору широкую программу социально-экономических, культурных и других преобразований края. Но для осуществления написанных на бумаге реформ необходимо было время, которого на Кавказе тогда просто не хватало.
Складывалась также серьезная политическая аномалия. Во-первых, Наместник юридически выводился из «сферы влияния» Совета министров. Он не имел права вмешиваться в управление Кавказом. Правительству лишь предписывалось рассмотреть вопрос о взаимоотношениях с главой кавказской администрации, которые, как и следовало предполагать, оказались вскоре довольно напряженными. Во-вторых, Кавказ занимал одно из первых мест в империи по масштабам революционного движения, не говоря уже об острых межэтнических противоречиях, доходящих до резни. По логике Петербург должен был обратить пристальное внимание на вопросы централизации управления краем и усиления там русской военной и гражданской администрации. Но все происходило ровным счетом наоборот.
Воронцов-Дашков прибыл в Тифлис 5 мая 1905 года. Вскоре, 1 августа, появляется высочайший указ «О возвращении в ведение армяно-григорианской церкви недвижимых имуществ и капиталов, переданных в Министерство народного просвещения. Согласно указу в управление армяно-григорианской церкви возвращались не только недвижимое имущество и капитал, но и все полученные за время «казенного управления» доходы. Вскоре начинаются волнения в Казахском, Арешском, Елисаветпольском уездах. Армяно-азербайджанские столкновения происходят в Баку, Шуше, Елисаветполе (Гяндже), Тифлисе, на Закавказской и Карской железных дорогах. В некоторых местах правительственные войска были вынуждены применять даже артиллерию.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 13.12.13 Азербайджан и Персидская революция 1906 года: социал-демократия проигрывает пантюркизму / Станислав Тарасов
- 10.12.13 «Отец нации» Расулзаде: агент, «разбойник с революционной дороги» или миссионер? / Станислав Тарасов
- 09.12.13 Что связывало Сталина с Расулзаде? / Станислав Тарасов
- 07.12.13 Кому и как служила азербайджанская партия «Мусават»: Очерк первый / Станислав Тарасов
И в этой ситуации 24 августа 1906 года упраздняют должность заведующего полицией на Кавказе. Его функции были переданы помощнику наместника на Кавказе по гражданской части, а для руководства полицией при канцелярии наместника был создан Особый отдел, который возглавил полковник В.А. Бабушкин. Воронцов-Дашков добился того, чтобы вся информация местных сыскных органов, особенно по политической части, направлялась вначале на его имя, и затем он – уже по своему усмотрению - представлял или не представлял ее в Департамент полиции. Как подчеркивает историк Александр Островский, «жандармские управления, охранные и розыскные отделения на Кавказе оказались в двойном подчинении: с одной стороны, в подчинении Департамента полиции, с другой – наместника». В 1906 году директор Департамента полиции М.И. Трусевич, пишет Островский, «решил не только расширить сеть охранных отделений, но и создать промежуточное звено между охранным отделением и Департаментом полиции - районное охранное отделение». В свою очередь это означало, что охране приходиться чуть ли не заново «осваивать» Кавказ. В то время, когда заместитель министра внутренних дел Российской империи генерал-майор Д.Ф. Трепов, выступая за отложение проведения на Кавказе выборов в Первую Государственную Думу, говорил о необходимости «не допустить избрания революционных элементов».
Еще один факт. Забегая вперед, отметим, что 15 апреля 1913 года был подписан циркуляр о ликвидации еще 8 охранных отделений, в том числе Бакинского и Тифлисского. Эти факты наводят на мысль, что контроль над оперативной ситуацией на Кавказе перешел в руки военного ведомства. Во всяком случае, историки с удивлением констатируют, но не объясняют, почему за весь период наместничества Воронцова-Дашкова на территории Кавказского края не произошло реального усиления охранного отделения. В случае необходимости, Воронцов-Дашков для подавления беспорядков, охраны правительственных зданий на Кавказе использовал только войска. С чего бы?
В начале 1905 года на южных границах Российской империи забушевали «пожары». Начались очередные волнения в Османской империи, восточные вилайеты которой непосредственно примыкали к границам России. Вскоре вспыхнуло восстание йеменских племен под руководством имама Яхьи бен Мухаммада. Турецкие гарнизоны капитулировали один за другим. Султанское правительство, будучи бессильным подавить восстание, прибегло к переговорам с шейхами отдельных йеменских племен. Они оказались безуспешными. В марте 1905 года против правительства выступили жители Битлиса, Диарбекыра. Волнения перекинулись в соседнюю Персию. В декабре 1905 года в Тегеране состоялись массовые беспорядки. Демонстранты требовали отставки премьер-министра Айн-эд-Доуле, главы таможенного ведомства бельгийца Науса.
