Драматург, историк, писатель, публицист, сценарист Валерий Рокотов рассматривает в ретроспективе деградацию советской элиты, оценивает цели постсоветской элиты и роль постмодернизма в утилизации России. Эксперт ИА REX публицист Кирилл Мямлин прокомментирвал стремления современных элит и их истоки.
Недетская «болезнь левизны в коммунизме» имеет более глубокие корни, чем предполагает автор. Их суть — в глубинном столкновении цивилизационных ценностей. Истоки разрушения коммунистического проекта нужно искать в коллективном бессознательном его основоположников. Для этого нужно понимать социальных и религиозных корнях марксизма и его создателя. С XVII века в Европе начался процесс ломки феодальных и становления капиталистических социально-экономических систем. Старые идеологические и социальные механизмы, стали давать сбои. Поэтому к XIX веку еврейские общины стали трансформироваться в «свободные организации» со «светской идеологией», в основе которых лежал т.н. «реформистский иудаизм», заявивший об устранении «этнического фактора». «Освобождению» теперь подлежали не только евреи, а все, кто будет следовать учению «реформистского иудаизма» (решать, что соответствует учению, а что нет, будут, естественно, «избранные» еврейские Учителя, взявшие на себя нелегкое, но благородное бремя освобождения всего человечества). Учение декларировалось как универсалистская и мессианская религия.
Мессианство заключалось в явлении себя нееврейскому миру «истинной» религией, ведущей мир к «высшим универсальным этическим нормам». Реформисты ссылались, в частности, на цитату «иудаизм — это «свет для всех народов» из книги пророка Исайи. Основоположник течения Нахман Крохмаль заявил, что «иудаизм выжил, чтобы стать Царством священников, проповедующих человеческой расе открывшуюся им абсолютную правду».
Мессианством обосновывалась и необходимость сохранения этнического сепаратизма евреев, как особой группы, способной обеспечить выполнение этой общечеловеческой миссии. Но, несмотря на заявленную «универсальность», в среде «реформизма» по-прежнему практиковалась этническая самосегрегация в виде внутригрупповых браков, как главный фактор поддержания гомогенности, сохраняющий «генетическую и расовую чистоту перед Богом».
При этом «реформированные» евреи объявили себя «особой» группой, предназначенной Богом в качестве «морального образца» для просвещения остального человечества, представляясь носителями универсальной религии — при том, что это единственная религия, где «духовность» и «приближенность к Богу» передается по наследству по материнской линии. Нельзя сказать, что эти заявления внушило доверие другим народам, зато оно вдохновило много еврейских идеологов — от основателя социалистического сионизма Мозеса Гесса, до деятелей российской и немецкой компартий (напр. Густава Ландауера изрекшего — «преданность еврейскому делу — есть дело всего человечества»). Участие евреев в социалистических движениях имело свои причины — в еврейских гетто жили не только раввины, ростовщики, менялы, шинкари, сборщики налогов и управляющие барских имений, но и ремесленники, лекари и т.д. После снятия ограничений на место проживания и профессии евреи стали покидать общину и уходить в большие города, где к середине ХIХ века образовался многочисленный еврейский бедный люд. Из него и формировался еврейский рабочий класс мануфактур и фабрик (составляя при этом явное меньшинство от всего пролетариата). Покидая свои местечки и переезжая в город, евреи меняли не только свой социальный статус, а зачастую и религию. Но не психологию и не родственные связи, оставаясь по своим привычкам, установкам и мироощущению, верными «народу Израиля», его традициям и законам.
Дети и внуки раввинов и цадиков, отринув догмы иудаизма, сохранили традиции, поведенческие установки, психологию, мораль, ценности и мироощущение предков, начали поиск универсалистского решения экономических, социальных и национальных проблем своего народа, в том числе и еврейского пролетариата. И как истинные «универсалисты» они искали эти решения в «мировом масштабе». Поэтому не случайно, что отцом учения о «всемирной коммунистической революции» стал внук раввина, профессиональный философ Карл Маркс.
