Новое финское правительство лихорадочно искало союзников. На совещании 2 декабря политики метались между Германией с одной стороны, и Англией и Францией с другой. Невоенную поддержку обещали США, и на совещании правительства было принято решение взять заем в 60 млн. долларов. Сразу же стало ясно, что Швеция не окажет прямой помощи даже в обороне Аландских островов, но готова поставлять оружие и боеприпасы. Маннергейм отметил, что они не подходят к имеющимся орудиям, ситуацию может исправить поставка трофейных снарядов бывшей польской армии, но для этого нужно время. Маршал заявил: «Нужно предложить Москве переговоры. Мы оказались в настолько опасном положении, что я не представляю, откуда мы возьмем снаряды». Собственное производство удовлетворяло от 1/6 до 1/5 потребностей армии по снарядам.
В правительстве Финляндии теперь все понимали — уступки неизбежны. В результате было принято решение предложить возобновить переговоры через Швецию. Это предложение было сделано СССР через шведского посланника в Москве. 4 декабря Молотов принял посланника Швеции Вильгельма Винтера, который от имени Финляндии передал наркому новые предложения Хельсинки. Нота была принята, но Молотов отметил, что это было сделано исключительно в знак уважения к миролюбивой политике Швеции, но Москва при этом признает только правительство Куусинена, а советско-шведские отношения не затрагиваются проблемами СССР с Финляндией. Это был отказ. «Жребий брошен, — отметил в своем дневнике Майский. — Теперь надо идти до конца». 3 декабря по инициативе своего правительства представитель Финляндии в Лиге Наций Р. Холсти выступил с инициативой о созыве Совета Лиги. Он был намечен на 9 декабря, а созыв Ассамблеи — на 11 декабря.
Наркоминдел протестовал: «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает войной финляндскому народу. Поэтому ссылка на ст. 11 § 1 пакта Лиги наций является неправильной. Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой, с правительством которой 2 декабря с. г. им заключен договор о взаимопомощи и дружбе. Этим договором урегулированы все вопросы, по которым безуспешно велись переговоры с делегатами прежнего правительства Финляндии, ныне сложившего свои полномочия. Правительство Демократической Финляндской Республики в своей декларации от 1 декабря с. г. обратилось к правительству СССР с предложением оказывать Финляндской Демократической Республике содействие своими военными силами для того, чтобы совместными усилиями возможно скорее ликвидировать опаснейший очаг войны, созданный в Финляндии ее прежними правителями. В указанных условиях обращение г-на Рудольфа Холсти в Лигу наций не может служить основанием для созыва Совета Лиги и Ассамблеи, тем более что лица, от имени которых г-н Рудольф Холсти обращается в Лигу, не являются действительными представителями финского народа». СССР отказался принимать участие в заседаниях Совета и Ассамблеи.
Тем временем поход в Финляндию быстро превращался в настоящую войну. Перед её началом немногие финны верили, что СССР вообще начнет войну против маленькой страны, и уж тем более перед началом зимы. Бомбежки Хельсинки и наступление Красной армии стали причиной волны беженцев. Люди были озлоблены, они не паниковали, но возмущению их не было предела. Вторжение вызвало национальный подъем, политические разногласия были преданы забвению, все выступали за оборону и надеялись на вмешательство внешней силы. Организованный отход финнов от границы заметно усложнил организацию движения и снабжения колонн Красной армии, растянувшихся по лесным и болотным дефиле. Самым важным участком фронта длиной 160 км. стал Карельский перешеек. Здесь финнам удалось создать широкое и глубокое предполье перед укреплениями, инженерная подготовка была проведена, по словам начальника инженерных войск Северо-Западного фронта полковника А.Ф. Храмова, «грамотно и прочно». Финны с самого начала военных действий проявили стойкость в обороне, их укрепления были хорошо применены к местности, войска действовали на знакомой местности смело и решительно.