Так в регионе назревали события, которые, словно через сообщающиеся два сосуда, перебрасывались из одной страны в другую. Эти обстоятельства не мог не учитывать Воронцов-Дашков. Наибольшее впечатление на него произвели персидские события. 5 августа 1906 года был опубликован указ шаха о введении в стране конституционного режима и о созыве меджлиса. Это стало выдающимся политическим событием для всего Ближнего Востока, которое, в свою очередь, стимулировало рост движения младотурков в соседней Османской империи. В 1906 году комитет «Единение и Прогресс» перенес свое местопребывание из заграницы в македонский город Салоники. Младотурки взяли курс на вооруженное восстание. Петербург, помимо Османской империи, столкнулся уже с фактором потенциального развала Персии. Правящая династия Каджаров была не в состоянии обеспечивать всю полноту центральной власти. Так в реальную политику стали входить новые факторы.
Первый. 28 апреля 1906 года на пост министра иностранных дел в России был назначен А.П. Извольский. Вскоре последовало назначение послом в Персию директора Азиатского департамента Н.Г.Гартвига. По прибытию в Тегеран он в своем обращении к меджлису сообщил, что «Россия дружественно относится к демократическим преобразованиям в Персии и приветствует как либеральное движение, так и учреждение меджлиса». Однако он предупреждал, что «Россия не может терпеть беспорядки в северных приграничных округах, и если персидское правительство не сумеет их подавить, вынуждена будет со своей стороны принять военные меры». В военных кругах Петербурга обсуждались различные сценарии. Об одном из них сообщает И.А. Зиновьев в изданной в 1912 году в Санкт-Петербурге книге «Россия, Англия и Персия». Речь идет о возможности «включения Персии в состав России».
По оценкам, в то время в Персии проживали 8 миллионов человек. Но только четверть из них составляли курды, луры, бахтиары, арабы, белуджи, кухгилуйе, кашкайцы, афшары, бахарлу, афганцы и многие другие. Но среди этих этнических групп тюркоязычная группа (азербайджанцы) обладала особым весом, поскольку проживала и в Закавказье. Тогда русская этнография имела свое представление об азербайджанских тюрках. «Турецкое или тюркское племя очень многочисленное и расселившееся на обширном пространстве от гор Алтая до границ Китая, - пишет А. Крымский в своей «Истории Турции и ее литературы», изданной в Москве в 1916 году. - Наибольшее политическое значение имеют турки-османы. Они – мусульмане, вероисповедания суннитского. Антропологический тип турка-османа, в крови которого много греческой и славянской примеси, отличается от азербайджанского, впитавшего в себя иранские элементы». То есть, царская администрация в то время «разводила» анатолийских, и закавказских и персидских тюрок.
Во многом под влиянием персидских событий Воронцов-Дашков стал переводить центр исламского движения в России на Кавказ. В середине 1906 года в Баку образовалась партия «Дифаи» («Оборона»), которую возглавили Ахмед-бек Агаев, Мамед Гасан Гаджинский и другие, а в Елисаветполе появилась организация социалистов-революционеров националистического толка «Гейрат» («Честь»), во главе которой стояли Насиб-бек Усуббеков и Алекпер-бек Рафибеков. В материалах Особого Отдела Канцелярии Наместника читаем: «Политическое движение среди мусульман Кавказского края представляет явление сравнительно новое, которого не наблюдалось в крае до 1905 года. Характерным показателем полного неуспеха у мусульманской интеллигенции, не говоря уже о массах мусульманского населения, политических учений, получивших более или менее значительное распространение на Кавказе, являются следующие данные, приведенные во всеподданнейшем отчете о произведенной в 1905 году по Высочайшему повелению сенатором Кузьминским ревизии города Баку и Бакинской губернии. Оказывается, что за период времени 1902-1905 гг. в Бакинском районе по политическим делам был привлечен лишь один мусульманин, но за полным отсутствием улик уголовное преследование по отношению к нему было прекращено. Объяснение причин такого уклонения мусульман от всякого участия в политических движениях сенатор Кузьминский усматривает во вкоренившемся в них твердом сознании верноподданнического долга, не возбуждающего никаких сомнений ввиду того, что такое сознание составляет для мусульман догмат исповедуемой ими религии, согласно которой глава государства есть Высшее Существо, с волей которого народ должен сообразоваться, исполняя исходящие от него веления». И далее, что имеет принципиальное значение: «Равным образом не установлено существования на Кавказе каких-либо иных нелегальных мусульманских организаций. Разработка того же вопроса Кавказским районным охранным отделением точно так же не дала указаний на существование панисламистской пропаганды в какой- либо форме…».