Мечтая об «освобождении всего человечества», новое учение, как и «реформистский иудаизм», осуществляло освобождение не всему человечеству, а «избранным». Только у Маркса «избранность» шла от Исторического Прогресса, разделившего человечество на две части: на избранный, «прогрессивный» класс (пролетариат), и на «реакционный» класс (буржуазию и крестьянство).
При этом, следуя традиции «реформистского иудаизма», Маркс заявил, что и у буржуазии и «у пролетариата нет ни национальности, ни Отечества», таким образом, превратив освобождение человечества в глобалистский проект. При этом Маркс полностью проигнорировал понятие приоритета интересов нации и патриотизма, наследуя отсутствие чувства государственности свойственное еврейской среде, ставя проблемы исключительно «мирового масштаба». Определив глобальную суть еврейства, как «экономическую суть — ростовщичество, торгашество», он сам последовал «экономоцентризму», поставив экономику на первое место в иерархии ценностей.
Причиной популярности его учения стал изначально принимаемый универсализм и совпадение с ожиданиями соответствующих социальных групп. При всем несомненном таланте экономиста, его европоцентризм со специфичными национальными корнями, определенное упрощенчество методологий и механицистское отношения к обществу свели все многообразие хозяйственной жизни различных человеческих обществ к единой упрощенной схеме с ограниченным набором критериев, не рассматривая зависимостей от внешних факторов, природных, культурных и традиционных особенностей социумов. Абсолютистским суждениям были подчинены философия и сформулированы социальные мифы. Таким образом, экономическая теория сама превратилась в подобие религии.
При этом нужно особо отметить, что идеологи еврейской национальной среды всегда активно нападали на религию, а именно христианство. И у этого явления есть две основы. Первая кроется в установках иудаизма, согласно которым христианство является главным врагом. Вторая причина заключалась в бессознательном желании войти в национальные элиты. Так, установки теории Маркса гласят, что национальные интересы у классов практически отсутствуют, поэтому и еврейский банкир, как и пролетарий, будет в первую очередь отстаивать интересы класса, а не народа или религии. Подвергая критике в своих доктринах религию, в том числе и иудаизм, Маркс и еврейские социалисты с одной стороны следовали традициям своего народа, с другой стороны, считали, что в глазах немцев (французов и т.д.) становятся не евреями, а немцами (французами). Таким нетривиальным ходом универсалисты «расчищали» себе дорогу в европейскую цивилизацию. При этом в реальной жизни «универсалисты» общались и всячески поддерживали преимущественно своих соплеменниками, включая «классовых врагов».
Из сотни членов Генерального Совета 1-го Интернационала, не менее половины имели еврейское происхождение. При этом подавляющее большинство из них — политические эмигранты и профессиональные революционеры, осевшие в Лондоне и жившие на деньги не только Энгельса, но и Зингера, Кремье, Аронса, Ротшильда. Последний весьма щедро финансировал социалистическое движение, поскольку считал его еврейским учением. И он был не одинок.
«Еврейский мир, образующий эксплуататорскую секту... тесно и дружно организованный не только поверх всех государственных границ, но и поверх всех различий в политических учреждениях, — этот еврейский мир ныне большей частью служит, с одной стороны, Марксу, с другой — Ротшильду. Я убеждён, что, с одной стороны, Ротшильды ценят заслуги Маркса, а с другой — Маркс чувствует инстинктивное влечение и глубокое уважение к Ротшильдам», — писал в то время Бакунин.
Из всего вышеизложенного следует вполне определённый вывод, что этническая связь между евреями-социалистами и евреями-банкирами была более значимой, нежели их классовые, социальные противоречия, отбрасывая в сторону «универсалистские» наднациональные доктрины, вроде всемирной коммунистической революции.
