Смятение и «странная» лояльность как формы жизни после Каддафи

Источник: telegraph.co.

Автор: Ник Мео, Бени Валид.

Перевод эксперта ИА REX Льва Вершинина.

Политолог Лев Вершинин назвал статью хорошим материалом. По его словам, репортёр из Лондона изо всех сил старается быть объективным, но ему многое в этом странном Бени Валиде непонятно, и он рад от этого непонятного перейти к примерам «прагматизма», укладывающимся в его понимание жизни. «Вот только, думается, даже в случаях, нравящихся заезжему журналисту своей кажущейся „правильностью“, тоже далеко не всё так просто, как ему кажется. Этот подтекст, видимо, вне воли автора, проскальзывает между строк», — отметил эксперт.

Не все ливийцы рады падению Каддафи. Хотя Бени Валид теперь увешан трехцветными флагами революции, а стены исписаны революционными лозунгами, хотят слухи, что во многих домах до сих пор есть несданные портреты Каддафи.

После тайного захоронения Муамара Каддафи в пустыне, на прошлой неделе, люди Бени Валид могу только тихо скорбеть по лидеру, которого они почитают.

«Мне так грустно, словно я потерял родного отца», — говорит Fatallah Хасан, 22, студент. Когда повстанцы пришли «освобождать» его, г-н Хасан взял АКМ и стрелял много дней подряд, как и большинство молодежи Бени Валида. Сдаться без боя для сторонников Каддафи было делом немыслимым, хотя они и понимали, что дерутся за безнадёжное дело. Сотни из них погибли или были искалечены бомбёжками во время кровавой двухмесячной осады.

Г-н Хасан хмуро смотрит на группу завоевателей, сидящих в тени танка, припаркованного в центре города. На антенне вьётся революционный триколор, — таких флагов сейчас очень много в Ливии.

«Каддафи был честным человеком, он был патриотом. Он был хорошим человеком, и он не заслуживал такой смерти», — говорит г-н Хасан. Группа друзей, сидящих рядом, негромко поддерживают его.

Их возмущение противоречит взглядам многих ливийцев, считавших Каддафи чудовищем в человеческом обличье. Но новые власти понимают, что эта горечь сторонников Каддафи — опасная проблема, ставящая под сомнение их способности принести примирение в Ливию. Конечно, сторонники Каддафи, потеряв номинального лидера, пока ещё слишком деморализованы, чтобы начать мятеж, чем угрожают самые горячие головы. Но лоялисты спрятали в землю очень много оружия, и во взятых городах есть очень много разгневанных и оскорбленных молодых людей, не считающих себя проигравшими. Они вполне могут взять в руки оружие, если не убедятся, что имеют в новой Ливии достойное место.

В таких местах, как Бени Валид, новым властям очень сложно строить новую жизнь. Конечно, везде триколоры, везде надписи в поддержку ПНС, но те немногие, кто поддерживает революционеров, говорят, что во многих домах до сих пор прячут фотографии Каддафи, а может быть, даже и зелёные флаги.

Освобождение было травмой для Бени Валид, холмистого города в двух часах езды к югу от Триполи, окруженного рощами олив. Он пользовался симпатиями правительства при Каддафи, все министры просвещения не скупились на стипендии для мальчиков и девочек. От молодёжи не требовали ничего, только хорошо учиться, и хорошие ученики, окончив курс учения, получали возможность хорошо устроиться в правительственных структурах. В связи с этим, здесь был чуть ли не последний бастион Каддафи. Его сын Саиф аль-Ислам возглавлял здесь Сопротивление уже тогда, когда повстанцы захватили Триполи, и ушёл в Сахару около десяти дней назад, сопровождаемый колоннами наёмников и верных солдат. В настоящее время он, как говорят, ведёт переговоры с Международным уголовным судом в Гааге, однако, по другим сведениям, собирает силы в каком-то африканском убежище.

После ухода Сейфа из Бени Валида, мятежники, наконец, вошли, столкнувшись с враждебностью и глубоким недоверием горожан.

