ИА REX публикует статью политолога-востоковеда Александра Тимофеева:
Центральная Азия находится в зоне усиленного внимания России, Китая, а также США и ЕС. На развитие ситуации в Центральной Азии в обозримой перспективе будут влиять продвижение Россией идеи создания Евроазиатского союза, стремление США усилить свое влияние в отдельных государствах региона, борьба стран ЦА за водные ресурсы, стремление Казахстана утвердиться в качестве регионального лидера, попытки Казахстана, Туркменистана и Узбекистана использовать конкурентную борьбу РФ, КНР и США для получения односторонних преимуществ и выгод от внешнеторговых сделок и т.п. Однако главные угрозы будут не вовне, а внутри – как в самих странах ЦА, так и в отношениях между ними. Регион по-прежнему будет зависеть от экспорта одних ресурсов и нехватки других, противоречий между семейными и этническими кланами, борьбы наркокартелей, нечистоплотности властных элит и т.п. Имеющиеся межэтнические и межгосударственные конфликты вкупе с прогнозируемым усилением позиций талибов в Афганистане и расширением влияния исламизма в регионе могут привести к возникновению локальных вооруженных конфликтов вплоть до попыток инициировать гражданские войны или перевороты.
Россия в среднесрочной перспективе сможет существенно продвинуться в плане создания Евроазиатского союза, но это будет непросто. Так, несмотря на то, что Астана является членом Таможенного союза, она будет стремиться играть более значительную роль, позиционируя себя не только в качестве регионального лидера, но и страны, претендующей (наравне с Турцией) на роль одной из движущих сил формируемого союза тюркских государств. Узбекистан и Туркменистан могут присоединиться к Евроазиатскому союзу только в том случае, если столкнутся с угрозой революций. Власти обеих стран понимают, что сотрудничество с США и их союзниками вполне может привести именно к такому варианту развития ситуации, но пытаются выработать политику, позволяющую балансировать между интересами Вашингтона, Москвы и Пекина, стремясь обеспечить сохранение действующих режимов. Однако ситуация неизбежно закончится тем, что две из трех конкурирующих мировых держав достигнут договоренности, итогом которой с наибольшей степенью вероятности станет усиление в ЦА политических позиций Москвы при гарантии соблюдения экономических интересов Вашингтона или Пекина (в зависимости от того, с кем РФ предпочтет договариваться).
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 15.10.13 Новые хунвейбины в Европе? / Станислав Стремидловский
- 20.06.13 Экс-министр обороны США Дональд Рамсфельд находится в Бишкеке
Вместе с тем, в ЦА существует и угроза развития изоляционистских и дезинтеграционных процессов, чему может способствовать эскалация имеющихся конфликтов между странами региона и рост националистических настроений в обществе. Это предполагает, что наряду с усилением национализма произойдет и рост сторонников исламского фундаментализма, что в итоге может привести к возникновению новых интеграционных тенденций, но уже не в рамках идеи создания Евроазиатского союза, а под флагом создания единого исламского халифата. Предполагаемая цепочка развития событий в данном случае выглядит следующим образом: развитие дезинтеграционных процессов, ухудшение социально-экономической ситуации, рост социальной напряженности, распространение идей радикального исламизма, масштабные выступления протеста, смена власти в результате революции или внеочередных выборов, приход к власти исламистов, образование союза исламских государств.
Кажущийся спокойным Казахстан также может столкнуться с внутриполитическими проблемами. Это обусловлено возрастающим недовольством национальных элит правлением Назарбаева, ростом социального расслоения общества, усилением идей салафизма и пантюркизма. При этом преклонный возраст Назарбаева в условиях его нежелания готовить преемника вызывает распри даже в его семье, где уже почти за каждым потенциальным «наследником» стоит определенная группировка. В этой связи любая информация об ухудшении здоровья казахского лидера способна привести к попыткам «дворцового переворота» и массовым протестным выступлениям.