При этом Маркса нельзя назвать единственным разработчиком «новой теории». У её истоков (как и у 1-го коммунистического Интернационала), ещё стоял его близкий приятель — один из основателей сионизма — Мозес Гессе (1812-1872). Он был на шесть лет старше Маркса, раньше защитил докторскую диссертацию по философии и раньше начал писать статьи на философские темы. Именно Гесс приобщил Энгельса к идее коммунизма. Маркс называл Гесса своим «коммунистическим раввином».
Мозесу Гессу принадлежат многие идеи «сокровищницы марксистской мысли», традиционно приписываемые его младшему товарищу. Например, идея о полагании человека творцом истории или религиозно-мессианское послание о том, что «Небесное Царство может быть достигнуто на Земле через революционный социализм». Уже в 30-х годах XIX века Мозес высказал мысль, что индустриальное развитие общества ведёт к прогрессирующему обнищанию трудящихся и катастрофе.
Причина этой исторической несправедливости становится понятной, если знать, что Мозес Гесс был не только социалистом, но и одним из основоположников еврейского религиозного мессианства. «Этот народ был изначально призван, чтобы завоевать мир не так, как языческий Рим, силой своей мышцы, но через внутреннюю возвышенность своего духа... Этот дух уже пронизал мир, уже чувствуется тоска по укладу, достойному древней Матери (имеется в виду Шехина — скрытая в Каббале «жена Яхве!). Он появится, этот новый уклад, старый Закон вновь явится в просветлённом виде».
К середине 60-х Гесс переходит от «универсализма и мессианства» к расовой борьбе «нации избранных» и пишет в творении «Рим и Иерусалим» («настольной книге сиониста»): «Прежде всего — расовая борьба, борьба классов — второстепенна. Иудаизм не знает кастового духа и классового господства». «Всякий, кто отрицает еврейский национализм — не только отступник, изменник в религиозном смысле, но и предатель своего народа и своей семьи. Каждый еврей должен быть прежде всего еврейским патриотом».
В противоположность реформистскому иудаизму, Гесс считает, что «главным условием еврейской (!) революции является возвращение еврейского народа на свою родину». Любопытно, что он определил, что после создания еврейского национального государства большинство евреев Запада останутся на своих ключевых финансовых и политических позициях, а переселяться должны евреи из «восточных варварских стран». При этом конечным пунктом процесса «освобождения», который ознаменует «завершение исторического процесса и наступление мессианской эры», будет «Шабад истории» (он же «коммунизм» в терминологии Маркса). Вся разница в то, что согласно Гессу, приход «Царства Божьего — Шабада истории, случится лишь после того, как Израиль возродится».
Нетрудно увидеть, что основоположник социал-сионизма Мозес Гесс своими статьями и книгами невольно разоблачал Маркса, будучи одновременно его предтечей. Также можно предположить, что еврейские идеологи середины ХIХ века не были удовлетворены результатами либеральной эмансипации еврейства и решили испробовать два различных варианта решения еврейского вопроса: «патриотический» (сионистский) и «космополитический» (интернациональный). Подобные «метания» между интернациональным коммунизмом и националистическим сионизмом продолжаются до сих пор.
Так что нет ничего удивительного в том, что евреи России, Европы и Америки, особенно, реформисты и светские евреи, находили в идеях и целях марксизма много общего с идеологией и практикой иудаизма. Как писала в 1919 году лондонская «The Jewish Chronicle»: «Концепции большевизма находятся в полной гармонии с большинством положений иудаизма», поскольку основа марксовой доктрины, обещавшей искоренение зла на этой земле, созвучна вере евреев в приход Царства Божьего на этом свете.
