«Деленинизация» — шанс для власти и церкви очистить идеологическое пространство: Лев Вершинин

Главный научный сотрудник Института российской истории РАН, академик РАЕН Владимир Лавров обратился к главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину с просьбой проверить работы Ленина на предмет экстремизма.

«Проверка сочинений Ленина на предмет экстремизма могла бы стать ступенью к развенчанию образа вождя, по-прежнему положительного в глазах некоторой части общества», — отмечает в своём комментарии на заявление академика Лаврова глава синодального Отдела по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов.

«Ленина сейчас, конечно, никто не читает, поэтому изымать его экстремистские книги из оборота, особого смысла нет. Но как ступень к тому, чтобы наследие Ленина разделило судьбу наследия Гитлера в Германии, проверить его сочинения на экстремизм было бы неплохо», — сказал отец Димитрий.

Лев Вершинин, политолог:

Тема тяжела, непроста, но актуальна. Однако делать единственный вывод о том, что «протоиерей Димитрий Смирнов играет на руку либералам», — это слишком просто. Отец Дмитрий представляет отнюдь не либеральное крыло РПЦ, а сказанное им намного глубже и серьёзнее. С точки зрения философии истории, любая настоящая революция, — то есть, кардинальная ломка основ базиса, а не громкие шебуршения в надстройке, — подразумевает, в первую очередь, сокрушение традиционной идеологии. Это процесс не быстрый, порой на поколения, и не подчинённый некоему единому плану. Всё идет силою вещей и в раскачке лодки принимают участие самые разные теоретики, подчас искренне не приемлющие друг друга.

Затем, когда идейная прочность традиции подорвана, теория переходит в практическую плоскость, и маятник, оттянутый до предела, стронувшись, в какой-то момент доходит до точки с пометкой «Сломать всё». После чего неизбежно начинает обратное движение, вернувшись, однако, не совсем туда, откуда сорвался. Потом вновь уйдя в сторону «крушить», но уже не до зенита, и вновь идет назад. И так до того момента, пока не зависнет в надире соответствия реальному социальному запросу, порой, — если запрос именно таков, — вернувшись почти к старту, с лёгкими поправками. Так было всегда и везде.

А между тем, церковь, — в лице её иерархов, — имеет свою точку зрения. Роль вспомогательной силы ей порядком поднадоела, а уникальный момент полной деидеологизации общества тоже уникальную, ранее, пожалуй, никогда места не имевшую ситуацию, глашатаем которой, — пока еще очень аккуратно, нащупывающе, — как раз и выступает протоиерей Димитрий.

По сути, его заявления — призыв к признанию «экстремистским» учением коммунизма в любой ипостаси, хоть «ленинской», хоть «сталинской», хоть любой другой. То есть, государству предлагается силою закона вычистить красное из политики раз и навсегда (возможно, в апробированной форме уравнения с нацизмом), в результате чего будут значительно прорежены партии левого спектра, — в том числе и «лишние» некоммунисты и нео-нео-апостолики (адепты «красного христианского проекта»), — а по ходу будет жирно перечеркнута и «новая общность — советский народ».

Такой дискурс, в принципе, льёт елей на раны либералам всех разновидностей, от олигархов, панически боящихся даже намёка на возможность национализации краденого, до их либеральной челяди, стригущей купоны на борьбе с «красным тоталитаризмом», там паче, что церковные интеллектуалы, устами другого отца Дмитрия (Свердлова) неявно намекают, что церковь тоже всегда была (и ныне тоже) гонима государством. И потому (судя по помянутому уже письму Березовского) «Белая лента» вполне созрела, как минимум, для того, чтобы «стирать родимые пятна коммунизма» плечом к плечу с (как говорят ее идеологи) «либеральным крылом церкви».

Но если «белоленточный» сектор надеется въехать во власть на поддержке иерархов, то очень ошибается: зачистка красного автоматически повлечет за собой унификацию идеологического поля РФ и, соответственно, исчезновение нужны в «рукопожатной» модели. Ибо предложить населению хоть какие-то идеи, кроме вечной «перестроечной» болтовни, «чистым либералам» и их группам поддержки нечего, а на болтовню у большинства населения выработался жесткий иммунитет. И соответственно, — при упразднении из идейной колоды социализма (коммунизма), — православие (вне зависимости от его политических плюсов и минусов) остаётся единственным чётко оформленным и опробованным вариантом «всеобщей», да ещё и основанной на «вечных ценностях» идеологии.

Таким образом, если предложение протоиерея Димитрия будет реализовано, из реальных игроков на поле останутся только церковь и «власть», уже зарекомендовавшая себя, как союзник и защитник православия де-факто. Можно сказать, как «коллективный прихожанин», за неимением собственной идеологии идеологически подчиненный РПЦ. А значит, возникнет «симфония», где незыблемость государственных структур будет гарантирована незыблемостью церковного канона и мнения. Даже более «симфоническая», чем при Советской власти, потому что нынешняя власть без одобрения Церкви с неизбежностью будет обречена превратиться в голого и очень бестолкового короля.

И вот он, вопрос вопросов: ублаготворится ли РПЦ таким распределением ролей? Не уверен. Исходя из исторических прецедентов, из природы человеческой, из законов политики, наконец, — очень не уверен. В той же статье отца Дмитрия (Свердлова) явно проскальзывает, — очень осторожно, конечно, но недвусмысленно, — намёк на то, что церковь считает себя «угнетённой», шантажируемой государством и что ее «смирение» вынужденно, то есть, на недовольство своим нынешним подчиненным положением.

И для того есть все основания. Взаимоотношения власти и церкви на Руси, — от самого начала и по сей момент, — определялись тем, что государство было по определению сильнее. А сейчас система предельно слаба, источена интригами и склоками, развращена коррупцией, по рукам и ногам связана некими неведомыми, но несомненными обязательствами перед Западом, и опирается, в сущности, только на разветвлённые силовые структуры, преданные ей постольку, поскольку являются ее частью и допущены к разделу пирога.

РПЦ же, напротив, в расцвете. У нее есть готовая, доходчивая и, при правильной подаче, интересная не только пастве идеология. Есть мощная и реально контролируемая материальная база. Есть архаичная (а значит, привычная на уровне подсознания) символика. Есть дисциплинированная, идеально отлаженная структура, состоящая из десятков тысяч священнослужителей, имеющих самые различные навыки в смысле мирской работы. Есть дружины мирян, для которых слово иерея весомее лепета чиновника. Есть верные на всех уровнях, — в аппарате, включая Кремль, в министерствах, силовых структурах, судах, вузах и больницах — практически везде.

И наконец, есть симпатии за рубежом, ибо Западу крайне выгодно превращение РФ в теократию, при условии, что лидерами процесса станут представители крыла, готовые устраивать «обезьяньи процессы» и гробить науку, — а в том, что именно им, ежели что, Европа поможет, можно не сомневаться.

При таком раскладе, соблазн примерить на себя мантию «руководящей и направляющей» может в какой-то момент оказаться слишком силён. Да и сейчас, в заявлении протоиерея Дмитрия, пусть очень отдалённо, но слышатся отзвуки никоновского: «не от царей начальство священства приемлется, но от священства на царство помазуются, и явлено много раз, что священство выше царства...». Безусловно, церковь не однородна, и данное мнение — мнение только одной из многих групп, возможно даже, не самой влиятельной. И, тем не менее, не услышать этих полутонов, пока они ещё полутона, власть, налаживая предельно нужную и актуальную для России «симфонию», не имеет права. Потому что Кесарю — Кесарево.