К вопросу об «узниках режима»

Глава Гринпис Куми Найду в своём письме Владимиру Путину попросил выпустить своих работников из мурманского СИЗО. Надежда Толоконникова написала, как ей плохо живётся в колонии, и добилась перевода в другую, где условия легче. Узники Болотной в суде доказывают свою непричастность к беспорядкам 6 мая 2012 года.

Уголовные дела разные, как и статьи, по которым судили, судят или будут судить этих людей. Но есть одно, что их объединяет.

Гринпис

«Я несу волю миллионов людей по всему миру (многие из них, кстати, русские), чьё огромное желание — это поскорее увидеть тридцать храбрых активистов Гринпис на свободе», — пишет директор Куми Найду президенту РФ. И тем самым обозначает цену борьбы «миллионов людей по всему миру» за экологию: борьба борьбой, но ночевать все должны дома.

Насколько крепка позиция Следственного комитета, обвинившего активистов в пиратстве, определит, конечно, суд — при помощи не только российской прокуратуры, но и высокопрофессиональных адвокатов, которых наймёт Гринпис. Причем, суд вряд ли примет во внимание убеждённость главы российского государства, заявившего буквально следующее: «Совершенно очевидно, что они, конечно, не являются пиратами». Это лишь мнение, причём, весьма спорное с юридической точки зрения. Ибо согласно ст. 15 Конвенции ООН по морскому праву, ратифицированной Россией, пиратством считается не только попытка завладеть чужим имуществом, в чём нас пытаются убедить с первого дня ареста активистов, но и любой неправомерный акт насилия против «Приразломной».

Болотное дело

Судя по высказываниям некоторых задержанных, борцами с режимом они себя не считают — большинство отрицает свою вину и не хочет сидеть в тюрьме. Например, Сергей Кривов привёл несколько аргументов, согласно которым его непременно нужно отпустить на свободу. Степан Зимин обвиняется в том, что кинул в сотрудника ОМОН куском асфальта, в результате чего сломал ему палец. «При этом экспертиза установила, что палец омоновца сломан в результате скручивания, а вовсе не попадания тяжелого предмета», — подмечает Комитет 6 мая. То есть, кидать-то кидал и хотел попасть. Но палец омоновский подсунули не тот — скрученный каким-то другим соратником по борьбе.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 21.02.14   МОК: Действия Pussy Riot в Сочи - постыдный акт
• 11.11.13   Обвиняемых в нападении на платформу «Приразломная» перевели в Санкт-Петербург
• 07.11.13   Некоторым активистам «Greenpeace» предъявят обвинения в сопротивлении правоохранительным органам
• 01.11.13   СК предъявил обвинения в хулиганстве 30 членам «Гринпис»

Андрей Барабанов пнул ногой сотрудника ОМОН. Признал вину по ст. 318 (применение насилия в отношении представителя власти), но по ст. 212 (участие в массовых беспорядках) не признаёт, заявляя, что на Болотной массовых беспорядков не было. «Андрей отправил извинения потерпевшему омоновцу Круглову, тот их принял, — сообщает Комитет 6 мая. А дальше пишет удивительное: — Он просил его отпустить (т.е., Барабанов — судью), потому что он обычный человек, его ни разу не задерживали до 6 мая».

Газета.Ru приводит стенограмму допроса судьёй борца с туалетными кабинками Леонида Ковязина: «Чем вам помешали туалеты? — Я понимаю, что это не очень хорошо. Но я хотел защитить людей от ОМОНа, — в процессе диалога Ковязин, по сути, признался, что переворачивал биотуалеты». Обвиняется по ч. 2 ст. 212 УК РФ (участие в массовых беспорядках), но участником массовых беспорядков себя не считает.

Между прочим, я вполне допускаю, что полицейские, которым основательно намяли бока и шлемы, действительно не помнят, кто конкретно швырял в них куски асфальта, древки флагов и скручивал пальцы. Была толчея, много людей — попробуй, запомни лица нападавших. Но удивительно другое: лишь двое «болотных» признали вину. Остальные упрямо твердят: не был, не участвовал, не кидал, не бил и вообще никаких беспорядков не помню. Странные какие-то борцы с режимом.

Pussy Riot

В своём нашумевшем письме Надежда Толоконникова рассказала о трудностях жизни в колонии. Дважды добивалась вызова правозащитников из Совета по правам человека при президенте, объявляла голодовку. Напомню, к каким выводам в итоге пришла комиссия СПЧ:

Полагаем, что голодовка осуждённой Толоконниковой Н.А. была заранее спланирована, организована и скоординирована извне, также как и информационная поддержка в сети интернет и в СМИ. Эта деятельность осуществлялась, в том числе, мужем Толоконниковой Н.А. Верзиловым П.Ю., адвокатом Толоконниковой Хруновой И.В., председателем межрегиональной ассоциации правозащитной организации «Агора» Чиковым П.В.

В связи с жалобами Толоконниковой Н.А. на постоянные головные боли перевести Толоконникову на более лёгкую работу, например, в библиотеку или вечернюю школу.

Надежда Толоконникова своего добилась — теперь ей будет легче отбывать наказание, чем остальным заключённым.

Меня порой упрекают в том, что сам я не хожу на митинги и вообще социально пассивен. А потому, дескать, не вправе судить тех, кто на виду, кто что-то делает, стараясь изменить мир. Подход неверный: активные граждане меняют и мой мир тоже, причём, зачастую так, как мне не хочется. Кроме того, как сторонний наблюдатель я вправе сомневаться в их искренности и удивляться непоследовательности.

В перечисленных выше делах мне бросается в глаза следующая закономерность: что международные, что доморощенные борцы с чем бы то ни было вполне сознательно идут на преступление. Но потом всеми правдами и неправдами стараются избежать наказания.

Вывод напрашивается сам собой: сидящие в СИЗО или в колониях — никакие не политзаключённые, ибо не готовы идти до конца, отстаивая свою правду. Не готовы к жертвенности, чего от них ждут сторонники и что им чаще всего приписывается. А значит, их социальная активность не больше моей. Я ведь тоже не хочу сидеть в тюрьме — даже за свои идеалы.