Девять вопросов российской «Повестки дня»

Эксперт группы стратегического анализа «Повестка дня» Алексей Белошицкий– специально для ИА REX

Предстоящая неделя поднимает ряд вопросов.

Первый: война на Ближнем Востоке между Ираном и Израилем заставляет задуматься над прогнозируемостью и диверсификацией логистических маршрутов поставки энергоносителей. Возможное перекрытие Ормузского пролива или увеличение напряжённости в регионе говорит о необходимости альтернативных логистических маршрутов, в том числе о долгосрочных инвестициях в инфраструктуру (пример Северного Морского Пути).

Второй. ЕАЭС и Свободная торговля. Подписание договоров с ОАЭ и Монголией институционализирует и признаёт важность взаимного торгового оборота между странами, что позволит дальше наращивать взаимный объём торговли, в том числе в рамках широкой номенклатуры продукции двойного назначения, которую может быть сложнее достать через третьи страны (отдельно пример ОАЭ), а также возможность использования хаба для осуществления и масштабирования трансграничных платежей в более широкой финансовой логистике.

Третий. Углеводороды с нами надолго. Вышли значимые инфоповоды от руководителей отечественных гигантов – Роснефти и Газпрома. По прогнозам Алексея Миллера, мировое потребление природного газа увеличится на треть к 2050 году, не в последнюю очередь для обеспечения потребностей цифровой экономики (дата-центров, ИИ), где во главу угла ставится надёжность энергетической инфраструктуры (в том числе её расширение). Игорь Сечин в своём докладе на ПМЭФ очертил стратегические контуры в энергетике до 2050 года: 1) энергия как основной ресурс (с учётом основного прироста потребления в Азии) с учётом удвоения к 2050 году; 2) цифровая экономика как основной драйвер прироста потребления; 3) угольный ренессанс (в том числе синтетическая нефть) благодаря запасам и эффекту базы; 4) атомная промышленность как залог долгосрочной стабильности и суверенитета. Доступ к сырью, технологии и долгосрочная энерго-устойчивость сформируют новые контуры энергетического суверенитета.

Четвёртый: Кузбасс и новый энергетический кластер. В современной макроэкономической конъюнктуре экспорт угля становится всё менее выгодным (а по некоторым единицам номенклатуры – отрицательным с учётом логистики и курса). Тем не менее, возможный выход в поддержке регионов / моногородов, а также укрепления энергетического суверенитета – строительство электростанций рядом с источниками сырья, в том числе для обеспечения потребностей цифровой экономики (ЦОДы, ИИ-кластеры). Уход от возможной дотационности к решению системной проблемы. Механизмы финансирования и бизнес-модели должны быть скорректированы с учётом долгосрочного подхода к формированию кластера.

Пятый. Финальная версия закона о платформенной экономике. Компромиссный вариант между регулятором и ассоциациями онлайн и офлайн торговли. Сильный финансовый рычаг онлайн-агрегаторов позволяет предоставлять скидки на конечную продукцию и менять конкурентную среду, что делает офлайн-сегмент менее конкурентоспособным. Точечная настройка и регулирование нужны для паритета складывающихся олигополий, чтобы стимулировать, в первую очередь, отечественное производство широкой номенклатуры товаров, иначе львиная доля будет оседать в виде прибыли/дивидендов агрегаторов.

Шестой. Восточный полигон и ключевая ставка. В условиях ограничения дальнейшего роста долговой нагрузки РЖД – третий этап модернизации БАМ и Транссиба сдвигаются минимум на год. Сокращение инвестиционных программы с 1,5 трлн рублей до 880 млрд приводит к сокращению рабочих мест, потери налоговой базы регионов и подрядчиков, снижению пропускной способности ж/д инфраструктуры.

Седьмой. Цифровой рубль. Сроки массового внедрения сдвигаются: от крупнейших банков до всей финансовой инфраструктуры (сдвиг, минимум, на год). Данное решение позволит дополнительно протестировать цифровой рубль на уязвимости и отладить процесс (также учитывая закрытый характер определённых сделок в период значимого санкционного давления), однако же это отсрочивает синергию прослеживаемости операций в экономике в целом, что могло бы дать значимый экономический эффект раньше.

Восьмой. Нацпроект по развитию космической отрасли: 5 трлн рублей до 2036 г. Сильный акцент на привлечение частного капитала (рост с 5% 2024г. до 35% 2036г.), рост доли России на мировом рынке пусковых услуг (с 6.5% до 28%) за счёт удешевления запусков и увеличения их количества. Строительство и модернизация космодромов, многоразовая ракета «Амур-СПГ» и цифровые экосистемы – заказы на данные и космические услуги. Значимый рывок для отрасли возможен при правильной коммерциализации и инструментах ГЧП, что даст новые ресурсы, повысит конкуренцию и качество итоговых продуктов и услуг в отрасли, и даст реальный толчок для укрепления суверенитета и создания новых долгосрочных центров прибыли и экспортной выручки.

Девятый. Телекомы и новый бизнес (ИИ, Digital). Насыщение рынка и высокая степень проникновения в потребительский сегмент заставляют компании адаптировать бизнес-модели. Показателен пример МТС с фокусом на цифровые сервисы, корпоративный сегмент (в том числе, интернет вещей, ИИ), а также 5G базовую станцию – переход к новым сервисам и модели цифровой экономики.