Для евреев же из бедных классов «всемирный коммунистический проект» Карла Маркса был особенно заманчив, поскольку он обещал не только раз и навсегда решить «еврейский вопрос», но и устранить «во всемирном масштабе» бедность и нищету, в которой находились еврейские массы в ХIХ — начале ХХ века. Поэтому в странах, где к началу ХХ века образовались большие еврейские общины — России, Польше, Австро-Венгрии, Германии, США, Румынии — возникли многочисленные и сильные социал-демократические (марксистские) партии, в которых евреи играли ведущую роль (при этом в Венгрии, Германии, Румынии, США руководство компартий практически состояло из одних евреев).
В России и странах Восточной Европы, где евреи, в основном, были либо ортодоксами, либо хасидами, в марксизме победило направление, не доверявшее пролетариату в сознании «истинного коммунизма», переложив на себя роль интерпретаторов и «хранителей священных текстов», подобно раввинам и цадикам.
В союзе с «революционным еврейством» в рядах социалистов выступало и множество неевреев (пусть и в меньшем процентном отношении). Нужно отметить, что партнёрство сторонников марксизма составляли атеисты и анти-патриоты, в подавляющем большинстве являющиеся «воинствующими безбожниками» и ненавистниками христианства. Что вполне отвечало эволюции самого Маркса, начавшего свой «поход» не против социальной несправедливости, а против религии, в которой он видел основное препятствие для утверждения приоритетности материального бытия, как базовой ценности. Христианство ставило личности непреодолимую «преграду» для принятия им тезиса о «Шаббате истории».
Отщепенцы от русского народа, принявшие космополитическое мировоззрение марксизма, в котором культурно-цивилизационный подход был заменён на «классовый», русские марксисты готовы были сотрудничать с кем угодно, лишь бы уничтожить ненавистную им русскую «реакционную и варварскую» цивилизацию. То есть заменить национальную идеологию, национальные интересы и религию на «классовые» интересы и ценности марксизма, либо на либерально-космополитические и индивидуалистические ценности.
Приход к власти в 1917 был, отчасти, случаен. Марксисты ждали паневропейской войны — в полном соответствии с теорией, согласно которой война непременно объединит пролетариев всей Европы («Пролетарии всех стран, объединяйтесь!») и заставит их сражаться с буржуазией, а не с коллегами-пролетариями из других государств. Однако этого не случилось, теория ошибалась, проигнорировал понятие патриотизма и религии. Пролетарии взялись за оружие и вместо того чтобы сражаться с капиталом, направили оружие на своего собрата-иностранца. Причём рабочий класс отправлялся на войну добровольно, как и другие сословия, отождествляя себя со страной, а не классами. Ужасы и лишения войны были потом.
Но тут необходимо вспомнить, что Первая Мировая война началась уже через год после создания крупнейшего частного Центробанка — ФРС США, контролируемого, в основном, еврейским капиталом, а его учредители (в частности «Якоб Шифф сотоварищи») активно финансировали марксистское движение (в России через своего родственника Троцкого-Бронштейна) и многочисленные акции саботажа в России на почве «национальной солидарности», имея при этом конкретные экономические цели (Центробанк Российской Империи, в отличие от «цивилизованных» стран Европы, не был подконтролен международному банковскому капиталу).
Конечно, Россию до развала довели не только хорошо профинансированные саботажи, но и вялая пролиберальная политика царя. Собственно и Октябрьский переворот с отречением царя был проведён пролиберальной частью российской элиты, настроенной на «европейскую интеграцию». В этой истории «традиционно» были замешаны и англосаксы. При этом масонский состав Временного правительства был изначально выстроен под сделку с международными банковскими кругами, заставляя армию воевать в угоду англо-французских, но не национальных интересов, не обладая при этом, ни знаниями, ни волей, ни «интеллектуальным превосходством», зато объявляя страну «республикой». Страна погружалась в хаос. Это вынудило военных стратегов Генштаба принять решение о поддержки большевиков, исходя из понятия, что наиболее решительная сила крайне радикально-революционная сила способна создать силовой полюс. (Ю.Эвола). Поэтому захват марксистами власти был, отчасти, волей обстоятельств и военных Генштаба. А вот предпринятые после этого попытки коммунистических бунтов в Будапеште (Бела Кун), Мюнхене (Эрнст Толлер) и Берлине (Карл Либхнет и Роза Люксембург) были успешно разгромлены.
