Путин осознает опасность дезертирства из власти

В путинской России чтобы дезертировать из власти, нужно быть очень смелым человеком.

Последние инициативы Владимира Путина свидетельствуют о том, что он осознает опасность дезертирства поддерживающей его элитной прослойки и стремится минимизировать это, сделав ее еще более зависимой от себя и сохранив ей возможность воровать, но под своим контролем и в очерченных им самим рамках, а с другой стороны, оградив ее от нападок общества путем еще большего ограничения свободы слова в стране.

Закон Магницкого, принятый на Западе, ознаменовал собой очень неприятный для Владимира Путина процесс. Под угрозой оказался неписаный социальный договор, по которому чиновничество оказало поддержку Путину, что сделало возможным установление той самой путинской вертикали власти: «ты должен быть мне безусловно лояльным и любым образом обеспечить мое нахождение у власти, а я в ответ обеспечу твою безопасность – «своих не сдаем» - и дам тебе возможность личного обогащения (коррупции).

С увеличением гражданского протеста в России и с введением закона Магницкого, средства, украденные чиновниками внутри страны и ради собственной безопасности выведенные за границу, стали объектом пристального внимания. Теперь ни один чиновник-коррупционер, как бы высоко в российской иерархии он не находился, не может быть уверенным, что в один прекрасный момент он не будет публично опозорен и не лишится «заработанных непосильным трудом» активов. То есть, социальный договор дал трещину, а Владимир Путин в глазах чиновников перестал был всесильным гарантом его исполнения.

Скорее всего, по мере усиления гражданского нажима и давления со стороны Запада на нечистоплотных представителей российских властей, в их среде может произойти раскол. При этом в целях собственной защиты часть из них публично отречется от Путина и перейдет в стан его противников, другая же часть постарается сохранить свои зарубежные активы путем предательства интересов страны и сотрудничества с Западом. Если уже не постаралась!

Прекрасной иллюстрацией того, как пристальное внимание общества и закон Магницкого могут быть опасны для российских чиновников является случай с Владимиром Пехтиным. Даже если власть не захочет признать его виновным, в лице народа он уже полностью опозорен, а включение его в список Магницкого приведет к потере им зарубежных активов.

В этих условиях В. Путин совершает совершенно логичные шаги с точки зрения диктаторского мышления: он смягчает антикоррупционный посыл и пытается защитить чиновников как от возмущенного их воровством народа, так и от Запада.

Законопроект, внесенный президентом на этой неделе в Госдуму, запрещающий чиновникам иметь счета за рубежом и обязывающий их отчитываться за происхождение зарубежной недвижимости, при том, что о происхождении недвижимости российской отчитываться нужно далеко не всегда и мы все знаем как легко это делается, это - не что иное как сигнал элите о том, что социальный договор с ней сохраняется и воровать она может, но при этом обязана хранить награбленное дома.

Подобный подход не только снижает зависимость элиты от Запада, но и сажает ее на крючок Владимира Путина: «У нас закон – тайга. Будешь лояльным и ничего с твоими активами не случится, не будешь – вскроем старые грехи, устроим проверку и все отберем». Это типичный иезуитский принцип удержания элиты в повиновении – создать условия, при которых человек не может жить и работать, ничего не нарушая, а будет он за это осужден или нет зависит только он его начальников, которым он обязан ежедневно доказывать свою покорность. В этом отношении вспоминается фраза, произнесенная Сталиным по поводу заградотрядов, которые должны были безжалостно расстреливать дезертиров, бегущих с фронта: «В России чтобы дезертировать, нужно быть очень смелым человеком».

Этот же подход, а точнее внесенные в Гражданский Кодекс поправки, запрещающей без согласия гражданина предавать огласке любые личные данные о нем, а также речь Владимира Путина на расширенной коллегии ФСБ, где он приказал этому ведомству пресекать «попытки экстремистов использовать социальные сети для пропаганды идей» и бороться против тех, кто пытается "раскачивать общество и страну», неумолимо свидетельствуют о том, что он стремится защитить поддерживающую его вороватую элиту и от народа путем законодательного ограничения раскрытия информации о ее преступлениях и путем взятия под контроль единственного оставшегося в России неподцензурного канала информации – Интернета.

С точки зрения резко авторитарного правления подобная политика В. Путина совершенно оправдана – его основной административный актив – чиновничья вертикаль - оказался под угрозой и если нынешняя элита оставит его, то конец его власти, а может быть и его самого, наступит очень быстро. Следовательно, ее нужно приободрить, защитить и сделать еще более зависимой от себя.

В условиях послеболотной пассивности народных масс и временного стихания протеста, Путин имеет возможность делать это. Надолго ли?