С первых дней войны проявился низкий уровень командно-штабной культуры высшего руководства РККА. Государство создало массовую армию и обеспечило её оружием, но качество механизма управления явно отставало от роста количественных показателей. Вскоре предполье закончилось, к 6 декабря движение советских войск остановилось. Прорвать заблаговременно подготовленную линию обороны финнов не удалось. Начались бои и весьма неудачные для Красной армии. Война с Финляндией развивалась не по планам, принятым советским руководством. 7 декабря 1939 г. СССР, «согласно желанию, выраженному правительством Демократической Финляндской Республики», объявил блокаду побережья Финляндии. Блокада вводилась с 12:00 8 декабря, нейтральные суда должны были покинуть 20-мильную полосу до 12:00 9 декабря. Морская торговля имела чрезвычайно важное значение для Финляндии: импортировалось 100% потребностей страны в угле, нефти, хлопке, 70% — железной руде, 60% — хлебе.
9 декабря 1939 года управление фронтом было ликвидировано, создана Ставка Верховного Главнокомандования. Её возглавил Ворошилов, в состав Ставки вошли Сталин, Шапошников и Кузнецов. Мерецков был назначен командующим 7-й армией. Неудачи в боях на Карельском перешейке были настоящим шоком. Резко ухудшилось и внешнеполитическое положение СССР. Падение авторитета проявилось в Прибалтике. В Эстонии власти, которые заняли крайне недружелюбную позицию по отношению к Советскому Союзу, демонстрировали это при всяком случае. Начались провокации против военнослужащих гарнизонов РККА. «Такой неожиданный поворот событий, — вспоминал Черчилль, — был воспринят с чувством удовлетворения во всех странах, как воюющих, так и нейтральных. Для Красной Армии это оказалось довольно плохой рекламой. В английских кругах многие поздравляли себя с тем, что мы не очень рьяно старались привлечь Советы на сторону, и гордились своей дальновидностью. Люди слишком поспешно заключили, что чистка погубила русскую армию и что все это подтверждало органическую гнилость и упадок государственного и общественного строя русских».
На фоне этих настроений последовали политические решения. Правительство Финляндии обратилось к Лиге Наций с просьбой о помощи в установлении перемирия с СССР. Обращение Генерального секретаря Лиги 4 декабря в НКИД не встретило там поддержки. Ответ был негативным. 14 декабря Совет Лиги Наций принял решение об исключении Советского Союза с осуждением «действий СССР, направленных против Финляндского государства». За исключение проголосовали представители Великобритании и Франции, а также 5 государств, явно зависящих от англо-французского блока: Бельгии, Боливии, Доминиканской республики, Египта и Южно-Африканского союза. Решение Совета не было безупречным с точки зрения процедуры — из 15 членов Совета 8 либо отсутствовали, либо воздержались от участия в голосовании. Между тем процедура принятия подобного рода решений в Совете Лиги Наций не предполагала автоматического большинства.
Международное право редко соблюдается теми, кто борется за соблюдение его принципов. Принципы, в свою очередь, редко имеют значение в реальной политике. Тем не менее безусловным является тот факт, что решение Совета Лиги Наций способствовало внешнеполитической изоляции СССР и облегчало кампанию по организации поддержки Финляндии со стороны европейских государств и США. Во Франции и Англии многие надеялись, что немцы повернут фронт и ударят по СССР. Передовица «Правды» от 17 декабря гласила: «Попытка английских империалистов сколотить антисоветский блок провалилась. Белопольский и белофинские выходцы с того света могут утешаться резолюциями Лиги Наций». Заявление ТАСС в ответ на решение Совета Лиги также было категоричным: СССР не признавал авторитета Лиги и не признавал даже факт войны, так как считал законным только правительство Куусинена, с которым был заключен договор. «И именно потому, что этот договор обеспечивает мир и дружбу между обеими странами, — гласило заявление, — СССР не ведет и не заинтересован вести войну с Финляндией. Только прежние, уже обанкротившиеся финляндские правители из клики Маннергейма не хотят осуществления этого договора и под диктовку третьих держав навязывают Финляндии войну против СССР вопреки действительной воле финляндского народа». На самом деле народ Финляндии целиком поддержал настоящее правительство своей страны, и поэтому марионеточное правительство в Териоках ничего не контролировало и не могло контролировать.