В Казахстане сейчас существуют предпосылки «кризиса власти» - ни одна из нынешних политических сил не обладает достаточными ресурсами, чтобы претендовать на власть после ухода Нурсултана Назарбаева. При этом, учитывая имеющиеся у казахского лидера серьезные проблемы со здоровьем, проблема может возникнуть в любой момент. Наиболее уязвимым звеном в казахской политике (на котором может сыграть оппозиция) является членство в Таможенном союзе, поскольку это негативно сказывается на развитии ряда отраслей экономики Казахстана – в первую очередь, химической промышленности и сельском хозяйстве. Отталкиваясь от этого, в настоящее время казахская оппозиция пр поддержке американских и европейских экспертов готовит альтернативный вариант развития Казахстана как «самодостаточного государства», являющегося лидером Центральной Азии, противостоящего «гегемонистским устремлениям» России и Китая и уравновешивающего их.
Еще одной страной ЦА, где возможно возникновение внутренних проблем, является Туркменистан. Фактически, страна, успешно экспортирующая природный газ, сейчас вплотную подходит к критической черте – треть населения живет за чертой бедности, а уровень безработицы среди взрослого населения достигает 60%. Правление Бердымухамедова ознаменовалось усилением коррупции, деградацией системы образования, укреплением авторитаризма и культа личности. Маловероятно, что здесь могут произойти масштабные политические волнения, поскольку оппозиция жестко подавляется и слабо развита, но определенные проблемы вполне вероятны. Их организаторами могут стать так называемая Объединенная демократическая оппозиция во главе с Авды Кулыевым (бывший глава МИД) и движение «Ватан» во главе с Аннадурди Хаджиевым (бывший замглавы Центробанка). Они не будут инициировать массовые акции протеста, но могут попытаться ослабить власть Бердымухамедова путем «закулисных интриг», вплоть до организации «бескровного переворота», результатом которого может стать не смещение туркменского лидера, а существенное сокращение его властных полномочий, в частности – устранение от руководства экономикой.
Весьма проблемной может стать ситуация в Киргизии. Интересно, что эта страна получает немалые доходы от сдачи в аренду военных баз России и США, является при этом единственным центральноазиатским государством с действенной парламентской системой, но до сих пор руководствуется не общенациональными задачами, а интересами правящей элиты. Это обстоятельство, как и наличие межэтнических противоречий (особенно на юге - между киргизами и узбеками) делают Киргизию самой потенциально нестабильной страной региона. Недавнее голосование по поводу денонсации договора об аренде авиабазы «Манас» не стоит воспринимать как состоявшееся решение. Киргизское руководство уже не первый раз использует этот фактор для получения максимальных выгод со всех заинтересованных – от России льготные кредиты за «следование в фарватере российской политики», от США и ЕС – повышение арендной платы при изменении статуса военной базы (например, на пункт обеспечения частной военизированной компании).
Не меньшие проблемы ожидаются и в Таджикистане. Эта страна до сих пор является, по сути, не государственным образованием, а неким «союзом племен», конкурирующих между собой за сферы влияния и активно вовлеченных в наркобизнес. При этом Таджикистан постоянно страдает от нехватки продовольствия и электроэнергии, отсутствия новых рабочих мест, чем пользуются исламисты и наркокартели (зачастую предстающие в одном лице). Фактически, в Таджикистане в любой момент может возникнуть междоусобная война между племенами, способная привести к распаду страны. И эта ситуация может усугубиться, учитывая рост наркотраффика и увеличение потока талибов из Афганистана на фоне вывода американских войск из этой страны.
Стоит отметить, что практически во всех странах Центральной Азии будет отмечаться усиление политики, направленной на ограничение интеграционных процессов сугубо экономической сферой. Участие в СНГ, ШОС и ОДКБ будет в большей степени формальным и направленным исключительно на поддержание этих структур в их нынешнем состоянии, при этом основные члены этих организаций будут делать упор на диверсификации внешнеполитических контактов, продвигая тезис о многовекторности своего внешнеполитического курса. Однако нарастание внутренних проблем неизбежно приведет региональные элиты к выводу о необходимости активизации сотрудничества в рамках ШОС и ОДКБ как структурах, способных гарантировать стабильность и безопасность действующих режимов.
