Жители постсоветских стран застряли между прошлым и будущим, пишет «Эксперт-Казахстан» в редакционной статье за 13 августа. Обитатели столиц ездят на «приличных тачках», а в соседних деревнях месяцами нет воды и отсутствуют тёплые туалеты.
Ислама Каримова в узбекской прессе официально окрестили падишахом и самым мудрым правителем Азии. А он и не возражает - культ личности достиг апогея. Владимир Путин вытащил щуку весом в 21 кг и хотел бы говорить лишь с Махатмой Ганди, ибо достойных его уровня людей среди ныне живущих нет. Его белорусский коллега рефлексирует меньше, но оказался куда удачливее: ему попалась на крючок не какая-то там щука, а целый сом весом в 65 кг; да и вообще, как признался Александр Лукашенко, теперь в любой белорусский водоём только стоит просунуть руку, как рыбы сами тянутся в твои объятия. Нурсултан Назарбаев к своим многочисленным титулам добавил ещё один: отныне он не только лидер нации, но ещё и настоящий рыцарь.
Взаимосвязь всех этих, казалось бы, разных событий читается отчётливо. Прервалась связь времён. Казалось бы, всё в прошлом: со дня крушения «великой империи» и с момента « крупнейшей геополитической катастрофы» 20-го века прошло более 20-ти лет. Но нет: всё, что было в родных пенатах тогда, живо и сейчас, и даже более гротескно. Поэтому когда Нурсултан Назарбаев объясняет Дэвиду Кэмерону: “Вы там на своих “Западах” думаете, что мы тут на верблюдах катаемся, а на самом деле мы давно уже ездим на вполне приличных таких “тачках”, - он посылает вполне понятный сигнал. Мы тоже умеем жить хорошо - так сказать, на широкую ногу, вне зависимости от временного измерения.
И вроде бы действительно: выходит условный Кемерон на безусловно богатые центральные улицы Астаны, Москвы, Минска - и млеет. И тачки - что надо, и даже светофоры и условные знаки опознавательные есть, и бутики с дорогими ресторанами в наличии, и нигде в ближайшем окружении не найдешь ни одного верблюда, сколько ни ищи. И становится ему стыдно за свои дремучие представления о наших прекрасных широтах. Но Кемерон-то денёк походит, посмотрит, обомлеет и умчится в свои Европы и Запады, а мы останемся в системе воссоединённых парадоксов, со всеми этими щуками, рыцарями и падишахами и с ощущением какой-то недосказанности.
Вроде фасад наших обвалившихся после развала СССР домов мы подтянули к общепризнанным стандартам, а вот внутри эти хибары всё ещё ветхие, древние, малопривлекательные, а представления наши всё такие же дремучие. Именно поэтому, с каждым днём всё отчетливее можно проследить, как очередной условный Брежнев, на заре 90-х что-то лепетавший о демократии и свободе слова, сегодня настолько забронзовел, что тоже потерял связь и с реальностью, и с людьми.
Ему бы побыстрее к водоёму, погреть старые кости, вытащить сома и потом нацепить себе на грудь новый значок, и с ощущением выполненного долга пуститься в пространные размышления о том, как прекрасно сохранять стабильность, чтобы больше верблюды не кочевали по центральным улицам. Оттого и столь тягостны эти думы и громки патриотические воззвания, когда очередной иностранец говорит: вы застряли на рубеже времён. С виду - вроде, вот она: богатая Алма-Ата с флёром передового 21 века, но поживёт месяц-другой этот заморский гость и начинает писать в своих дневниках неприятные вещи: что, мол, всё ещё далеко вам - средневековье, кругом средневековье.
«Казахстан умеет шокировать. Мне было непонятно: как может быть так, что у вас в квартире нет горячей воды или электричества по нескольку дней. Меня это удивляет по сей день. В Казахстане много неожиданностей. Я переехал сюда с семьей. Как-то после летних каникул моих детей не принимали в детский сад – требовали какую-то справку, а где взять эту справку, и зачем она нужна, толком никто не мог объяснить. Тут все стихийно. Мы, иностранцы, не знаем многих деталей и вещей по устройству жизни именно здесь. Инфраструктура Казахстана меня до сих пор удивляет. У вас очень много дорогих машин, которые ездят по страшным, неотремонтированным дорогам. Зачем всем этим людям настолько дорогие машины? Какое-то бешеное желание иметь такую роскошь. В этом есть какая-то несвобода. Во Франции тоже много богатых людей, очень много, но там мало кто ездит на супердорогих авто. Казахстан, а точнее, Алматы – очень контрастный город”, говорит француз Франсуа Жиро, координатор проектов казахстанско-французского образовательного центра Schneider Electric. которому казахстанцы открыли свои сердца.