Москва занимала все более жесткую позицию — и было ясно, что она не собирается идти на уступки из-за военных неудач. Очевидно, наступление на Финляндию было выбрано с учетом всенародного праздника, который торжественно отмечал весь Советский Союз — в декабре праздновалось 60-летие Сталина. Верховный Совет наградил его Золотой звездой Героя Социалистического труда. Газеты воспевали мудрость вождя. На этом фоне поражение в Финляндии было абсолютно недопустимо. А между тем реальное положение дел на фронте было безрадостным.
Если военные действия начались при относительно нормальной для этого времени погоде, -10, -15 градусов по Цельсию, то в середине декабря резко похолодало. Войска не были готовы действовать в зимних лесах. Командир 123-й стрелковой дивизии полк. Ф.Ф. Алябушев вспоминал: «Стояли морозы в 35-40 градусов. Бойцы ютились в норах. Землянок не было. В такой обстановке трудно было вести серьезную борьбу с противником, которая требовала тщательной подготовки, точного плана. Необходимо было как можно скорее обогреть и ободрить бойцов. Простроили землянки, поставили в них печи». Война сразу же проявила значительные недостатки Красной армии, в том числе и в снабжении. Суконная будёновка оказалась плохо подходящей к условиям морозной зимы в лесах Карелии, пришлось заказывать шапки-ушанки и переодевать армию в ходе войны. Для всего этого нужно было время. Комдив-123 вспоминал: «Получили перчатки, валенки, телогрейки, а для командного состава и полушубки. Усилили питание. Одновременно началась разведка оборонительной системы противника. Об этой системе командованию дивизии почти ничего не было известно».
15 декабря после 8-часовой артиллерийской подготовки и ударов с воздуха началось второе наступление на Карельском перешейке. К 17 декабря неудача стала очевидной. 20 декабря атаки пришлось остановить. 22 декабря тылы финнов начала обстреливать советская дальнобойная артиллерия на железнодорожных платформах. Батарея орудия ТМ-III-12 (морские орудия калибра 305-мм) 17-й отдельной железнодорожной бригады перемещались по круговой ветке Сестрорецк-Белоостров, ведя огонь по линии Маннергейма и Выборгу. Фугасный дальнобойный снаряд этого орудия весил 512,5 кг, дальность выстрела доходила до 52 км. Обстрел велся без пристрелки, его точность не могла быть высокой, но эффект действия этой батареи все же был весьма высок. За три недели боев на Выборгском направлении войска продвинулись на 64 км., в среднем по 3,2 км. в день. Далее всего они прошли вглубь страны на севере — на Улеаборгском направлении и в районе Петсамо (примерно на 150 км). Потери РККА составили, по официальным данным, 1823 убитых и 7 тыс. раненых, а финнов — 2200 убитых и несколько тысяч раненых. Столь немногочисленные успехи объяснялись сложностью условий района, в котором действовали бойцы Красной Армии.
Эти неудачи, разумеется, не могли повлиять на решимость Москвы добиться успеха. Очередное предложение Стокгольма о сотрудничестве, переданное через Коллонтай 24 декабря, было также отвергнуто. Финны просили Париж и Лондон оказать им помощь войсками. Союзники обещали и это. Во Франции и Англии рассматривались планы вмешательства в эту войну, в том числе и путем воздушных ударов по советской территории в Закавказье, или блокады Мурманска, или высадки десанта в Печенге.
«Надо сказать, — вспоминал де Голль, — что некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере. Они были больше озабочены тем, как нанести удар России — оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией». Ближнему Востоку и Балканам в Париже и Лондоне уделялось особое внимание. После заключения договора с Турцией в октябре 1939 г. Париж и Лондон попытались развить этот успех. С началом советско-финляндской войны в правительственных кругах Турции резко усилилась партия сторонников англо-французского союза. Увеличились военные поставки, были отмечены длительные стоянки британских военных кораблей в турецких портах, турецкая пресса заняла профинскую позицию. Критика действий СССР была беспрецедентно резкой и единодушной. Она совпала и с активизацией подготовки англичан и французов к военным действиям.