Не менее, а возможно и более сложной будет ситуация на Южном Кавказе. США и НАТО заинтересованы в том, чтобы республики Южного Кавказа действовали единым блоком, став при этом проводниками «западной демократии» и партнерами (а впоследствии, возможно, и членами) Североатлантического альянса. Этому должно способствовать укрепление связей НАТО с указанными странами, а также между собой – например, в рамках общих учений под эгидой НАТО или путем совместного участия в миротворческих миссиях альянса за пределами Южного Кавказа.
Следует ожидать, что руководство Армении, придерживаясь традиционного развития связей с Россией, будет одновременно проводить курс на активизацию сотрудничества с США и ЕС. При этом совсем не исключено, что в Ереване начнут обсуждать возможность появления в стране военных объектов НАТО – например, складских баз, которые при этом будут охраняться силами альянса или так называемыми «частными военизированными компаниями», под прикрытием которых обычно выступают сотрудники силовых структур и наемники. Вполне вероятно, что США приступят к осуществлению инвестиций в отдельные отрасли армянской экономики, вплоть до выделения средств на «исследования возможностей развития сланцевой энергетики».
Достаточно успешным может стать и развитие связей с Китаем, который выступает в роли наиболее привлекательного инвестиционного партнера, поскольку ограничивается исключительно решением экономических задач, не претендуя на политическое влияние, в отличие от России и США. Для стимулирования китайских инвесторов Ереван готов перейти на расчеты в двусторонней торговле с КНР в юанях, а также вполне могут пойти на рассмотрение возможностей закупки китайских вооружений и предложить Пекину создать в Армении производство отдельных видов ВиВТ по китайской лицензии.
Наиболее сложным вопросом для Армении будет территориальный спор с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Ситуация в этом регионе будет, скорее всего, осложняться, причем с обеих сторон. При этом обострение конфликта вполне может привести к тому, что и в Армении, и в Азербайджане начнут все громче говорить о неспособности России эффективно выполнять посреднические функции в рамках Минской Группы ОБСЕ. В этой связи с подачи Госдепартамента США и Евросоюза может возникнуть идея о необходимости пересмотра подхода к урегулированию карабахской проблемы вплоть до размещения там миротворческой миссии ООН. Следующим шагом может стать постановка вопроса о создании в Нагорном Карабахе некоего подобия «независимой республики» - экстерриториальной самоуправляемой зоны, что предполагает заключение между Баку и Ереваном соглашения о том, что ни одна из сторон не будет вмешиваться в ситуацию в этой зоне в течение какого-то определенного периода (порядка 20 лет), а за это время население Нагорного Карабаха само определится со своим будущим.
Данная проблема пока не двигается с «мертвой точки»» и постепенно может перейти к решению по «косовскому варианту», то есть к признанию независимой Нагорно-Карабахской республики, что устроило бы Евросоюз, но не Армению и Азербайджан. С точки зрения американских экспертов, для стимулирования решения карабахской проблемы необходимо довести ситуацию до кризисной, вплоть до разжигания вооруженного конфликта, за чем должна последовать постановка в Совете Безопасности ООН вопроса о необходимости замены миротворческого контингента в Нагорном Карабахе с российских сил на силы НАТО. Главной задачей в решении этой проблемы будет закрепление руководящей роли США, НАТО и их региональных союзников.
Примечательно, что уже сейчас четко обозначилось стремление Баку продвинуть тезис о том, что Азербайджан может обеспечить Армению энергоресурсами намного дешевле, чем Россия и Иран, в обмен на то, что Ереван согласится на право Нагорного Карабаха «на самоопределение». В настоящее время в региональных и международных СМИ уже начата кампания, целью которой является обоснование урегулирования «карабахской проблемы» путем взаимных уступок: Армения не претендует на Нагорный Карабах, получая взамен поставки дешевых энергоносителей из Азербайджана и Туркменистана, а также финансирование образовательных программ и льготные кредиты от МВФ.