«Первый отряд, из Бенгази, вёл себя вполне прилично, они даже раздавали бутылки с водой и какую-то снедь, — рассказывает пузатый мужчина, встреченный нами на пустом рынке. — Но потом их прогнали бандиты из Завия, и начались грабежи».

Люди в один голос утверждают, что сотни автомобилей были украдены победоносными революционерами, увозившими груды холодильников, телевизоров и других пожитков.

«Я боюсь, что когда люди вернутся в Бени Валид, они захотят мести, — говорит Фарадж Салах, 44, механик, который только что вернулся из своего убежища в соседнем городе и нашёл свой дом разграбленным. — Нет безопасности сегодня, а что будет завтра, неизвестно».

Доктор Мохаммед Иза, новый глава больницы Бени Валид и сторонник революции, уверен, что население города должно смириться: «Каддафи уже история, им приходится адаптироваться к новому миру. Им нужно время, чтобы увидеть преимущества революции, и через несколько месяцев они их увидят!».

Некоторые бывшие сторонники Каддафи, рассудив прагматически, присоединяются к революции. Так, знакомый нам переводчик, в июне рассказывавший Sunday Telegraph , что готов умереть в бою за Каддафи, встретились в июне, когда он пообещал умереть в бою за Каддафи, после взятия Триполи появился в отеле Corinthia, предлагая журналистам свои услуги за $400 в день. Нечто похожее видели мы и в Tarhouna, на пути к Бени Валид. По словам революционера Фатхи Мофта, во время кризиса большинство горожан были верны Каддафи. «Но, — говорит он, — им всё же пришлось изменить своё мнение. Это случилось 20 августа, когда повстанцы вошли в город».

Один из таких каддафистов — Юсеф Мухаммед, известный тем, что публично называл повстанцев «крысами» и залез на крышу местной управы пострелять из АКМ на радостях, когда пришли ошибочные слухи о том, что «крысы изгнаны из Мисураты».

Мофта и Мухаммед пару недель назад были злейшими врагами, да и теперь они вряд ли друзья, но они пьют кофе в кафе на главной площади города, и г-н Мохаммед неохотно клянется в верности революции. «Я пессимист, — не выдерживает он. — Нет никакой безопасности, а иностранцы пришли, чтобы забрать нашу нефть». Г-н Мофта в ответ пытается успокоить его, доказывая, что как раз только теперь и занимается рассвет новой эры, эры процветания.

Большинство руководителей Джамахирии бежали из столицы в августе, бросив дома и всё имущество. Теперь они, как полагают, скрываются в отдаленных фермах и деревнях, или если имели деньги и связи, ушли за границу. Те, кого революционеры поймали, но не убили, сейчас в тюрьмах. В Бени Валид Sunday Telegraph получила возможность понять суть стратегии революции для решения проблемы огромного числа заключенных. Это, прежде всего, постоянные частичные освобождения.

Командир Мабрук Али, бородатый гигант в камуфляжной форме, повёл нас в здание на авиабазе города, в настоящее время превращённое в повстанческий штаб. Внутри — импровизированная тюрьма, где по-прежнему сидит горстка бойцов Каддафи.

Один из них, Мохаммед Джамал Шариф, 19, рад появлению Али. Две недели назад они пытались убить друг друга. «А сегодня вечером мы намерены его освободить, — рассказывает командир. — Его отец, достойный человек, приедет из Zlitan и заберёт его. Военный совет будет следить за его поведением».

Г-н Шариф, копной вьющихся волос похожий на Каддафи, заявляет, что был введён в заблуждение старым режимом. «Я думал, — говорит он, — что воюю с наёмниками, которые хотят завоевать Ливию и отдать её французским колонизаторам».

В ответ на вопрос, могут ли освобождённые вновь взяться за оружие, командир Али пожимает плечами: «Большинство из них, возможно, будет казнено, как поступил бы с нами Каддафи. Но тех, кого мы отпускаем, мы надеемся убедить, что революция принесла счастье всем ливийцам».