Еще в августе 1939 года в Сирию был направлен генерал Вейган, который был объявлен Главнокомандующем в Леванте. Он немедленно ввел военное положение в Сирии и Ливане и подчинил военному контролю полицию и службу безопасности. Генерал начал активно готовить там аэродромы для нанесения удара по территории СССР. В качестве вариантов рассматривалась возможность использования взлетных площадок в Турции и Иране для бомбардировки Майкопа, Грозного, Баку. В декабре 1939 года свои соображения представил и британский главнокомандующий на Среднем Востоке ген. сэр Арчибальд Уэйвелл (штаб-квартира в Каире). Он опасался советского вторжения в Иран и Ирак и предлагал подготовить договор с Ираном для введения дивизии и эскадрильи истребителей для прикрытия юга Ирана и нефтеносного района Басры и еще трех дивизий для укрепления оккупационных сил в случае, если начнется советское вторжение. Кроме того, Уэйвелл также предлагал собрать англо-французскую авиагруппу для удара по СССР с территории Турции. Эти предложения были поддержаны правительством. В Анкаре под влиянием новостей об успешном сопротивлении финнов престиж СССР резко пошел вниз, советско-турецкие отношения начали ухудшаться.
5 февраля 1940 г. союзное командование приняло решение собрать для экспедиции в Норвегию и Финляндию экспедиционный корпус в составе 3-4 французских и 2 британских дивизий. Готовность авиационного удара по югу Советского Союза должна была быть достигнута в марте 1940 года. Во французском Генеральном штабе операции против СССР планировал генерал Жан-Мари Бержере. К удивлению своих подчиненных, он уже начал обсуждать возможность объединения наступавших от Норвегии и Закавказья сил англо-французов в районе Москвы. Гамелен тоже верил в возможность нанесения сокрушительного удара по России, столь удаленной от Франции на востоке, и ему не мешало то, что он ничего не смог предпринять против немцев за 6 месяцев войны на столь близком фронте на западе.
Пока французы собирались наступать, британцы для борьбы с возможной советской интервенции в Иран разработали в апреле 1940 г. план собственной интервенции – он назывался Herring («Сельдь»): район Абадана, где находился основной нефтеперерабатывающий центр и порт нефтяного экспорта, должны были занять 1 британская и 2 англо-индийские дивизии. К действиям на юге союзники так и не приступили. Подготовка экспедиционного корпуса для отправки в Норвегию также затянулась. Во Франции ситуацию усложнил очередной правительственный кризис. Все это, разумеется, сказалось и на настроениях руководства Турции – оно стало требовать и больше оружия и сомневаться в возможность англо-французского союза в Средиземном море. 9 февраля 1940 г. стало очевидно, что правительство Даладье начало терять поддержку в парламенте. За созыв Секретного комитета по вопросу о ведении войны выступило 262 депутата против 227.
Активизировалась русская эмиграция. 3 ноября 1939 года ко всем русским людям обратился Великий Князь Владимир Кириллович, с 1924 года называвший себя императором. Он обещал им скорое освобождение из-под гнета «безбожной власти»: «Почти весь цивилизованный мир почувствовал опасность проникновения большевицкого растления в глубину Европы, угрожающего ей неизмеримо большими разрушениями и бедствиями, чем какие способна причинить ему война.» Журнал «Часовой» пел дифирамбы Маннергейму, называя его «безупречным начальником, рыцарем духа» и т.д. Лидерам монархической эмиграции уже виделось фантастическое устройство мира будущего: «Да ниспошлет ему Всевышний отстоять свою страну от ужасов большевицкого нашествия. А в будущем – мы верим, что, когда падет презренная власть III Интернационала, Двухглавый Орел и Финляндский Лев найдут доброе согласие, общие пути и формы совместной жизни.»