Однако ситуация в самом Азербайджане выглядит весьма неоднозначно. Баку сейчас находится между несколькими силами:
- США и Россия в равной степени хотят видеть Азербайджан в качестве форпоста продвижения своей политики на Южном Кавказе и в Центральной Азии,
- Иран рассматривает Азербайджан в качестве потенциального агрессора, претендующего на отторжение от Ирана территорий так называемого «Южного Азербайджана» (неслучайно в азербайджанском парламенте поднят вопрос о переименовании Азербайджана в Северный Азербайджан для подчеркивания разделенности страны),
- Турция (вернее, ее нынешнее руководство) считает Азербайджан частью будущего воссозданного Османского халифата. Однако последние волнения в Турции вызвали серьезное беспокойство у семьи Алиева, поскольку там были озвучены и тезисы, призывающие к отставке нынешнего главы Азербайджана.
Судя по всему, азербайджанское руководство оценивает сложившуюся ситуацию как необходимость выбора между двумя вариантами будущего развития страны: пророссийским (то есть включением в евроазиатскую интеграцию) и пантюркистским (предполагающим следование Азербейджана в русле идей, продвигаемых Эрдоганом). Однако в настоящее время Баку не устраивает ни один из этих вариантов, поскольку оба предполагают, что Азербайджан будет следовать в фарватере чужой политики, приспосабливая к ней свои интересы. Наибольшую обеспокоенность у азербайджанских экспертов вызывают не предстоящие выборы президента, а влияние на них извне. При этом одним из наиболее серьезных факторов, способных повлиять на ситуацию в Азербайджане в преддверии выборов, является лезгинский вопрос. Учитывая, что лезгины являются довольно влиятельной с политической точки зрения частью азербайджанского общества, недавнее обнародование информации о передаче Россией Азербайджану горных пастбищ, использовавшихся лезгинами, вызвало всплеск антиазербайджанских настроений как в самом Азербайджане (среди лезгинов, отказавшихся пасти скот на этих землях), так и в российском Дагестане, где создано и функционирует так называемое «Движение за Свободный Лезгистан». Это движение, изначально позиционировавшее себя как «пророссийское», попало в сферу внимания Госдепартамента США и за последние годы претерпело изменения. Фактически, как показывает анализ интернет-форумов в разных странах, сейчас сторонники Лезгистана уже (возможно, даже не понимая этого) используются для озвучивания антиазербайджанских, антитурецких и одновременно антироссийских идей. В частности, озвучиваются идеи нелегитимности существования Азербайджана как государства с указанием на то, что часть этой страны является иранской, а часть – лезгинской, то есть, российской, поскольку сторонники Свободного Лезгистана заявляют о себе, как о части России. Однако, согласно давним перспективным планам по формированию «Большого Ближнего Востока», Свободный Лезгистан в будущем может стать реальностью – в результате глобальной перекройки политической карты мира. В этой связи стоит обратить внимание, что США намерены выделить через общественные организации до 150 миллионов долларов на поддержку движения за Свободный Лезгистан, акцентируя внимание на том пункте их программы, который утверждает право наций на самоопределение, а чтобы добиться создания лезгинской автономии в рамках РФ с последующей постановкой вопроса о создании независимого государства.
