Интересно узнать из первых уст о положении бандеровцев и об отношении к ним местных украинских селян осенью 1945 года. Закончилась война, а мирных жителей продолжали терроризировать боевики УПА (запрещённая в России террористическая организация). Которые также собирали контингент - продукты питания, одежду. Люди устали жить в страхе и кормить паразитов на теле народа. Что и отражено в документе от 25.10.1945.
Бандеровцы могли убить и за менее резкое высказывание, недовольство в свой адрес. О судьбе сельской женщины в документе ничего не сообщается. Видно, что у человека наболело. Мало того, что бандеровцам здесь не дали продукты, так ещё ведро не дали для приготовления обеда. Хотя оно было. И высказали прямо, что о них думают.
Источник документов: IPN Rz 072_1, t. 22, k. 80-83. Перевод текста представлен ниже.
"25.10.1945. В Щибиволках я послал своего повара за ведром для приготовления обеда, потому что никто не хотел дать есть. Хозяйка этой хаты сообразила, в чём дело, взяла ведро под запаску [1] и спрятала в кладовке. Позже в живые глаза она говорит тому, кто всё видел, что у неё нет ведра. Повару, как выходил из хаты на выход, добавила: "Поприходили в село и будут срать и есть".
В общем такое ожесточение есть в сёлах Щибиволки, Бахоры, значит в сёлах, в которых сгущалось наше движение после падения Любачовщины, и для такого долга эти сёла мало понимания имеют. Здесь есть понятия старые. Сбор. На Рождество, Пасху, а не ежедневно.
Разные боёвки, кущи, курьеры, спецкурьеры, разведчики, заготовительные, складские отряды, различные охранники з Гороховщины, люди не обычные, и я со своей боёвкой.
Это всё до кучи, почти в каждой хате по 5 революционеров. Я, правда, переходил.
Как местный дядько это видит. Пришли, попоили, посрали, поспали и снова попоили, посрали, поспали и это повторяется ежедневно, в течение нескольких недель. Дядько не знает и не может знать, что это наши политики. Дядя не может это понять, что дал поесть, а они "ничего не делают".
Подразделения моей группы квартируют не в сёлах. Последнюю неделю др. Пр.[2] „С” находился в Щ.
Является ли наш народ национально сознательным.
Село Р-Воля.[3] Нет наших, некому буханку хлеба подать. Если бы они пришли. Одна чота пошла.
В первый день всё, масло, сметана, мясо, хлеб, молоко, пироги, кто что хочет. На второй день молоко, хлеб. На третий едва самого хлеба насобирали, на четвёртый, что-то нас так зацепили, что нас сожгут из-за них.
Здесь ещё крестьян не обдирали, продукты есть у населения, борьба природная за самку с обычными трениями, взаимным недовольством, плывёт.
Только иногда поляки с этим вывозом не дают покоя, хотя большевики лучше и нас защищают от поляков. А мы, революционеры, тоже хорошие, но как уже нельзя ни к полякам, ни к большевикам прицепиться. Немцев вспоминают, что с ними как-то ещё можно было бедовать. Радуются, что англичане с американцами дадут уже, наконец-то, какую-то жизнь. А мы [4] хорошие, когда нет выхода и спасения.
Нашему народу надо предложить, что если англичане с американцами нам ничего не дадут, то китайцы уже наверняка дадут".
Примечания:
[1] "Пiд запаску" - слово написано неразборчиво.
[2] Др. Пр. - сокращённое написание Друже проводник.
[3] Р-Воля - сокращённое название села Рышкова-Воля в Подкарпатском воеводстве.
Комментарии читателей (0):