Главу МИД Нагорного Карабаха принесли в жертву, чтобы остановить деградацию позиции Армении по НКР

В интервью телеканалу France-24, говоря о перспективах возвращения Нагорного Карабаха в состав Азербайджана, министр иностранных дел Нагорно-Карабахской Республики Карен Мирзоян заявил: «Есть определенные перспективы, надежды. Но я не хочу заниматься пропагандой, тем не менее, считаю, что Азербайджан для начала должен изменить политику национальной, религиозной и расовой дискриминации, а также ненависти к армянам».

Пресс-секретарь президента НКР, специалист по актуальной внешней политике в Евразии, Давид Бабаян опроверг это заявление главы МИД НКР, несмотря на исчерпывающую возможность познакомиться с его оригиналом в открытом доступе: «Он не мог сделать такого заявления, это просто невозможно. Даже сумасшедший не смог бы выступить с подобным заявлением. Повторяю, если бы он сказал подобное, он не мог бы быть министром иностранных дел Нагорного Карабаха». Армянский официоз, газета «Голос Армении» была сдержанней и назвала это заявление «языковыми оговорками».

Карен Мирзоян год назад возглавил МИД НКР, прибыв в Степанакерт из центрального аппарата МИД Армении, и до последнего времени в официальных сообщениях из Еревана неизменно фиксировались факты рабочих встреч главы МИД Армении с новым главой МИД НКР. Это было новацией, поскольку последним публично активным министром иностранных дел Нагорного Карабаха был Аркадий Гукасян – до того, как он был избран президентом НКР, то есть до 1997 года. С тех пор главы МИД НКР находились в тени и эту традицию К.Мирзоян пытался сломать, целиком опираясь на руководство МИД в Ереване. Поэтому невозможно представить себе, что К.Мирзоян произнёс процитированные фразы неожиданно, самопроизвольно и неспровоцированно.

Во-первых, потому, что и сами формулировки, и их терминология в целом не представляют из себя ничего нового ни для западных дипломатов, ищущих способов урегулирования конфликта, ни для немногочисленных умеренных азербайджанских политиков, которые готовы принять эти формулировки ради эволюционного «восстановления территориальной целостности» Азербайджана. Поэтому К.Мирзоян лишь повторил то, что все эти годы слышит Ереван от посредников в ряду выдвигаемых ими требований в адрес Баку.

Во-вторых, новая линия Еревана последнего года, ярче всего выраженная в мартовском 2013 года заявлении президента Армении Сержа Саргсяна (см.) , поставила НКР в сложное внешнеполитическое положение: мало того, что переговоры Баку и Еревана о возвращении Азербайджану 5-7 районов (включая 2 тыловых, обеспечивающих связь НКР с Арменией) вокруг бывшей Нагорно-Карабахской АО всегда были нарушением Конституции НКР в части её конституционной территории, так и вся борьба НКР и Армении за признание независимости НКР другими государствами или частями государств приобрела двусмысленный характер. Поэтому К.Мирзоян, публично делая названные теоретические допущения, отнюдь не нарушил духа новой позиции Армении, которая также теоретически готова к тому, что мирное разрешение конфликта НЕ приведёт ни к независимости, ни к присоединению Карабаха к Армении.

(Серж Саргсян: «Разумный политик, прежде чем принять решение, должен понять к какому результату он придет, какую цену будет платить для реализации своего решения, что даст на сегодняшний день признание Нагорного Карабаха гражданам НКР и Армении, или сделает ли признание жизнь граждан более безопасной? Повысит ли это признание поток инвестиций или кредитных средств в Нагорный Карабах. То есть это решение улучшит жизнь населения Карабаха? Сделает ли это решение дороги лучшими. Укажите хотя бы один положительный момент… Что это даст гражданам Армении? Армения станет более безопасной? Жизнь армянских военнослужащих станет более безопасной? Повысится международный рейтинг Армении? Мы заслужим доверие наших партнеров? Не вижу ничего полезного для граждан Армении… Никто не сомневается, что если мы примем такое решение, переговорный процесс будет приостановлен. Никто в этом не сомневается. В противном случае вокруг чего мы должны вести переговоры. Это будет пощечиной не только другой стороне переговоров, но и сопредседателям... А если вдруг начнется война, мы в одиночку будем воевать против всего мира?... Мы признаем независимость НКР, если начнутся военные действия. В это время нам нечего будет терять. Да, мы заявим, что мы одно государство или Нагорный Карабах - независимое государство, и мы являемся гарантом безопасности населения НКР. Но, чтобы сами давали повод для начала военных действий? Нет. Мы признаем НКР, если Азербайджан начнет военные действия или создаст безвыходное положение, когда у нас не будет альтернативы. Во всех других случаях, думать об этом даже предательство по отношению к нашим военнослужащим и гражданам». 18 марта 2013).

Но К.Мирзоян, конечно, не должен был выдавать этих ереванских настроений, не должен был так грубо противопоставлять свои теории Конституции того государства, главой МИД которого он является. Поэтому К.Мирзоян теперь как министр иностранных дел НКР – политически мёртв.

Вопрос только в том, кто создал у К.Мирзояна впечатление публичной допустимости названной теории и с какой целью. Можно предположить, что это были разные силы: одна уже давно приучает Армению к тому, что Карабах для неё – непосильное бремя. Другая – понимает, что деградация позиции Армении по независимости НКР – губительна не только для Нагорного Карабаха, но и для Армении. Обе стороны позволили К.Мирзояну принести себя в жертву разнонаправленным интересам: и создать прецедент отказа от требования независимости Карабаха от Азербайджана, и одновременно – сорвать покров публичной тайны с таких настроений.

Можно заключить, что «тест Мирзояна» Нагорный Карабах выдержал с честью, а Армения провалила, не сумев выразить идущую эрозию в более аккуратных терминах.

Ответом на этот «тест Мирзояна», несомненно, будет дальнейшее превращение НКР в более самостоятельного игрока, что, вероятно, совпадает и с возможными планами Еревана о передаче НКР под международное управление, которое равно сняло бы вопросы об армянской и об азербайджанской принадлежности этой территории.