Поэтому Азербайджан, хотя и будет по-прежнему пытаться придерживаться сугубо независимой линии, лавируя между Россией, США и ЕС, может сделать резкий крен в сторону Запада либо прекратить свое существование в нынешнем виде. Ситуация в Азербайджане, при всей своей видимой стабильности, далека от спокойствия. Алиев по-прежнему не считает свою власть достаточно сильной, чтобы устоять в случае «цветной революции», если на Западе сочтут необходимым привести к власти кого-либо другого. Более того, в Баку обеспокоены планами США по переформатированию Ближнего Востока и Центральной Азии, расценивая их как потенциальную угрозу территориальной целостности. Однако ликвидировать эту угрозу азербайджанские власти стремятся за счет укрепления связей с США, ЕС и Турцией, полагая, что партнерство позволит сохранить стабильность. Этой же цели должно способствовать повышение геополитической роли Азербайджана как члена Тюркского совета и потенциального участника будущего пантюркисткого сообщества с участием Турции, Азербайджана, Киргизии, Казахстана, Узбекистана, Туркмении и, возможно, Ирана (в случае насильственного отделения от него территории, населенной этническими азербайджанцами).
В экономическом плане Баку будет уделять особое внимание осуществлению проекта Центрально-азиатского регионального экономического сотрудничества – ЦАРЭС. Эта структура рассматривается в качестве организации, способной стать для центральноазиатских государств альтернативой Таможенному союзу, поскольку она также планирует осуществить упрощение торговых и таможенных правил всех стран-участников для плавной интеграции региона в глобальную мировую экономику.
Весьма интересным будет развитие ситуации в Грузии. Новое парламентское руководство Грузии уже начало осуществлять меры, направленные на восстановление отношений с Россией, и Москва со своей стороны продемонстрировала готовность к диалогу. Так, Тбилиси сильно смягчило высказывания официальных лиц в отношении Москвы, заявило о готовности к полному восстановлению российского телевещания, предложило возобновление регулярного авиасообщения, а также осуществило ряд других мер, призванных продемонстрировать стремление Грузии к восстановлению отношений с Россией. В ответ Москва отметила, что Россия не планирует предпринимать никаких силовых действий в отношении Грузии, допустила на российский рынок грузинское вино и минеральную воду.
Однако в вопросах, касающихся Южной Осетии и Абхазии, Тбилиси по-прежнему будет делать упор на поэтапном продвижении вопросов, напрямую не связанных с проблемой их суверенитета. В первую очередь, грузинские парламентарии будут добиваться возобновления работы в этих республиках миссии наблюдателей ЕС и ОБСЕ, что возможно лишь в том случае, если это позволит Москва, без согласия которой их просто не пустят в Южную Осетию и Абхазию. Кроме того, Грузия заинтересована в возобновлении работы пропускных пунктов на границе с Южной Осетией для местных жителей в упрощенном режиме, а также в открытии Транскавказской магистрали.
Вместе с тем, грузинский парламент пока вряд ли будет рассматривать вопрос об отмене или изменении закона «Об оккупации» в части, касающейся сторон конфликта (сейчас утверждается, что в результате российско-грузинского конфликта РФ оккупировала Южную Осетию и Абхазию, но Москва настаивает на том, что конфликт был исключительно между Грузией и этими двумя республиками). Кроме того, необходимо четко понимать, что предложения об открытии переходов и транспортного сообщения обусловлены стремлением экономически подтянуть отделившиеся республики к Грузии и вовлечь их в сферу своего влияния. При этом возобновление работы миссий ОБСЕ и Евросоюза в Абхазии и Южной Осетии (которую подчеркнуто называют Цхинвальским регионом) должно способствовать продвижению идей реинтеграции этих республик в состав Грузии, а также разжиганию здесь антироссийских настроений.
Разумеется, говоря о постсоветском пространстве, нельзя обойти стороной и Украину. Судя по всему, в ближайшее время мы увидим активизацию работы различных структур, направленную на формирование общественного мнения в поддержку интеграции с ЕС. Параллельно будет продвигаться тезис о том, что Восточная и Западная Украина исторически являются регионами с разной историей и мировоззрением, что должно создать основу для выдвижения идеи о переходе к конфедеративному устройству, при котором в Украине будут не менее трех субъектов (Восточная Украина, Западная Украина и Крым).
Я буду рад, если мои выводы окажутся неверными. Но, к сожалению, последние несколько лет мои прогнозы в большинстве своем подтверждаются на 80-90 процентов.
Комментарии читателей (0):