Большую помощь Финляндии оказали скандинавские страны и прежде всего Швеция. Отсюда же прибыло больше всего добровольцев — 8 из 11,5 тыс. чел. Общественное мнение королевства было целиком на стороне финнов. Серьезный удар был нанесен по коммунистической партии Швеции, которую на выборах 1938 года поддержала четверть избирателей севера страны. Начались обыски, аресты, была введена цензура. Несколько редакций газет и домов, где жили коммунисты, подверглись нападениям. Обыскам и задержаниям подверглось более 3 тыс. чел., последовал запрет на перевозку коммунистических газет по железным дорогам и на их продажу в киосках и магазинах. При этом социал-демократическое правительство не предпринимало никаких мер против местных фашистских организаций.
Вербовочные пункты в Швеции стране были открыты уже 30 ноября 1939 года. Призывы комитета «Финляндия» были очень популярны. Его возглавил полковник граф Карл-Август Эренсворд. Уже в начале декабря был сформирован Шведский добровольческий корпус, который возглавил участник войны в Финляндии в 1918-1920 гг. ген.-л. шведской армии в отставке Эрнст Линдер. Ввиду возраста и болезни последнего корпусом реально командовал подполковник Магнус Дирссен. К январю 1940 г. в Швеции было открыто более 120 вербовочных пунктов. С учетом норвежцев и датчан в корпусе числилось 9 640 чел. Добровольцы в основном использовались для охраны тыловых объектов, в артиллерии ПВО, авиации и т.п., чем объясняется относительно небольшой уровень их потерь — 33 убитых и 185 раненых и обмороженных. Через Швецию и Латвию в Финляндию направилась и группа эстонских офицеров во главе с контр-адмиралом Йоханом Питка. Шведы поставили 2 млн. патронов, 250 орудий, из них 100 зенитных и 80 противотанковых, 90 тыс. винтовок. Общая помощь Финляндии со стороны Швеции по данным властей королевства составила около 400 млн. крон. При этом Стокгольм по-прежнему отклонял просьбы Хельсинки о прямой военной помощи. Последняя поступила в феврале 1940 г. 16 февраля глава правительства Ханссон, а 19 февраля король Густав V выступили категорически против отправки шведских войск и против пропуска англо-французских войск через территорию Швеции.
Одним из активных сторонников оказания военной помощи Хельсинки был Даладье. Он предложил, в случае официального запроса Финляндии, направить туда 50 тыс. экспедиционный корпус и 100 бомбардировщиков. Этому плану по предложению французского премьера было дано название «Petsamo». Французская правая пресса единодушно призывала к тому, чтобы «отделаться от большевиков». «Le Matin», с восторгом сообщая о победах финского оружия, называла Красную армию «жалким пушечным мясом». Свои проекты Даладье объяснял необходимостью защиты от Советского Союза всего Скандинавского полуострова с его залежами полезных ископаемых. Франция направила 145 самолетов, 496 орудий, 400 тыс. винтовок, 20 млн. патронов. Основными пунктами снабжения были Гавр и Бизерта, откуда в Финляндию были отгружены четыре 305-мм. орудия с линкора «Генерал Алексеев» эскадры ген. Врангеля, проданного на металлом. Значительный объем помощи в Финляндию поступал из Англии. Цифры британских поставок озвучил Чемберлен, выступая в парламенте 14 марта 1940 г. Было обещано (поставлено): самолетов 152 (101), орудий разных типов 224 (114), снарядов 297 200 (185 000), орудий Викерса 100 (100), морских мин 500 (400), ручных гранат 50 000 (50 000), авиабомб 20 500 (15 700), противотанковых ружей 200 (200), противотанковых мин 20 000 (10 000), шинелей 100 000 (100 000), комплектов обмундирования 100 000 (100 000) и т.д.
Айрапетов Олег
Комментарии читателей (0):