Президент России окончательно расписался в том, что он больше «их», чем «наш»: мнение эксперта

Активистами общественного движения «Суть времени» 6–22 апреля проведён инициативный всероссийский опрос об отношении российского общества к программе Совета по правам человека при президенте России «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и национальном примирении». Опрошено 36014 человек в 1732 населенных пунктах в 77 областях, краях и республиках России. Выборка верифицирована математическими методами и репрезентативна населению России старше 16 лет по полу, возрасту и типу поселения «городское/сельское». Почти 90% населения России считает, что подобную программу осyществлять не нужно. Исследование убедительно показало, что народ России не хочет никакой десоветизации и десталинизации, и ни при каких условиях такую программу не поддержит. Важно понимать, что в исследовании не выявлено ни одной, даже мелкой, группы населения, которая была бы готова на проведение программы, предложенной Советом при президенте. То есть в отношении программы десталинизации население России выступает монолитно против. Эта позиция объединяет людей всех национальностей, вероисповеданий, разного социального положения и дохода, молодых и старых, образованных и не очень, живущих в столицах и в далеких селах.

Итоги опроса специально для ИА REX прокомментировал психолог, специалист в области системных расстановок Кирилл Светицкий.

Социологический опрос об отношении российского общества к программе Совета по правам человека при президенте России «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и национальном примирении» лежит сегодня в канве очень важной деятельности. Тот факт, что наиболее развитые в военном и экономическом отношении державы начали очевидный демонтаж существующего миропорядка с государств Северной Африки (Туниса, Египта, Ливии, Кот’д’Ивуара), сам по себе вызвал всплеск общественного возмущения. На начальном этапе этот всплеск удавалось гасить пропагандистским машинам, в том числе, ведущим российским СМИ. Однако всемерное содействие, которое оказывает нынешнему разрушению миропорядка руководство России, очень сильно встревожило граждан страны, и до того не слишком доверявших власти. Масштабы международной коррумпированности, о которых раньше только догадывались, неожиданно получили совершенно конкретное подтверждение. В представлении очень значительного количества людей президент России окончательно расписался в том, что он больше «их», чем «наш». Стало ясно, что наше руководство завтра может сдать свою страну с той же лёгкостью, поскольку в условиях международной коррумпированности этому ничто не препятствует. Я наблюдал, как это сначала вызывало у людей ощущение неожиданной и полной беззащитности. Однако у многих на смену такому чувству быстро пришла готовность что-то немедленно менять, как-то защитить себя и свой мир.

Случилось, возможно неслучайно, что одновременно с вышеназванными событиями из недр Совета по правам человека при президенте России вывалился проект программы с хорошим названием «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и национальном примирении», который таковым, увы, оказался только по названию. На самом же деле этот документ использовал память о жертвах репрессий лишь как ширму, за которой скромно припрятаны обвинения СССР в развязывании Второй мировой войны и прочие далеко ведущие положения. Требованиям осудить и «детотализировать» в проекте уделено едва ли не больше места, чем увековечению памяти жертв. Очевидно, что проект, который требует, наряду с прочим, «политико-правовой оценки преступлений прошлого», никак не может способствовать национальному примирению.

Фактически, в проекте речь идёт о правовых гарантиях уничтожения уважительного отношения ко всем достижениям, которых добилась наша страна в период её существования в форме СССР, полного уничтожения идентичности народа. Даже с субъективной точки зрения мне, чей дед был в числе незаконно репрессированных, этот оруэлловский документ показался совершенно диким и деструктивным.

Таким образом, в одном промежутке времени сошлись две значимые для страны угрозы, исходящие от лиц, которыми укомплектована высшая власть России. Эти угрозы словно нажали какой-то спусковой курок в сознании людей. Политическая активность стала резко возрастать. Причём возрастает она не только в собственно протестном направлении, но и в созидательном, причём очень специфическом.

Резко упало доверие к традиционным СМИ, но одновременно резко возросла активность блогосферы и социальных сетей, которые сейчас фактически эти СМИ полностью заменили для огромного количества людей. Резко упало доверие к «официальной» социологии, но одновременно стал возможным проведённый АКСИО с подачи Сергея Кургиняна ошеломляющий по масштабам, качеству, скорости проведения и результатам социологический опрос, камня на камне не оставляющий от либеральных фантазий российского руководства. Вне традиционных партий, движений (как системных, так и несистемных) вдруг стали расти, словно грибы, вообще никак и никем не управляемые политизированные сообщества. Возникает такое ощущение, что живой организм страны срочно готовится принять на новые, доселе совершенно незнакомые, структуры вес ответственности, который сбрасывает с себя запутавшийся в странных связях российский официоз.

Пока трудно представить себе, к чему приведёт этот взрывной и самодеятельный рост политического андеграунда, пока не слишком многочисленного. Но наблюдать за этим позитивным процессом необыкновенно интересно. Возможно, объект нашего наблюдения — это рождение совершенно новой российской политики. Политики, которая стремительно строит сама себя вне всех ныне существующих парадигм власти.