Битва за Талышское ханство: Открытия Гюлистанского договора 1813 года

В январе 1826 года император Николай Павлович занялся отношениями России с Персией. Он написал персидскому шаху послание, где подтверждал желание сохранить Гюлистанский трактат 1813 года.

С письмом в Тегеран был отправлен князь Александр Сергеевич Меншиков. Его миссия называлась «чрезвычайной». Почему? По мнению Василия Потто, Николай Первый «почти отстранял Ермолова от фактической роли в делах и вопросах о Персии и в самом назначении нового посла он (Ермолов) должен был видеть уже недостаток к себе доверия, что политическая карьера его должна скоро окончиться». Хотя, как считает Потто, «Ермолов, со своей стороны, вынес из беседы с Меншиковым самые отрадные впечатления, и впоследствии писал, «что будучи одарен отличным умом, счастливыми способностями и притом довольно хитрый, что в делах с персиянами совсем не мешает, Меншиков успеет исполнить поручение и без уступки ничтожной части Талышинского ханства»...»

Так у Ермолова появился шанс осуществить свою линию без личного участия. Мотив был прост. Ермолов в «Записках» отмечал: «России принадлежат многие мусульманские провинции, на коих уступка Талышинского ханства непременно произвела бы невыгодное для нас влияние, которое не упустила бы Персия поддерживать тайным образом, и сопредельного Персии ханства Карабахского владетель, соединенный тесными узами родства с шахом, был бы поводом к величайшим неудовольствиям».

Российские историки, тщательно изучившие этот период в российско-иранских отношениях, сходятся во мнении, что Аббасс-мирза, понимавший, что новый российский император Николай Первый, в отличие от своего предшественника, готов провести ревизию некоторых положений Гюлистанского трактата, усматривал в этом проявление не «дипломатической гибкости», а слабости.

В апреле 1826 года в Петербурге был подписан англо-русский протокол. Согласно этому документу Греция получала автономию. В этой ситуации новый российский император считал необходимым поддерживать с Персией мир. Но в результате дипломатическая система России оказалась разбалансированной. С одной стороны, дипломатам вменялось в обязанность обеспечить исполнение Персией условий Гюлистанского трактата, с другой - налаживать с ней отношения, уступая позиции этого трактата.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 13.11.13   «Юбилей Гюлистанского договора: кто ЗА и кто ПРОТИВ»: интервью Константина Затулина
• 31.08.13   Россия-Персия: последние шансы на мир: открытия Гюлистанского договора 1813 года / Станислав Тарасов
• 30.08.13   Рождение «армянского вопроса»: Открытия Гюлистанского договора 1813 года / Станислав Тарасов
• 29.08.13   «Перейдем ли мы Аракс союзниками персов?»: Открытия Гюлистанского договора 1813 года / Станислав Тарасов

Выступления греков в Османской империи резко обострили российско-турецкие отношения . Надеясь на начало русско-турецкой войны, иранский шах весной 1821 года начал военные действия против Османской империи, что открывало шанс для Петербурга оказать поддержку Персии и компенсировать ее территориальные потери в Закавказье. Но Россия повела себя пассивно, поскольку это выводило на сцену так называемый «христианский вопрос» в Закавказье, что вело к расширению территориальных рамок восточного вопроса. Поэтому Петербург решил не использовать в своих интересах ирано-турецкую войну 1821 года. Но этот промах использовал Лондон. Понимая, что Тегеран не способен осуществить глобальный проект по созданию новой политической географии Ближнего Востока, он способствовал прекращению этой войны. Но при подписании мира в Эрзеруме англичанам удалось включить в Эрзерумский договор секретную статью, по которому Персия и Османская империя обязались помогать друг другу в случае войны одной из них с Россией.

В начале 1826 года персидские войска стали усиливаться в Талышинском ханстве, где стоял один русский батальон. Талышинский хан Мир-Хассан бежал из Ленкорани. Со стороны Эривани персы продвинули войска к озеру Гокче, к урочищу Мирак. Русские войска заняли Мирак. В Тавризе, где находился полковник Бартоломей, призванный обеспечить подготовку миссии Меньшикова, он получил упреки от Аббас-Мирзы, выразившего удивление тем, , что «русские с одной стороны посылают посольство, а с другой - войска». Русские тоже «удивлялись».

Это предопределяло во многом итоги миссии Меньшикова в Персию. Он пытался о договориться с Фет-Али шахом, тогда, как Аббас-Мирза стягивал войска к границам Карабахской провинции. Более того, все письма посла к главнокомандующему русскими войсками на Кавказе Ермолову перехватывались персидской агентурой.

Ермолов наблюдал за происходящими событиями со стороны. Приведем одно позднее сообщение. Паскевич — Дибичу, 10 декабря 1826 года: «Амбургер нечаянно в разговоре со мною, сказал мне, что он находился при свидании Шаха с князем Меншиковым и слышал, как Шах говорил, что он всем собравшимся к нему муллам обещал ничего русским не уступать, и потому не может ничего нам отдать без соответствующего за то вознаграждения. Я отвечал Амбургеру: «Удивляюсь, что князь Меншиков шаху сего не предложил; ибо он имел повеление сделать даже некоторые уступки в Талышинском ханстве». На сие г. Амбургер мне объявил, что он присутствовал на всех конференциях кроме двух; но ничего не было о сем говорено; князь Меншиков не предлагал никакой уступки, а только настаивал, чтобы были приняты предложения, изъясненные в бумагах генерала Ермолова. При сем г. Амбургер думает, что если бы предложены были с нашей стороны какие-либо уступки, все было бы иначе».

Таким образом, князь Меншиков в Перси выполнял инструкции Ермолова, а не императора Николая Первого. 16 июля 1826 года персидская армия вторглась в пределы русского Закавказья на территорию Карабахского и Талышского ханств. Началась вторая русско-иранская война.