Отсюда следовал вывод: в случае объединения поднявшегося движения в Персии и в среде закавказских «тюрков», этот процесс мог проходить только на светской, а не религиозной основе. Более того, формирующиеся азербайджанские молодые партии и движения объективно выступали «волнорезом» против идеологии панисламизма, первоначально взятого на вооружении османскими младотурками. Это также фиксируется в упомянутой справке Особого Отдела Канцелярии Наместника Кавказа: «С первых же дней государственного переворота 1906 года в Турции к центральному правительству стали поступать сведения о том, что младотурки стали развивать усиленную панисламистскую деятельность, обратив особенное внимание на Россию, где среди многомиллионного мусульманского населения идеи панисламизма могли бы найти благоприятную почву для распространения».
Необходимо отметить, что уже первые действия кавказского Наместника вызывали ожесточенные споры в Санкт-Петербурге. Его обвиняли в проведении политики «доброжелательства» к национальным движениям, «либерализме», настаивали на увольнении с поста. А что должен был делать Наместник, когда у него на столе лежали грандиозные геополитические проекты, практическая реализация которых была вполне возможной, и к чему он готовился? Когда пошли слухи о вероятности войны между Россией и Османской империей, то, как вспоминает член конвоя Наместника Н.А. Бигаев, «Воронцов-Дашков съездил в Эривань, где осмотрел войсковые части, губернские учреждения и учебные заведения с супругой в сопровождении свиты и Эриванского губернатора графа Тизенгаузена. Выезжал в Эчмиадзин, чтобы навестить больного и престарелого Католикоса всех армян, затем выехал в Карс, где осматривал форты первоклассной крепости, Александровское укрепление и войска гарнизона». Наглядные политические маневры в крае, где, как говорится в одном документе, «режут, подстреливают, поджигают и грабят друг друга, когда и центральная, и местная власть не знают, что делать».
Воронцов-Дашков видел выход в геополитическом решении. Но для начала он стал укреплять тылы. «Наместник созвал мирную армяно-татарскую конференцию в Тифлисе, - пишет Н.А. Бигаев. - Заседания конференции происходили в Георгиевском зале дворца под председательством генерал-лейтенанта Малама. Заседания были закрытые. Конференцию открыл большой речью сам Наместник. Его речь на всех делегатов произвела потрясающее впечатление, даже на Ахмеда Агаева. Все почувствовали, что граф искренно хочет положить конец дикой взаимной расправе двух народов, долженствующих стать на путь мирного труда и преуспеяния». Сразу же по завершении работы конференции были созданы губернские и уездные примирительные комиссии с правом совещательного голоса по вопросам межнациональных отношений.
Только после этого в 1907 году Воронцов-Дашков решается на важный и вызывающий для определенных кругов в Санкт-Петербурге шаг: пишет специальную записку императору Николаю II о будущих преобразованиях в регионе: «Я не допускаю возможности управления Кавказом из центра на основании общих формул, без напряженного внимания к нуждам и потребностям местного населения, разнообразного по вероисповеданиям, по племенному составу и по политическому прошлому. Централизация допустима только тогда, когда она в силах внимательно следить за всеми проявлениями жизни населения на определенной территории и регулировать их в известном направлении; иначе она опасна, так как ведет к разобщению частей государства. Наилучшим в сем отношении примером может служить отпадение от Англии североамериканских Соединенных Штатов, побудившее Великобританию в корне изменить свою колониальную политику, и внести в нее уважение к местному самоуправлению и начала разнообразия, в соответствии с потребностями отдельных колоний... Состав совета Наместника и компетенция его должны подлежать некоторому изменению, дабы учреждение это было работоспособно и действительно могло помогать Наместнику в его деятельности своими советами. Для этого, прежде всего, я признаю целесообразным ввести в состав совета общественные силы. Не могу скрыть от Вас, Государь, что в форме Наместничества есть, несомненно, признак известной обособленности края, но я убежден, что в началах, на которых я предлагаю построить управление краем, не может быть ничего опасного для целости государства.
Наоборот, эта форма удовлетворит всех кавказцев, в сущности, отлично сознающих невозможность образования национальных автономий и только пытающихся в суждениях о них отыскать выход для проявления своей самодеятельности, сознание в необходимости которой пробудилось в них невольно под влиянием отсутствия за последнее двадцатипятилетие со стороны правительства продуктивных забот об удовлетворении насущнейших нужд их родной окраины. Дабы пояснить мысль мою историческим примером, позволю себе привести на память то обстоятельство, что по присоединении к Германии Эльзаса и Лотарингии, присвоение им несравненно более обособленного, чем проектируемый мною, строя управления имело самые благодетельные в смысле слияния этих провинций с Империею последствия». Но загадка в том, как Воронцов-Дашков, в случае, если бы его предложения были поддержаны императором Николаем II, собирался соотнести эти преобразования с тем, что происходило в соседних Османской империи и Персии? Историки по этому поводу молчат.