И продолжает: “В стране страшное несоответствие зарплат и цен. Не знаю, как и на что тут живут люди с такими низкими зарплатами. Наверное, поэтому в вашем государстве редко ценится труд. Алматы – город-этикетка. В центре хорошо и красиво, но стоит выехать куда-нибудь за пределы - я не понимаю, как там люди могут жить. Если в Париже есть свет и хорошая вода, то значит, они есть и за пределами города. У вас в деревнях хороший, приличный и тёплый туалет – роскошь.”
“Я до сих пор не могу понять, как люди могут «ходить» на улицу, когда за окном минус 20. У меня это просто не укладывается в голове. Ваши граждане могут иметь последнюю модель телефона, ездить на дорогой машине, но не в состоянии построить нормальный туалет?», - задаёт неудобные вопросы Франсуа, и рисует столь неприятный взору пейзаж не где-нибудь, а на страницах Esquire, за что сполна получает от ура-патриотов Казнета. Умом нас не понять, намекают они ему, это только кажется, что мы вышли из средневекового мрака, но сознание наше всё ещё затуманено, и ломать его придется долго, а работа это тяжкая, но ты не лезь, не твоё это французское дело, говорят одни.
«Все, что он описал, правда», вторят другие: мы застряли и не можем выбраться из того состояния, в котором жили долгие лета и, как бумеранг, вынуждены возвращаться в наш маленький отстойник. Ведь не меряются щуками Кемерон с Олландом, не разгоняют всё живое, когда им нужно пройтись по центральным улицам своих столиц, не возводят себя в ранг живых богов и королей. А что: у Франции неплохое монархическое прошлое - почему бы господину Олланду не стать новым дофином и не править до бесконечности. Нет: они уже внутренне освободились от этих мнимых признаков власти и понимают, что судить будут по делам твоим, а не по титулам. Они смогли перевернуть эту средневековую страницу своей истории; сможем ли все мы, граждане постсоветских окраин, - вот в чём вопрос!
«Наш посёлок находится в черте города, а летом мы сидим без воды; понастроили особняков кругом, а дороги раздолбанные и воды нет. Горводоканал говорит, что массовая застройка района свела на нет старую систему водоснабжения, а на новую нет денег. А рядом течёт река Алматинка, где воды предостаточно. Мы всё терпим. А что творится на берегу реки: люди гуляют с детьми среди груд мусора, пищевых отбросов, рядом строятся особняки среди этой грязи и вони. Кто должен контролировать ситуацию вдоль реки - санэпидстанция, местный акимат?», - доносится очередной крик души со страниц Интернета, и понимаешь вдруг отчётливо, что если до столиц наших добрёл этот прекрасный век 21-й, то там, на окраине, совсем недалеко, ты, приехав в эти места, можешь ощутить себя жителем древнего тюркского поселения. Нет такого разительного отличия между Парижем и Руаном, между Римом и Барселоной, между Берлином и Гамбургом, как между Москвой и Оренбургом, Ташкентом и Джизаком, Астаной и Усть-Каменогорском.
И как ты не вспомнишь слова, сказанные известным казахстанским режиссером Ермеком Турсуновым: Есть люди, которые существуют чёрт знает в каких веках, причём живут по тем ещё законам, с батырами общаются, с биями. Вторые поддерживают их, помогают памятники ставить, мечети всюду строить, улицы переименовывать. А третья категория — из 21-го века: в Акорде дела делают, вышки нефтяные продают.
И кажется, в этой системе парадоксов мы застряли надолго, и так живет вся страна: кто с биями, кто с батырами, кто - воюя с Водоканалом, а кто - сидя на нефтяной вышке. Вот она: порвалась дней связующая нить, остается только гадать, как нам разрыв её соединить?
Комментарии читателей (0):