Нерациональное поведение — черта в принципе любых больших скоплений людей. Об этом свидетельствует политическая история. Вспомним, как резко под влиянием вождей менялись настроения Народного Собрания в древних Афинах времен расцвета прямой демократии. Маразматический старик Демос из комедий Аристофана — замечательный образ, который такое поведение афинян иллюстрирует. Причём, граждане античных Афин были даже ответственнее большинства российских обитателей интернета. По крайней мере, большинство полноправных афинян в тот период хоть раз в жизни оказывались на каких-либо должностях (напомним, что большинство должностей тогда распределялось не в результате борьбы кандидатов, а по жеребьёвке среди всех граждан, удовлетворявших определенным требованиям). То есть побывали в шкуре не только вечных критиков, но и представителей власти. Да и дистанция с лидерами города у них была минимальной не иллюзорно, а реально. До ведущих политиков можно было дотянуться в буквальном смысле. По сравнению с этим вожделенная возможность написать гневный комментарий в блоге у нелюбимого медийного персонажа — просто суррогат. Видимо, «детское» или «подростковое» поведение собравшихся в Сети взрослых людей связано больше с природой человека, чем с появлением интернета.
Страх «пассивно-лояльного большинства» перед радикальным меньшинством также прекрасно существует и без интернета. Так, испугавшись молодёжного бунта в мае 1968 года, большинство французов поддержало сторонников де Голля на парламентских выборах месяц спустя.
Площадкой предвыборных кампаний второй половины 1990-х интернет не был, зато весьма грубые методы запугивания населения там активно применялись. Красноярцев в 1998 году пугали тем, что, став губернатором, Александр Лебедь будет подавлять любые протесты в крае при помощи танков. Хотя глава региона отдавать приказы войскам, конечно, не мог. Другой пример — достаточно сказать «президентская кампания 1996 года», чтобы в памяти всплыли самые вопиющие примеры «детских страшилок „ужас-ужас“». Чего стоила одна демонизация образа Геннадия Зюганова, которому разве что склонность к каннибализму тогда не приписывали.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Безусловно, прокремлёвские политтехнологи работают в интернете. Рассуждения о «протестах за деньги и за печеньки» — конечно, пример манипуляции общественным мнением. Но и штамп про «партию жуликов и воров», который к концу 2011 года некритично не повторял только ленивый — пример применения точно таких же технологий. Информационная война — неотъемлемая спутница политики. Странно выйти на боксерский ринг, а потом жаловаться, что тебя там побили.
Мнение о том, что власть, ведя работу в интернете, нацелена на раскол общества, весьма спорно. Как показывает мировой опыт, действующая власть чаще стремится консолидировать вокруг себя как можно больше социальных групп, чем опереться на какую-то одну. Главы государств гораздо чаще хотят, чтобы их считали общенациональными лидерами, а не узкопартийными. Тем более, если это не новички на политическом Олимпе, а его давние обитатели. Власть чаще пытается перетянуть на свою сторону как можно больше социальных групп, а не поссориться с ними. Насколько уже упомянутая президентская кампания Бориса Ельцина в 1996 году была проникнута антикоммунистическим духом, но даже он, приехав в Волгоград, должен был назвать жителей города «сталинградцами», апеллируя к ветеранам.
В современной России мы также видим более сложную картину, чем намерение власти расколоть общество. Власть пытается подорвать поддержку лидеров оппозиции в обществе (тактика, логичная для любой власти). Но это не мешает ей бороться за поддержку тех слоёв, на которые оппозиция стремится опереться. Даже в тех случаях, когда шансы на получение такой поддержки минимальны. Вспомним и слова Владислава Суркова о «лучших людях», участвующих в митингах, и предвыборные статьи Владимира Путина.
политолог Михаил Нейжмаков специально для ИА REX
Комментарии читателей (0):