Одновременно Воронцов-Дашков вступает в активную переписку с главой правительства Петром Столыпиным. Приведем главные выводы Воронцова-Дашкова. Первый: Кавказ должен жить своей жизнью и только в главных вопросах - внешняя политика, оборона, финансы - быть в подчинении центрального правительства. Второй вывод: созданный в крае революционный потенциал необходимо «экспортировать» на юг, в Персию и Османскую империю, для чего необходимо изменить отношение к существующим на Кавказе национальным политическим партиям и движениям не в сторону репрессалий, а сотрудничества с властью. Так готовилась политическая почва для выхода на сцену таких политиков, как Мамед Эмин Расулзаде и его соратников, многие из которых стали приобретать политическую известность не только на Кавказе, но и на всем Ближнем Востоке.
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (5):
Тарасов утверждает, что Расулзаде и в целом Мусават были проектами имперской России. Чтобы доказать это он забрасывает читателя различными цитатами, при этом нет ни одной прямой ссылки, поддерживающий это утверждения. На сегодняшний день архивы царской России вполне открыты для исследования. Мне, как историку, изучавшему также архивы России, не известно о каких-либо ограничениях в отношении периода до 1917 года (в то время как существует гриф "Секретно" на множестве документов периода СССР). Рассуждения Тарасова веют все же теорией конспирации. Предположим, что все-таки нынешние власти в России удерживают от общественности документы по Мусавату. Странно - когда лидеры нынешнего Мусавата находились у власти в Азербайджане в 1992-1993 гг. и вели анти-российскую политику, почему-то Москва не воспользовалась документами, чтобы дискредитировать их. Может это тоже была игра? Ладно, примем и это, по Тарасовски.
Теперь о некоторых моментах в статье. Воронцов-Дашков писал, что Мусават не представляет угрозы, так же как и Дашнакцутюн. Не совсем верное цитирование Воронцов-Дашкова. В ряде других посланиях Николаю Второму он убеждал Санкт Петербург не доверять местным туземцам.
Дружба революционеров, например Сталина и Расулзаде. Нет ничего удивительного в этом. Оба принадлежали к левому толку революционного движения и у них был общий враг – царизм. Многие либералы и революционеры на Кавказе и в целом в России сотрудничали.
Расулзаде участвовал в революционных движениях в Иране и Турции – по Тарасову это российский заказ. Только несведущий в истории того периода может принять данный аргумент Тарасова. Многие революционные лидеры тогдашнего Азербайджана (как и впрочем большевики) верили в региональность и даже глобальность революций. Для азербайджанц
Совсем набили оскомину утверждения (почерпнутые, кстати, у армянских и иранских националистов) про не существование нации азербайджанцев и государства Азербайджан. Да, такого государства не было до 1918 года, а этническая группа, именуемая русскими «азербайджанскими или кавказскими татарами» названа «азербайджанцами» в 1936 году. Канада и канадцы тоже появились в середине 19 века. В 20 веке появилась Словения, Словакия и многое другое. Никто не собирается сбросить канадцев в море, лишить их государственности или оккупировать часть их территории на том основании, что эта не древнее государство и нация. Пора от этих нацистских и шовинистических рассуждений отказаться.
Тарасов также утверждает, что Расулзаде не спешил отделяться от России. Да, также робко к этому относились дашнаки и грузинские меньшевики, и хотели образовать автономную федерацию в составе империи. Да и после развала были попытки сохранить хотя бы кавказскую федерацию. Кто знает историю региона тех лет, осведомлен о постепенном движении в сторону независимости, точно также как прибалтийские партии во времена перестройки говорили об автономии, а уже потом о полной независимости.
В деятельности Расулзаде и вообще революционеров и либералов можно увидеть какие-то просчеты – ретроспективно это сделать легко, да и многое зависит от собственных взглядов историка. У Тарасова-историка есть рассуждения из теорий всемирных заговоров-конспираций, но нет прямых доказательств. Увы, Тарасов, учитывая его предыдущую работу о «мифах» по Карабаху – это пример сделанного и оплаченного «мифа» с одной стороны армянской националистической пропаганды, которая не приносит успеха самой Армении – обнищавшей и превратившейся в форпост другого государства, с другой все той же имперской, основанной на принципе «разделяй и властвуй».