Дальнейшая попытка продвижения «мировой революции» предпринималась представителем «космополитичного марксизма» Троцким, но все попытки показали, что предсказания марксистов не выдержали поверки реальностью. Западные рабочие отказались играть написанную для них роль. Нужно отметить, что до 1936 года в Советском Союзе праздновался день не Великой Октябрьской социалистической революции, а Начала Мировой Революции. Проект мировой революции, которую реализовывали «интернационал-большевики» нарвался на отказ западного пролетариата играть написанную для него роль. Сталинская команда «национал-большевиков» принимает решение о строительстве социализма в одной стране, а главного интернационал-марксиста — Троцкого — высылают из страны. Здесь же кроется и причина появления ядовитых слюней при упоминании Сталина у современных «космополитов-либералов» — гонения на «избранных» Сталину не могут простить до сих пор — это заложено иудаизмом не только мировозренчески, но и генетически. Заповедь требует от каждого человека любить каждого, кто принадлежит к еврейскому народу, как собственное свое тело. Всякий, кто ненавидит одного из евреев в своем сердце, нарушает запрет Торы. Всякий затаивающий злобу на кого-либо из евреев нарушает запрет из Торы.
Между тем, осечка в мировой революции имела и свои экономические причины, которые не были замечены марксистами, следующих догмам своего учения.
У процесса «де-революционализации» мирового пролетариата были объективные экономические предпосылки.
XIX век, когда товары имели чёткую стоимость в золотом эквиваленте, был веком классовых конфликтов (что было описано Марксом и чем воспользовались большевики). Бескомпромиссная борьба между владельцами предприятий и работниками шла за распределение четко фиксируемой в золотом эквиваленте прибыли. В 1840-е, Маркс и Энгельс справедливо провозгласили революционным субъектом западноевропейский пролетариат. Но во время Первой мировой произошло одно крайне важное событие, которое обычно никак не оценивается политическими философами и экономистами — сторонниками марксизма.
В результате произошедшего отказа от золотого эквивалента — своего рода «денежной революции» — классовые противоречия существенно потеряли в своей остроте, поскольку оказалось возможным снимать остроту конфликта, поднимая зарплату — владелец предприятия стал постепенно завышать цену товара, увеличивая и свою прибыль, поскольку не стало четкого золотого эквивалента этой прибыли (В.Юровицкий). При этом пролетариат в значительной степени утратил свою революционность. И чем дальше, тем больше рабочие становились системным элементом капитализма — как социально-экономически, так и политически.
Переход на бумажные деньги, повлекший за собой резкое усиление роли и возможностей государства, породил менталитет этатизма. Отсюда появился не только социализм, но и фашизм, и «новый курс» Рузвельта, связанные с резким усилением роли государства.
«Длинные двадцатые», 1914-1934 года стали временем перелома сознания, одним из самых насыщенных периодов в человеческой истории (Фурсов). В это же время возникли и развились достаточно специфичные концепции развития теории Маркса.
Но в послевоенные 60-е годы, когда встал вопрос не «о наличии штанов», а о «выборе их фасона», социалистический этатизм не мог реагировать адекватно. Следование догмам и ментальная отсталость партноменклатуры, ради получения личных благ решившей банально сменить социализм на либерализм, вместо разработки собственной теории, и погубило Великое Государство.
Что касается «постмодернизма» — то здесь речь, «всего-навсего», идёт о размытии трёх смыслов/норм: христианской морали, национального государства и национальной валюты — ради создания «мирового правительства». А все остальные процессы — лишь прикрытие и последствия этих действий.
Комментарии читателей (0):